— И? — хмурясь, Николаич скрашивает руки на груди. — Ты защитник и использование приемов одна из твоих задач.

— Но если я не рассчитаю силы, то могу заполучить удаление и подвести команду, — сообщая я ему. — А вы попросили меня не удалятся, так как это портит мою статистику.

— Парень, а ты постарайся выполнять свою работу четко и слаженно, без удалений! — холодно говорит он, но затем смягчившись, продолжает. — Я вижу в тебе отличного хоккеиста, но в твоей голове явно что-то происходит, и ты никак не можешь с этим справиться. Мой тебе совет, приятель, разберись с этим и поскорей.

— Да, тренер, — после недолгой напряженной паузи киваю я.

— В другом я не сомневался, — отвечает Николаич и переводит свое внимание на капитана.

Я едва слышу, о чем они говорят, продолжая стоять неподвижно возле борта. Обычно окружающие люди замечают изменения в другом человеке только тогда, когда оно радикально отличается от привычного поведения. Однако, у тренера получается увидеть изменения при мельчайшем отклонении. Он способен видит каждого из нас насквозь. Даже сейчас Николаич прав. Мое стремление угодить отцу, но в тоже время, сделать все, что только можно, чтобы нас перестали сравнивать, сводит меня с ума. Каждый раз выходя на лед, я не могу перестать думать об этом. Мой отец даже не ходит на мои матчи, а о том, чтобы услышать похвалу от него сравнимо с способностью животных разговаривать, то есть это невозможно. Пусть он и не говорит прямо о своем недовольстве мной, но я слышу их в каждом его слове: должен, обязан, необходимо.

— Белый, ты чего завис? — Илья вырывает меня из моих размышлений, слегка дергая за форму.

— Да так.

— Снова об отце думаешь? — он отходит от меня и направляется к выходу со льда. — Может тебе уже стоит с ним поговорить? И как советует тренер выкинуть уже это из головы?

— Я подумаю! — злобно отвечаю я, но через пару секунд остываю. — Если бы было все так просто.

— Все реально просто, друг. Стоит только попробовать.

— Наверное, — опустив голову, бреду за парнем в раздевалку.

— Все только в наших головах и стоит только начать об этом говорить, все становится не так страшно, — произносит капитан, держа ручку дверцы. — Ты этим только загоняешь себя в угол.

— Было бы проще, если бы он ходил на мои матчи, — признаюсь я, не глядя Илье в глаза.

— Ты даже не знаешь, почему.

— А что тут знать? Ему стыдно за меня, я не самый лучший, каким был он, — я чувствую, как злоба подходит к горлу.

— Это он сказал?

— Нет, но это и так понятно.

— Кому понятно? — друг усмехается.

— Всем.

— Не говори ерунды, — по-доброму отвечает капитан, открывая дверцу раздевалки. — Еще раз говорю, лучше поговорить с ним, чем что-то придумать себе и верить в это.

Я оставляю без ответа последние его слова, молча пройдя внутрь. Он прав, он чертовски прав. Я взрослый парень и мне нужно взять и поговорить со своим отцом, но меня что-то останавливает. Вот только что?

Выйдя из душа в одном полотенце, я направляюсь к своему месту, как раз в тот момент, когда мой телефон издает звук входящего сообщения. Его отчетливо слышно почти в пустой раздевалке. Большинство парней уже ушли, осталось только я, Илья, Мороз и братья Власовы.

Хватаю телефон в руки и ловлю себя на мысли, что жду сообщения от Даши, но на экране появляется контакт сестры и легкое разочарования проходит по телу.

— Подруга твоя пишет? — слышу я насмешливый голос друга. Я испытываю дежавю. Вот Илюха завязывает шнурки на кроссовках, вот Мороз полирует своей шлем, и вот сейчас они оба заладят, что Даша мне нравится.

— Нет, Мишель, — сухо отвечаю я.

— Передавай ей от меня пламенный привет, — широко улыбаясь, поднимается Илья.

— Разбежался.

— Не ревнуй, — он слегка бьет кулаком о мое плечо. — Какие планы на вечер?

— Все, на что меня хватит — это ужин, подготовка к экзамену и может посмотреть парочку серий сериала.

— Хотел сказать скукота, но понимаю, что буду занят тем же самым, — капитан надевает куртку и застегивает ее, оставляя шею открытой.

— У тебя когда конец сессии? — я быстро переодеваюсь в спортивный костюм. Реально дежавю какое-то.

— Завтра с утра экзамен, а потом на следующей неделе последний и можно забыть про это все до конца апреля. А у тебя что?

— У меня в пятницу последний.

— Везет, — закидывая спортивную сумку на плечо, произносит друг. — А как же Даша?

— А как же Полина? — решаю играть на опережение. Илья слегка сужает глаза и пристально смотрит на меня.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Я тоже, — ухмыляюсь я. Он продолжает молча стоять рядом, пока я надеваю кроссовки и куртку. Взяв сумку с тренировочной формой и хоккейной экипировкой, я делаю шаг к выходу. — Пойдем?

— Пойдем, — друг продолжает сверлить меня взглядом.

— Перестань на меня так смотреть, — закатываю глаза, сдерживая смех. — Уже пошутить нельзя.

— Шутить, значит тут вздумал?

— Если только немного, — отвечаю я, хлопая его по спине. — Парни, до завтра.

— До завтра, — прощается один из братьев Власовых — Женя.

— Погодите меня, — хватая свою сумку, просит Веня и выходит следом за нами.

Вечерний зимний воздух ударяет в лицо, когда мы выходим из комплекса.

— Когда уже закончится эта зима? — недовольно спрашивает Илья, полностью застегивая куртку и надевая черную шапку.

— Она только началась, — смеется наш вратарь. — Вы, кстати, идете на день рождение к Новикову?

— Конечно, — отвечает капитан. — Жду не дождусь. Он сказал, что позвал хороших девчонок.

— Когда же ты угомонишься, а? — скидываю сумку на плитку, покрытую снегом, и достаю шапку из кармана куртки.

— Кто бы говорил? — он закатывает глаза. — Сам, наверное, ждешь этой встречи.

— Жду, чего отрицать, только с целью увидеть старых друзей и познакомиться с новыми, ну и просто хорошо провести время, — надевая шапку, меня окутывает тепло. — А не с целью с кем-то замутить.

— Кто ты такой и куда дел моего друга? — он качает головой, весело смотря на меня.

— Чего-то я устал от этого.

— Ты это слышал, Мороз?

— Сам в шоке, — отвечает Веня, широко улыбаясь.

— Ой, да идите вы! — я поднимаю сумку и направляюсь к лестнице.

— Походу, кому-то кто-то нравится, — насмешливо подкалывает Илюха. Я, не поворачиваясь, показываю средний палец им обоим. — Эй, однолюб, билеты то может заберешь?

Я останавливаюсь. Билеты. Совершенно про них забыл, если я не возьму, то Мишель от меня живого места не оставит.

— Иди к папочке, — продолжает прикалываться друг.

— Илюха, по-братски, иди в задницу и отдай билеты, — пытаясь сохранить серьезность в голосе, прошу я.

— Сколько тебе билетов дать?

— Давай три.

— Три? — он удивленно приподнимает бровь.

— Дашке, Мишель и Полине, — имя последней я специально протягиваю, чтобы позлить друга. Совершенно не знаю, что происходит между нами, но раз он подкалывает меня, я буду отвечать тем же.

— Как раз три билета и осталось, — он протягивает мне, никак не реагирую на мой подкол.

— До завтра, — поочередно протягиваю руки для рукопожатия.

Попрощавшись, парни уходят к другому концу комплекса, а я направляюсь к своей машине, оставленной на парковке у главного входа.

Успев только сесть в салон и включив зажигание, в кармане куртки звонит телефон.

— Алло, — отвечаю я.

— Привет, Марк, — доносится радостный голос сестры.

— Привет, привет.

— Скажи, пожалуйста, что у тебя уже закончилась вечерняя тренировка?

— Закончилась, — слегка улыбаюсь я, зная к чему она клонит. — Откуда тебя забрать?

— Ты же знаешь, что ты самый лучший? — почти визжит она.

— Знаю, спасибо, что не даешь это забыть, — мы смеемся, и я ставлю телефон на громкую связь и кладу его в специальных отсек. — Говори давай, где ты?

— В салоне «Эстетика» через дорогу от ледового комплекса.

— Ах, ты хитруля. Ты специально записалась в него, да? Специально подобрала место и время, чтобы мы одновременно закончили?