Сергей скорчил гримасу, будто откусил лимон:
— О да, просто уйма свободного времени! Я же всего лишь, — он иронично покрутил воображаемую ручку дрели, — день и ночь долблю породу, как одержимый крот.
Гироха хрипло рассмеялся, похлопав ученика по плечу так, что тот чуть не присел:
— Нагх, всё у тебя получится… со временем. А теперь скажи, что ты вынес из сегодняшней тренировки? Вижу, мою технику отрезания каркаса ты раскусил, да ещё и противостоять научился. Неужели вопросов нет?
Сергей почесал затылок, размышляя:
— Раскусить-то раскусил… Но вот противостоять получается через одно место. Во-первых, я не могу постоянно сканировать пространство — это как пытаться читать книгу во время землетрясения. Во-вторых, каждый раз нырять во внутренний мир неудобно — представь, что тебе нужно завязывать шнурки через зеркало заднего вида. Пробовал сделать ментальную закладку на восстановление, но… — он развёл руками, — без связи с ядром это как пытаться включить фонарик без батареек. Приходится всё делать вручную, как каменщику без подъёмного крана.
Сергей замер на мгновение, в его глазах мелькнула та самая искра, которая обычно предвещала либо гениальную идею, либо катастрофический провал. Нырнув во внутренний мир, он провёл там ровно столько времени, сколько нужно, чтобы старый шаман, ничего не понял, ведь он же был в состоянии разогнанного сознания.
Вынырнув обратно, Крас выглядел как кот, нашедший способ воровать сметану без последствий:
— Старый, можешь наколдовать ещё парочку ловушек? Ну, для чистоты эксперимента, — попросил он с наигранной невинностью.
Гироха прищурился, но без слов попрыгал по арене и повзмахивал руками. Воздух перед ними вспыхивал лиловыми всполохами, словно кто-то поджёг невидимый газ. Новые энергоконструкты замерцали в пространстве, напоминая ядовитых медуз, парящих в толще воды.
Сергей начал свой забег с театральной медлительностью. Первые две ловушки он преодолел как обычно — с характерным для него размахом. Затем внезапно остановился, будто забыл, зачем вообще бежал, и замер в странной позе, напоминающей задумавшегося фламинго.
— Ты там не застрял? — поинтересовался Гироха, уже начавший сожалеть о своём согласии.
Но через мгновение Сергей ожил, и дальше всё пошло как по маслу. Он нырял между ловушками с грациозностью, неожиданной для такого здоровяка, собирая их, как ребёнок собирает грибы в корзинку. Закончив, он расплылся в улыбке, которая могла бы посоревноваться в ширине с Чеширским котом.
Гироха, тем временем, достал свою вечную фляжку и сделал несколько глотков, глядя на ученика поверх края металлического сосуда:
— Ну что, изобретатель? Вижу, тебя осенило чем-то особенно самодовольным. Не томи, делись, — пробурчал он, причмокивая от вкуса напитка.
Сергей расставил руки в театральном жесте, будто представлял цирковой номер:
— Так вот, старик, раскрою тебе магию моей гениальности, — его голос дрожал от возбуждения, словно подростка, разобравшего наконец сложный механизм. — Твоя техника… она ведь отрубает только активные энергоканалы, верно? Я просто создал дублёров! Ленивых, спящих братьев основных каналов, которые просыпаются только тогда, когда главные падают в нокаут. Твои ловушки — как пьяный дровосек: рубят только то, что шевелится!
Гироха приподнял бровь, медленно переваривая информацию, как старый мудрый филин.
— Но! — Сергей резко поднял палец вверх, — тут есть нюанс. Когда я пробежал через две ловушки подряд, понял — основные каналы не успевают восстановиться, и следующий удар бьёт уже по дублирующим. Поэтому я сделал просто — на каждый основной канал навесил по сотне запасных! Да, они слабее, как фонарики против прожекторов, но зато я теперь не превращаюсь в беспомощного мешка с костями при первом же твоём чихе!
Шаман невольно фыркнул, пряча улыбку в свою вечную фляжку.
— А знаешь что было бонусом? Каждый раз, когда включаются дубли, они… качаются! Как мышцы при тренировке. Скоро я стану вообще неуязвим! А-ха-ха!.. — его смех внезапно оборвался, — Ой, что-то меня понесло в манию величия.
Он потёр переносицу, затем внезапно оживился:
— Ладно, теория теорией, но давай проверим на практике? Старый ты готов получить по старой обвисшей заднице, молодой и прокаченной ногой? Мне нужно отдать долг за твой подсрачник. Глотай свой эликсир молодости и продолжим спарринг. — Его ухмылка растянулась до ушей, а пальцы непроизвольно перебирали воздух, будто уже ощупывали будущую победу.
Гироха издал свой характерный хриплый смешок, больше похожий на скрип старого дерева:
— Нагх, ты молодец растёшь в навыках как сорняк после дождя — быстро да не по дням, а по часам. Сразимся обязательно, и возможно ты даже победишь — он хитро прищурился, — или кто знает, может этот «немощный старик» ещё удивит тебя парой новых трюков из старых запасов. Но не сегодня. Ты получил знания — теперь твоя очередь выполнить часть сделки. Так что вперёд, копать мне этот твой «состав» дикарта.
Сергей уверенно хлопнул себя по груди, звук получился глухим, будто ударили по дубовой бочке:
— Будь спокоен, старик. Я не из тех, кто кидает слова на ветер. За мной, как говорится, не заржавеет! Сделаю всё чисто, аккуратно и с душой. Но вот кое что меня гложет… Можно задать ещё один вопрос?
Шаман, уже разворачивавшийся к выходу, замер. Его уши дёрнулись, словно у старого кота, уловившего шорох мыши. Медленно повернувшись, он уставился на Краса взглядом, от которого даже у того на мгновение похолодело в животе.
— Говори, юнец. Если знаю ответ — просвещу. Если нет… ну, значит, придётся тебе самому копать и эту тайну.
Сергей провёл рукой по подбородку, собираясь с мыслями:
— Короче, вот в чём загвоздка. Я тут ломал голову над твоей мобильной пустотой. Как вас, кобольдов, до сих пор не поработили всякие иномирцы? Ну серьёзно! — он развёл руками. — Такая имбовая штука — открывай портал где угодно, хоть в спальне у вождя! Неужели за столько лет не нашлось ни одного предателя, который бы не подумал: «А не запустить ли мне орду врагов прямиком в тыл?»
Гироха странно замер. Даже его вечно подрагивающие брови застыли. В воздухе повисла тяжёлая пауза, будто перед грозой.
— Перемещение, конечно, не сахар, — продолжал Сергей, не замечая реакции старика. — Да, вылезаешь, как пережёванный кусок мяса, но ведь можно быстро прийти в себя и — бац! — удар в спину, где никто не ждёт. Как-то это… слишком удобно для врагов, понимаешь?
Внезапно Гироха рассмеялся. Но это был не его обычный хриплый смешок, а какой-то… металлический, неестественный.
— Ох, юноша… — он покачал головой, и в его глазах мелькнуло что-то древнее, куда более старое, чем даже его морщины. — Ты задал вопрос, на который не каждому кобольду ответят. Но раз уж ты мой ученик и очень полезный малый… Присаживайся. Это будет долгий рассказ.
Он махнул рукой, и между ними вспыхнул призрачный огонёк — синий, холодный, словно кусочек той самой пустоты.
— Видишь этот огонь? Он горит, но не жжётся. Так и с нашими «вратами». Не всё так просто, как кажется…Гироха улыбнулся и решил всё рассказать Красу.
Гироха тяжело вздохнул, и его дыхание внезапно вырвалось в виде сизого тумана — странного, слишком густого для обычного пара. Он провёл морщинистой рукой над синим огоньком, и тот на мгновение разгорелся ярче, выхватывая из темноты древние шрамы на его лице.
— На самом деле, — его голос внезапно обрёл странное эхо, будто говорили сразу несколько человек, — всё одновременно и проще, и сложнее. Ты прав, мальчик: предатели были. И не раз. — Он щёлкнул пальцами, и в воздухе возникли мимолётные тени — силуэты кобольдов с пустыми глазницами. — Но все их попытки… — тени рассыпались в пепел, — оказались тщетны.
Сергей невольно отпрянул, когда одна из пепельных тёрок коснулась его руки, оставив ледяной ожог.
— Предательство таким образом, считает самым большим проступком в нашем обществе, оно однозначно карается полным уничтожением в колодце душ. Во-вторых, и в самых главных, иномирцы не имеют возможности перемещаться через мобильные пустоты.
