— Юрий Васильевич… — он кашлянул. — Вы… живы?

— Жив, — холодно ответил инженер. — А ты, Виталий, как я посмотрю, сотрудничаешь с врагами.

Коваль сжал кулаки, проговорив:

— Немцы пытали меня! Они пригрозили казнить остальных коллег, если я не стану сотрудничать…

— Они просили помочь создать портал? — перебил Штерн.

— Нет! Про портал они точно не знали… — Коваль резко покачал головой. — Я… я вел их по ложному пути. Их резонаторы никогда не сработают. Я знал, что вы где-то здесь, что ваши эксперименты продолжаются… Я видел зеленые молнии в небе. И я ждал этого шанса! И потому я настроил эти резонаторы на вашу хроноволну таким образом, чтобы вы вышли на меня…

Штерн пристально посмотрел на него. Остальные спасенные из плена ученые молчали, понуро опустив головы. А Коваль вытащил из-за пазухи сверток, — испещренные формулами тетрадные листки. Потрясая этой пачкой бумаги в воздухе, он продолжал говорить сбивчиво, а глаза его, при этом, вращались, как у безумного:

— Вот! Здесь не истинные расчеты. Я специально их подменил! Ведь мы тут делали на складе только второстепенное оборудование… Нам не доверяли… Потому главное делали немецкие специалисты из Аненербе… Они построили свою установку пробоя… Они использовали мои расчеты и чертежи… И теперь… если немцы попробуют запустить пробой времени по этим данным, — их установка разрушится, а все, кто окажется возле нее погибнут! Потому немцы смогут переместиться всего один раз, но пути назад для них уже не будет!

— Хитро придумано, — пробормотал Штерн. — Но, как мы проверим, что ты не врешь?

— Проверите, — Коваль неожиданно горько усмехнулся. — Скоро сами увидите.

— Что все это значит? — нахмурился Никольский, который тоже подошел взглянуть на освобожденных ученых.

Но, ответ пришел оттуда, откуда не ждали. В небе над нами внезапно засверкали зеленые молнии и раздался грохот. Над пустым лугом, между перемещенной вчера казармой со складами и перемещенным сегодня концлагерем, воздух задрожал и исказился. А на лугу засветился ослепительный зеленый шар, состоящий из разрядов, похожий на огромную шаровую молнию.

— Что за черт⁈ — воскликнул Антон.

А потом раздался звук, будто гигантское зеркало треснуло. И из трещины в шаре хлынуло наружу зеленое сияние. Но, через доли секунды все погасло. А на лугу в выжженном круге травы находилось нечто необычное, какая-то искореженная металлическая конструкция, наполовину расплавленная. А рядом с ней лежали два обугленных тела в остатках формы СС и еще три обгорелых трупа в остатках гражданской одежды.

— Их установка… — прошептал Коваль. — Они попробовали запустить ее по моим «исправленным» схемам.

— Значит, ты говорил правду, Виталий, — наконец сказал Штерн.

Коваль улыбнулся безумной улыбкой, проговорив:

— Сказал… еще не всю, — он опустил глаза. — Эта установка изначально использует эффект пробоя по-иному. Основной портал образуется с помощью зеркального канала. И немцы уже отправили сюда группу через параллельный пробой. Через зеркальный, который вы называете паразитным… Но… его тоже можно использовать… Они идут туда, где состоялся ваш первый пробой. Он и есть «хроноякорь»! И они хотят найти и уничтожить эту точку с помощью одного из моих резонаторов…

— Что⁈ — взревел Виктор, который уже был рядом и слышал большую часть разговора Штерна с Ковалем.

— Немцы знают точные координаты? — быстро спросил Штерн.

— Нет. Но… если найдут… Тогда каверна схлопнется! — Лицо Коваля стало пепельно-серым.

— И нас всех просто сотрет из времени! — закончил за него Штерн.

— Где этот пробой? — схватил Коваля за грудки Виктор.

— В нескольких километрах отсюда к востоку. И… раз эти здесь, — Коваль кивнул на обгорелые трупы эсэсовцев и специалистов возле их расплавившейся установки пробоя. — Значит, те тоже уже скоро будут там… Зеркальный портал появляется с небольшой задержкой…

— Сколько там немцев? — прорычал спецназовец.

— Я… не знаю. Нам ничего об этом не говорили. Немцы готовились перейти сквозь зеркальный портал в расчетной точке… Но, сколько их там будет, я не имею понятия, — промямлил Коваль.

— Выдвигаемся туда немедленно! Оставляем здесь только взвод охраны! — крикнул Виктор, начав приказывать остальным в свой мегафон.

Броневик, грузовики с бойцами и мотоциклисты, — все рванули на восток с полигона. А наши роботы остались защищать Никольского, Штерна и освобожденных ученых. В суматохе бойцы заняли даже нашу инженерную полуторку.

— А мы с Лехой на чем поедем? — спросил Антон у Виктора.

— Садитесь ко мне на мотоцикл! — неожиданно крикнул нам лейтенант Семенов, оказавшийся поблизости верхом на моторе. — Быстрее!

Услышав приглашение Семенова и не дожидаясь указаний от наших инженеров, которые явно пребывали в растерянности, Антон запрыгнул на сидение позади лейтенанта. А я последовал его примеру, забравшись в мотоциклетную коляску. И мы стартовали с места, набирая скорость и обгоняя грузовики с бойцами.

Мотор командирского мотоцикла, видимо, был форсированным, он ревел, заглушая шум ветра, который свистел в ушах, когда мы помчались по лугу на восток по бездорожью. К счастью, стояли сухие дни августа, а местность попалась ровная, и потому наш транспорт не застревал, не проваливался в колдобины и почти не наезжал на кочки.

Убедившись, что проехать тут вполне можно, Семенов еще поддал газу. Нам нужно было успеть к точке хроноякоря, иначе, успей немцы задействовать там свой хронорезонатор, с нашей каверной было бы покончено! Наш здешний мирок висел на волоске, рискуя прекратить свое существование. Или, возможно, он бы остался, как был, но существование прекратили все те, кто переместился в него…

Другие мотоциклы тоже ревели, вырываясь вперед колонны грузовиков, но сильно отставая от нас. За лугом начался лес. И лесная дорога, на которую мы выехали, петляла между деревьев, а я едва не вываливался из коляски на крутых поворотах. Я уже начал сомневаться, туда ли мы едем. И не соврал ли этот Коваль, чтобы, допустим, отправить нас в противоположную сторону от точки высадки немцев? Но, через несколько минут впереди между деревьев блеснул свет. Не только солнечный, а зеленоватый, мерцающий, какой бывает от эффекта пробоя.

— Они уже начали перемещение! — воскликнул Антон.

Опередив все другие мотоциклы, и первыми выехав к лесной опушке, мы резко затормозили. Семенов слез с мотоцикла и, проверив свой автомат, приказал нам тихонько следовать за ним через кустарник. Впереди виднелась поляна, на которой стояла странная ажурная конструкция: нечто среднее между фазированной решеткой радиолокатора и воротами внутри нее. Вокруг суетились пятеро военнослужащих в форме СС, а еще трое гражданских специалистов в лабораторных халатах что-то отчаянно переключали на панелях управления. Воздух в той стороне дрожал, и оттуда доносился нарастающий гул, словно гигантский трансформатор набирал мощность.

— Вот черт… — тихо сказал мне Антон и пригнулся за кустами. — Это, похоже, их пробойник. Только сразу совмещенный с порталом. И он почему-то переместился на эту сторону…

— Но, он работает! — я показал на центр конструкции, где воздух уже искрился разрядами примерно также, как искрилась наша электроткань, когда мы с Антоном держали портал.

— Где же наши⁈ — пробормотал мой напарник, начиная паниковать. — Если немцы успеют перетащить сюда резонатор и пробить хроноякорь раньше, чем подойдет подкрепление, то нам конец!

— Наши отстали. Значит, действуем сами, — сказал нам полушепотом Семенов, сняв с плеча автомат. — Приготовьте оружие. По моей команде вы двое заходите слева, а я зайду справа. Как только я открою огонь, вы тоже стреляйте!

Антон вытащил из сумки свой наган, а я выхватил из-за пояса «Вальтер», сняв пистолет с предохранителя. Мы разделились, крадучись перемещаясь за кустами вдоль края опушки. Немцы были слишком заняты своей аппаратурой, чтобы заметить нас. Установка по-прежнему громко гудела, и потому они не слышали, как мы приблизились. Один из эсэсовцев кричал ученым, размахивая пистолетом: