Следующая боль пришлась мне в ногу. То есть почувствовал, принял и немного расстроился. Сдернув труп на вектор выстрела, переждал два толчка и из-под вражеского локтя, сведенного посмертием, выдал скупую очередь.

А затем восстал Шест и прям резко сменил полубессознательное состояние на озверевшее. Догадайтесь, что я услышал.

— Хусю!! — И треск плоти. Голова последнего противника лопнула переспелым арбузом, а следом пришла тишина.

Хотя вру — через пару секунд осмысления, я уловил невнятные крики внутри здания.

— Падла! — тощий пинками разматывал труп в кашу.

— Хватит, боец! — лязгнул я голосом. — Оружие. Контроль. Резко.

Припадая на обе ноги, костлявый вернулся к телеге и подобрал шмалабой. Опять же минус в карму — потеря оружия. Но и сам хорош — недооценил противника, а в Грозовом Форте, походу, любой упырь может удивить.

Постояли под прикрытием Марты, выцеливая парадное и слушая, как скулеж внутри то затихает, то набирает децибелы.

— Войдем? — не выдержал тощий. Лицо у него прям с картинки — человек и лобовое столкновение. Жутенько, держу в курсе.

Секунду обдумывал, не заслать ли вперед гранату — для переговоров с неустановленными лицами самое оно. Цимес и нервы бережет.

— За мной. Правый фланг, — приказал коротко и начал подходить приставными.

Скосил взгляд на тела, свернувшиеся в последнем выдохе, одно — подозрительно напряженное — отработал пулей в сальный затылок. Труп не дрогнул. Минус.

Внутри подъезда вонь усилилась. В висках застучало — запахи и непрекращающаяся возня усиливали напряжение. Тощего мутило, хоть он и старался не показывать вида. Но больно уж характерно сглатывал.

Я обвел прицелом площадку первого этажа, загаженную мусором. Клочки, обрывки, банки, что упорно лезли под ноги. Три дверных проема, занавешенные холстиной не первой свежести, — из среднего слышалось самозабвенное мычание с паническими нотками.

— Как ты? — спросил я, не оборачиваясь.

— Блевану, — честно признал тощий. — Крутит.

— Био.

Позади свистяще выдохнули и зажевали. Секунд через десять моего плеча осторожно коснулись -норма, можно двигаться. Я не удержался и покосился на порозовевшего бойца — видок еще страшный, но в анамнезе наметились положительные тенденции.

Сперва заглянули в боковые комнаты, где царила пыльная тишина. Угрозы ноль. Немного рассохшейся мебели, грязь, ящики — помещения напоминали стихийно организованный склад из разряда побросали и забыли. И стрельнуть не в кого.

Я жестом направил бойца к целевому объекту. Комната под условным номером 2. Вошли крадучись, выцеливая противника в два эшелона. Ну то есть я опустился в присед, а тощий пер танком. Почи тактика, так кажу.

Локация открылась интересная — обширное помещение с разобранными перегородками, в отдельном углу оборудован жилой уголок на несколько посадочных мест. Печурка, стол, заваленный грязной посудой, шмотье и рюкзаки, сброшенные на искореженный пол. На печурке одиноко тлела свеча, на которую я немного залип. И какого хера, Джимми?

У дальней стены барахтался связанный мужичок, мыча сквозь кляп и пуча глаза. Рядом обвис второй товарищ, тихо истекая кровью. Судя по редким судорогам, он еще присутствовал на сцене. Чуть дальше у пристенки обмякли два изломанных трупа. Пятый выживший нашелся подвешенным к потолочной балке — медленно крутился, булькая красной слюней.

— Держи вход, — приказал Шесту и побрел к мычащему. В ноге нарастала боль. Рано, сука, рано.

Стоило освободить пленника и комнату наполнил захлебывающийся кашель. Мужичок перхал и дергался, дергался и перхал.

— Похлопать? — спросил я сочувственно.

— Нахер, — выдавил болезный. — Где Влас?

Я пожал плечами:

— Кто?

— Нахер. Влас, спрашиваю, где?

Товарищ вздрогнул, заметив ненароком сместившееся дуло автомата.

— Кто? — повторил я попытку.

— Не делай лихо, мужик, — сбавил обороты бывший пленник. — Влас из залетных… Ну как тебе описать? Кряжистый такой, морда рябая, сука редкостная. Потрошит округу, а легиону похрен. Вчера нагрянул, может о сделке узнал…

— Мне нужен Хром, — признался я.

— Так вот, — обрадовался собеседник. Постучал кулачком в грудину. — Я это. А там партнеры…

Он осекся, поняв, что указывает на трупы. Затем перевел взгляд на подвешенного и чутка просветлел лицом:

— Живой, во живой он.

— Шест, помоги цивилам. И био не жми.

— А когда я жал, — буркнули ворчливо от двери. — Ваще не жал. Био же завались, прям хоть жопой…

— Тощий.

Щелкнули крепления рюкзака.

— А булькающий кто? — кивнул я на бессознательное тело.

— Так бригадир сборщиков. Влас прессанул за неподчинение.

— Остальная бригада где? И сколько их?

— Заперли вроде, хрен знает. Там 12 рыл оставалось, — задумался коммерсант. — А вы груз доставили?

Теперь посчитаем — четверо торгашей, бригада строителей и шестеро бандитов. Чет не сходится дебет с кредитом. Не иначе, цивилов действительно надо беречь, как завещано кодексом. Но мне какое дело? Ответ известен, да.

— Хавильдар знал про Власа? — уточнил напоследок.

— Соси! Жопа! Не сломаешь!

От крика я слегка придавил спусковой. Сдержался чудом, медленно повернувшись к очнувшемуся бригадиру. Тот разевал рот в немом крике и скреб пальцами грязь. Тощий, сугубо из человеколюбия, придержал работягу ногой и пощелкал пальцами:

— Не поминай очко всуе, цивил.

Веско сказал, молодец. Хром поднялся на ноги, глянул хмуро:

— Все знали про Власа Чин-Чина. Старая заноза, понимаешь. Но к Фредерико не вяжись, он норм.

Короткая и емкая оценка. Все познается в сравнении, да. Хотя вопросы у меня остались — спрошу, не поленюсь. Но сперва завершим работу, а то Хром прям мозоль натер взглядом. Не терпится ему услышать хорошие новости.

Бригадир на корячках пополз к двери.

— Ты че, Виталя? — удивился коммерсант.

— Бригада, бригада…

— Шест, обеспечь, — махнул я рукой. Тощего перестало раскачивать, но привал нам необходим. Заодно и с представителями пролетариата познакомимся — наведем, так сказать, мосты за кружкой воды. Да и с трупов надо навар собрать.

Хром ощутимо напрягся под моим добродушным взглядом. Я улыбнулся:

— Товар пересчитывать будешь?

— Чет не хочется. — Торговец замотал головой.

Вот и славно. Делаем дело, цивилы, делаем дело.

Окончание главы 4)

Когда первый ажиотаж спал и стало понятно, что больше никто никого не убивает, Хром торопливо проковылял к жилому уголку и начал перетряхивать рюкзаки. Человече, заточенный на цель — отринул смерть за ненадобностью и сосредоточился на главном. Я с интересом присмотрелся, попутно наблюдая за тем, как снятый с крюка товарищ возвращается к реальности. Шло туго, но камрад не сдавался, ощупывая себя по частям. Добрался до паха и призадумался.

— Рюкзаки наши, — подал голос Хром, перехватив мой взгляд. Считай, оправдался. — Первым делом суки сняли, а там же…

Он не договорил, наткнувшись рукой на нечто в поклаже, и довольно улыбнулся, чуть разбавив образ барыги с незавидной судьбой.

— Ящики по комнатам тоже ваши? — уточнил я равнодушно.

— Наши, — сглотнул коммерсант. И мы оба понимаем, что дальнейшее зависит от степени моей доброжелательности. Но смена делает имидж, сами понимаете — нашей порядочности только умиляться.

— А добыча с трупов? — спросил ровно.

— Так я же с пониманием, — распрямился мужик, выставляя руки в отталкивающем жесте. — Я же благодарен, прям не знаю как кто. Добыча святое, разумение имею. И все подтвердят — Хром не беспредельщик. Хром правильный цивил. Да хватит уже улыбаться, обосраться можно! — Он сорвался на повышенные тона, осекся и тяжело выдохнул. — Не убивай, а? Реально наш груз.

— Успокойся, — посоветовал я. Торговец послушно обмяк, теребя рюкзак. — И помоги партнеру, Хром.

— Да, да. — Он увидел определенность в будущем и чутка успокоился. Великая сила простых дел, что позволяет отодвинуть тревоги за скобки сознательного.