Закончив со всем и оставив загнивать трупы степняков, я несколько расслабился - мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Но осекся - вспомнил, от каких размышлений меня отвлекло обнаружение этого чудного талисмана.

- Одна из, одна из... Одна из деревень... - пробормотал я, поворачиваясь примерно в ту сторону, где по моим прикидкам должна была располагаться лесорубская деревушка. Та самая, где я уже был, не найдя общий язык с местными жителями по собственному скудоумию. И таких деревушек где-то здесь штуки три наберется, одна лесная и две западнее, которые стоят на границе хашидских степей и монарших равнин. А крепость, что стережет их покой в том числе - вероятно, в осаде.

Иначе откуда тут взялась банда степняков с целым ханским сынишкой во главе - я уже не сомневался, что это один из них, вплоть до самого наследника. Прожарку боем хотел пройти, наверное, поборовшись с простыми крестьянами. И он получил, что хотел - прожаривается теперь где-то в адском котле, если у него вообще душа имеется, конечно. Но м-мать-перемать, если они вот здесь, вот тут...

Значит - степные обезьяны уже вовсю режут мирняк, грабят его имущество и насилуют девчонок. Возможно, что даже девчонок с ушками и хвостиками. И последнее сразу занижает градус моего миролюбия до уровня Преисподней, это был мой личный стоп-кран, при срыве которого начинает съезжать чердак. Любое сексуальное насилие по отношению к женщинам - неприемлемо. Выдать вразумительной пизды - сколько угодно, хоть убей, если того действительно требуют обстоятельства. Но в этом плане у меня точка зрения такова, что даже последнюю мразь и падаль женского пола я не считаю правильным брать силой - не важно, ради удовольствия, унижения или морально оправданного шантажа во имя высшей цели. Просто нельзя и все тут - это у меня личное.

Очень личное.

Облизнув подсохшие губы, я решил вовсе забить на собственный медицинский осмотр - нигде не протекаю, здоровье в порядке, от синяков на отбитых ребрах еще никто не умирал, наверное. Нужно спешить к тем лесорубам, которые, возможно, уже болтаются всем деревенским составом на деревьях или насажены на колья, не знаю. Это в зависимости от того, в каком я именно фэнтэзи - в темном, или же где пони, дружба и магия. Но очень сомневаюсь, что в последнем.

Вырвавшись из колючих кустарников, я очень быстрым шагом - экономя энергию, но и не желая запаздывать, двинулся в направлении деревушки. На ходу все проверял, охлопывал себя, и для максимально быстрой доступности заранее распечатал все связки бомбочек, купленные у Торима. Места в инвентаре от этого они занимать больше не стали - просто будет легче тянуться туда, в инвентарь, за гранатами. Зажигательные я не трогал, вскрыл только обычные осколочные. Вместе с оставшимися тремя самодельными, которые у гобблов нашел в первом логове, получается тридцать девять метаемых гранат - при определенных обстоятельствах могу похоронить маленькую армию.

Вот только буду ли я готов просто взять и на ровном месте, ни за хуй собачий самоубиться о вонючих коневодов? Не думаю, что грабежом деревень занимаются малые группы числом в пять человек - тут нужен состав побольше. От пятнадцати боевиков, не меньше, которые быстро могут меня уработать - а уж если там окажутся обладатели умений, это все, тогда сразу финиш. И зачем все это будет, ради выживания пары десятков колхозников и неприкосновенности скольких-то детишек?

Возможно.

Тогда, отдыхая на скамеечках в Хашарре, я несколько мутировал, вдоволь насмотревшись на вполне себе культурных аборигенов. Увидел в них подобных себе - сородичами, типа, стал представлять, с собой отождествлял. И от эмпатии по отношению к ним мне теперь не избавиться. Как минимум - буду осторожно, без излишнего для себя риска, но не без жестокости убивать причастных к преступлениям против мирняка. Но до максимума, при котором я просто подохну, лучше не доводить...

Надеюсь, что по деревням работа еще не ведется и они только приступили к перехвату посыльных и простой разведке. Может и успею предупредить деревенских, прогнав куда-нибудь в Хашарру - пусть только попробуют упрямиться, я очень даже в настроении кого-то попинать для вразумления. Думаю, это будет вполне по-паладински...

О-о, но как же я это все, блядь, ненавижу, м-мать-перемать!

Меня еще в прошлой жизни до шариков за роликами замучили вот эти терки с мирным населением, вот эта вся полицейская работа, на которую нас иногда подряжали - когда из ниоткуда, просто вот из ниоткуда на тебя прямо на линии боевого соприкосновения вылезает из кустов парочка тупых подростков или какая-нибудь семья деревенских в полном составе с немощными стариканами. Молят нас о помощи, наигранно подвывают и хнычут, но в глазах зачастую ненависть, презрение, а иногда и на языке тоже. Сколько же мы с такими еблись, сколько было нервов и рисков, и как часто они нас же и подставляли - порой нарочно и злонамеренно, что приводило к лишним смертям. А ублюдки спокойно заходили на наши территории и там оседали, ведя счастливую мирную жизнь...

Мерно бухая сапогами по мягкой лесной почве, я все равно спешил туда - в памятную мне деревушку, обустроенную на реке. Не важно вообще, какие у меня были мотивы. Пускай я в первую очередь и хотел именно что уничтожить условных негодяев и упиться кровью, но не обезопасить потенциальных жертв - это все равно палка о двух концах с одинаковым конечным итогом, где я и доброе дело сделаю, и жажду праведного насилия удовлетворю, и стану еще могущественнее. Одно другому не мешает, тем более если в приоритет поставить именно выживание мирняка.

Вообще по барабану - главное, что в своих же глазах я останусь хорошим парнем.

Но очень, очень злым.

***

На крутые, поросшие вездесущими папоротниками склоны, под которыми и расположена нужная мне деревушка, я буквально вывалился. Бежал-бежал себе, расслабился окончательно, заодно погрузившись в размышления, и тут у меня из под ритмично переставляемых сапог пропадает почва.

- М-мать...! - только и успел я пискнуть перед самым ударом о землю.

Следующие где-то десять секунд, не меньше, я кубарем скатывался и бесконтрольно скользил ниже по крутому, практически отвесному склону. Постоянно при этом зацеплялся ступнями и локтями за торчавшие отовсюду сухие, омертвелые древесные корни - со звучным треском они ломались, нисколько меня не затормаживая. Еще по шлему вовсю хлестали опахала папоротников, и остановиться получилось лишь в самом низу, когда мне и катиться было уже некуда, и прежний уклон пропал. Но до деревни, расположенной в низине, что сильно размыта речным руслом, я все же добрался.

Но совершенно, однако, не наблюдаю следов разрушения. Не вижу грабежа или хотя бы спешного сбора манаток деревенскими жителями. Нет, они размерено проживают свою деревенскую жизнь, это все уже знакомые мне пейзажи. Точно такие же картины наблюдал еще тогда, когда впервые выходил к прибрежной деревушке с противоположной опушки, что на дальней отсюда стороне. Переполошил тогда местных, наверняка и сейчас перепугаются...

- Че, бля, за бред... - приговаривал я неслышно, приводя себя в порядок после недавних кульбитов.

Пытался понять, хоть как-то обосновать у себя в башке обнаруженную там, буквально за деревней, группу хашидских боевиков с каким-то султанским выродком во главе. Что они там делали?

«Зря потратил время?» - укорил я сам себя, понимая, что уже давно бы закручивал скелетов-воинов, выкачивая девятый и десятый уровни. Но нет же, дернула меня сюда паладинская судьба, забоялся за судьбы мирян. Ладно, еще посмотрим, может все несколько сложнее...

Проверив напоследок наличие лопатки на поясе, где у меня для нее небольшой узелочек подвязан, и поправив системные ремни ружья, что покоится на груди, я пошаркал ближе к деревне. И там меня, что разумеется, уже давно как приметили, и явно заранее услышали мое триумфальное скатывание по крутому склону. Не мудрено подобное услышать, когда груда металла при своем падении вырывает из почвы всю мелкую растительность, звякает по камням и с треском крушит оказавшиеся на пути сухие корни.