Оставшуюся дорогу мы ехали молча. У ворот ритуального бюро, нас встретил Демид Павлович. Скрежетнул металл, автоматизированная лебедка медленно закрыла воротину, скрывая въехавший на территорию микроавтобус. Я вылез из автомобиля и кивком поприветствовал суетящихся в ангаре гробовщиков. Рабочие кивнули в ответ. Мой локоть подхватил старик и отвел меня в сторону. Палыч часто заозирался, убедился в отсутствии лишних ушей, наклонился ко мне.

— Ты связался с очень плохим человеком Семен. — едва слышно произнес он.

— Настолько плохим, что вы пользуетесь его покровительством? — сказал я, глядя старику в глаза.

— Я проклинаю тот день, когда согласился работать на него. У меня был выбор, плаха или контракт. По своей глупости и трусости, я выбрал второй вариант. Но оглядываясь назад понимаю, лучше бы меня лишили головы.

Я похлопал старика по плечу и направился внутрь ангара, где велась подготовка к похоронной процессии. На кованом стенде, в деревянном гробу лежал Чифир. Мой самый преданный друг и самый любящий брат. Я подошел к нему и легонько поцеловал в лоб, в последний раз любуясь замершей улыбкой на его лице.

Похороны прошли быстро и молчаливо, также, как и весь вечер. Мы вернулись домой к полуночи. Молча выпили, молча покурили и не обронив ни единого слова, разошлись по своим комнатам. Произошедшее сегодня, нужно было проглотить и переварить. И лучше всего, в этом помогает немая беседа со своими внутренними демонами.

Утро нового дня началось с ревущего взахлеб Валеры. Оказывается, он просидел в зале всю ночь. Опустошив несколько бутылок крепкого алкоголя в одно рыло. Брат смотрел в окно и рыдал, глядя на застилающий улицы, первый снег.

Я достал из шкафа свитер и натянул поверх мятой футболки. Наполнил опустошенный вчера магазин пистолета, достал из сейфа две пачки купюр, сунул в карман зарядившийся за ночь манофон.

— Куда собрался? — остановил меня у двери Стас.

— По делам. — буркнул я, пытаясь пройти.

— По каким?

— По личным. Да пропусти ты уже, х*ли встал на проходе.

— Самеда в одиночку не достанешь. Тут нужна вся банда. — сказал Стас, отталкивая меня от двери. — Сядь и не дергайся. Выпей кофе и жди остальных.

— Парни, я тут всю ночь с Катрин общался. В общем она может помочь. — садясь за стол, проговорил сонный Денис.

— Помочь с чем? — спросил я, усаживаясь на свое место.

— Ну как с чем? С Самедом. Одна из ее подруг с ним мутит.

— Ты рассказал о наших семейных делах какой-то блогерше?

— Ей можно доверять. Я ручаюсь за нее головой.

— Самед слишком религиозен, чтобы таскаться с простолюдинками. — влез в разговор Стас, протягивая мне кружку кофе.

— Он много говорит о религии, но не живет по ней. Иначе бы не содержал банду, которая торгует гашишем на всю Москву. — пояснил я. — Что она хочет взамен?

— Место в нашей группировке. — вскинул руки Денис.

— Бабу в тени? — подавался горячим кофе Кирилл.

— Она не просто баба. Между прочим, Катрин неплохо стреляет, а еще она умная.

— А еще, ты ей впердолить хочешь. — злобно рыкнул пьяный Валера.

— Тебе бы не мешало проспаться. — сделал ему замечание Стас и словно по волшебству, Сапог вырубился прямо на диване.

— Пригласи свою Катрин сегодня вечером в кабак. Часов в восемь, я думаю будет нормально. Обсудим ее хотелки. — сказал я вставая из-за стола.

— Хорошо. Я ей передам. — довольно заулыбался Патч.

— Хлебало попроще сделай, так-то у нас траур. — пнул его ногой Кирилл.

— Ну куда ты опять собрался? — закатил глаза Стас, хватая меня за куртку.

— Не волнуйся, я не настолько глуп, чтобы соваться туда в одиночку. Мне просто нужно пройтись.

Я вышел из дома и направился в сторону центра. Белый снег заметал улицы, делая отвратительно скользкой, поверхность мощеных дорог. Мимо меня пронеслась толпа детворы. Они кричали и визжали, высовывали языки, ловя снежинки ртом. Эх. Сразу вспомнилось наше детство. Мы так же радовались первому снегу, лепили угрюмых снеговиков, бросали друг в друга снежки. Дед часто ругал нас за это, говорил, что мы уже взрослые, а мы смеялись и корчили ему рожицы. Однажды Сергей разбил снежком окно в доме напротив, но быстро ретировался, оставив бедную Севару стоять посреди улицы. Она ревела понимая, что ее сейчас увидят и наругают, но в то же время не могла сдвинуться с места из-за овладевшего ею страха. Старик тогда выдал розги всем братьям за то, что бросили сестру. Нет вы не подумайте. Нас не избивали постоянно, только тогда, когда мы действительно этого заслуживали. В этом плане наш старик был мудр и сдержан. Если он видит, что из ситуации можно извлечь урок, то непременно этим воспользуется. Мда, странная штука эта память.

Покинув трущобы, я поймал свободное такси и отправился в ближайший автосалон. Таксист, немолодой татарин в забавной тюбетейке, весело подпевал играющему из динамика треку. По улицам то и дело пролетали уборочные машины, сваливая в огромные сугробы, беспрерывно сыплющий снег. Мда, быстро матушка зима вытеснила сырую осень. Хотя подобная картина происходила ежегодно и каждый раз неожиданно, особенно для коммунальщиков.

Такси остановилось у большого, стеклянного здания с сияющей, дорогой вывеской, которая гласила “Рысцофф. Лучшие автомобили Империи”. Оплатив проезд, я достал сигарету, закурил. В кармане зазвонил манофон.

— Внимательно! — ответил я.

— Бать, я звоню по поводу сотрудников в поместье. Есть несколько кандидаток на места горничных, но правда они мне не особо нравятся. Стремные какие-то. — суетливо заговорил в динамике Мажор.

— И чего ты от меня хочешь?

— Девушки, что работали в поместье, хорошо обучены и знают свое дело. Феофан утверждает, что они будут держать язык за зубами.

— Мажор! Ты не можешь решить этот вопрос без меня? Я же сказал, если уверен в людях оставляй, если нет, увольняй. Возьми на себя хоть капельку ответственности.

— Хорошо Бать. Сорян, что побеспокоил. — поникшим голосом сказал Кирилл и отключился.

Ох уж этот Мажор. По нему сразу видно дворянскую кровь. Иногда, он вытворяет такое, за что его хочется повесить, без права на помилование. А иногда наоборот, сдержанно и взвешенно реагирует на самые неординарные и опасные ситуации. В общем и целом, как говорил один мудрец “Гений и глупец, это две крайности одной и той же личности.”

Мое внимание привлек, выезжающий из ворот тяжелобронированный Феникс. Матовое покрытие, многослойные стекла, агрессивный кенгурятник на морде и поисковые прожекторы на крыше. Массивное шасси автомобиля сидело на крупных колесах с агрессивным рисунком протектора. Мда, эта машина явно создана для Подмосковного бездорожья.

Я затушил сигарету и щелчком отправил окурок в урну. Вошел в автосалон, громко топоча у входа, чтобы сбить налипший к ботинкам снег. Ко мне на встречу засеменил полноватый мужичок, но его опередил молодой парнишка лет двадцати. Кучерявый, курносый, с ярко выраженным еврейским типажом.

— Ну здравствуй, Семен Евгеньевич. — бесцеремонно прозвучало из его уст.

— И тебе не хворать. — ответил я, пытаясь вспомнить знакомое лицо парня.

— Видимо богатым буду, раз не узнал меня.

— Видимо будешь.

— Я Эйтан, ну тот самый, которого вы с братьями спасли из рабства наркобарыги. — улыбаясь произнес парень, явно ожидая моей реакции.

Теперь я его вспомнил. Мы как-то нарвались на одного крупного барыгу, что решил поселиться в трущобах и оттуда руководить своей наркоимперией. Покалечили его бегунков, которые без малейшего стеснения, прятали закладки среди бела дня. Свертки, само собой находили любопытные дети, пробовали на вкус интересные цветные таблетки, а потом им становилось плохо, начинало рвать и трясти в судорогах. Хорошо, если взрослые быстро понимали в чем дело. Но были и плачевные случаи. Когда барыга объявил на нас охоту, мы решили сделать то, чего никак не ожидаешь от малолетних пацанов с ножиками за поясами. Мы вырезали всю его охрану, а самого барыгу пропустили через измельчитель канализационных отходов. Навеки растворяя его останки в бесконечном потоке жидкого дерьма.