Альбина удивленно посмотрела на сестру, словно задавая той немой вопрос.

Эльвира тихонько отвела ее в сторону.

- Она тут с утра торчит, но пока только кофе варила, - призналась невеста сестре. - Такое чувство, - бросила быстрый взгляд на спокойную женщину, - что специально для тебя прислали.

- Что за бред? - поморщилась Альбина, нахмурившись. - Мне теперь что, личная охрана нужна?

- Не ко мне вопросы, - поджала губы Эльвира. - Мама сейчас придет, хотела с тобой поговорить.... Иди, одевайся.

Спорить Альбина не стала, и в сопровождении женщины поднялась на второй этаж, в комнату отведенную для нее. Розовое, как и у остальных подружек невесты, платье висело на плечиках, переливаясь в лучах утреннего солнца, льющегося из окон.

- Я могу справиться сама, - заметила она женщине, бросая сумочку на кресло. – Внизу ваша помощь будет неоценимой и гораздо более полезной.

- Простите, Альбина Григорьевна, у меня свои указания, - бесстрастно заметила женщина, занося в комнату несколько коробок.

- Я что-то не совсем поняла, - Альбина присела на широкий подоконник и скрестила руки на груди. – Я под охраной, что ли? Кто-то чего-то боится?

- Простите, Альбина Григорьевна, - женщина вздохнула, - вы неправильно поняли. Я – не охрана…. Дело все в том, что вы, как и Анна Михайловна и Эльвира Григорьевна – члены семьи. Ваши украшения, макияж и удобства – отдельная забота. Я помогу вам с платьем, укладкой, макияжем без суеты и спешки. А так же здесь, - она поставила на столик небольшую черную бархатную коробочку, - личный подарок для вас от семьи жениха.

Альбина проглотила ругательства, и едва подавила зевок – сказывалась почти бессонная ночь.

- Вам принести кофе? – спросила женщина.

- Как вас зовут?

- Лина. Лина Михайловна.

- Буду очень благодарна, Лина, - кивнула девушка, смиряясь с положением. – Плохо спала ночью….

- Ничего…. – улыбнулась та, - это нормально. Сегодня у вас сложный день, а моя задача сделать так, чтобы он у вас прошел значительно спокойнее.

С этими словами она вышла из комнаты, оставляя Альбину один на один с коробками.

Быстро скинув с себя одежду и аккуратно разложив ее на кровати, Альбина прошла в душ, позволяя себе расслабиться последний раз за этот обещающий быть очень долгим день. Горячие струи падали на ее плечи, вытесняя сонливость и усталость, заставляя собраться.

И внезапно Альбина поняла, что плачет.

Это было так странно и неожиданно даже для нее самой. Она почти не плакала, когда ушел Артур, она не плакала, когда Ярослав дал понять ей чего от нее хочет, она не плакала, когда поняла, что беременна, и плакала скорее от боли, когда потеряла малыша.

Но почему она заплакала именно сейчас?

Может, потому что отчетливо поняла, что каждое последующее событие в ее жизни все сильнее и сильнее отрезало ее от прошлого? Ей все это время казалось, что она поднимается по хрустальной лестнице, а позади нее одна за другой трескаются ступени, разлетаясь холодными, острыми осколками, лишая пути назад… И вот теперь она на пороге, сама того не желая, а обратно уже не уйти, не сбежать….

И времени почти не оставалось, а слезы все текли и текли из глаз, смешиваясь с горячими струями воды, невидимые ни для кого, кроме нее самой.

В ванную деликатно постучали.

- Альбина Григорьевна, - услышала голос Лины и выключила воду. Мокрая, с волосами, бегущими рыжими змейками по спине, чуть дрожащая от прохладного воздуха, она быстро вытерла себя мягким полотенцем, особенно тщательно лицо и глаза. Включила обжигающе холодную воду и снова умылась, стирая остатки жалости, слабости и сомнений.

В комнате на подносе стол кофе, от аромата которого закружилась голова, рядом блюдце с малюсенькими пирожными, орехами и сухофруктами.

- Простите, Альбина Григорьевна…

- Можно просто, Альбина, - поправила девушка Лину, вытирая влажные волосы. – Простите, что задержалась.

- Ничего, - сдержано ответила та. – Вам нужно позавтракать. Одевайте, - она открыла одну из коробок и Альбина невольно вздрогнула, то ли от смущения, то ли от восхищения, то ли от возмущения – в ней лежало великолепное, белоснежное белье.

- Это….

- Подобрано под платье, - ровно ответила Лина. – Накинете потом халат и позавтракаете. Время еще позволяет. Ваша мама хотела с вами поговорить, но я попросила ее прийти минут через сорок. А пока отдыхайте, Альбина.

С этим словами она снова вышла, оставляя Альбину одну.

Анна пришла в тогда, когда Альбина уже надела платье и сидела у зеркала, позволяя ловким рукам Лины наносить на нее макияж. Бегло осмотрев дочь с ног до головы, женщина, сама облачённая в дорогое светло-синее платье, довольно кивнула.

Повинуясь тихой просьбе девушки, Лина, не проронив ни слова, собрала свои кисти и вышла, оставив мать и дочь наедине. Дверь закрылась с мягким щелчком, и в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь далёким гулом суеты из гостиной внизу — смехом подружек, звоном бокалов и обрывками музыки - и звуками с улицы.

— Мам, что-то произошло? — спросила Альбина, откидывая назад длинные волосы, которые Лина ещё не успела уложить. Она взяла чашку кофе, принесённую женщиной, и сделала глоток, чувствуя как бодрит горьковатый вкус. Её голос оставался спокойным, но в глазах мелькнула настороженность.

Анна явно чувствовала себя неуютно в этой роскошной обстановке. Она бросила быстрый взгляд в окно, где за стеклом виднелись сосны и белые арки, усыпанные розами, затем перевела взгляд на столик, где лежала раскрытая бархатная коробочка с роскошным колье и серьгами из жемчуга, окружённых мелкими бриллиантами. Украшения переливались в свете, словно обещая своей владелице стать центром внимания, но Альбина даже не смотрела на них.

— Я… — Анна села в мягкое кресло напротив, её движения были скованными, как будто она репетировала этот разговор, но всё равно не знала, как начать. Она снова посмотрела на украшения, затем на дочь. — Я хочу сказать тебе спасибо, — вдруг призналась она, и её голос дрогнул, выдавая искренность, редкую для их разговоров.

Альбина невольно вздрогнула, не ожидая услышать подобное от матери. Чашка замерла в её руке, и она прищурилась, словно пытаясь разглядеть подвох.

— Неожиданно, — не удержалась она от лёгкого сарказма. — Но приятно.

Анна теребила край платья.

— Аль… Я знаю… последние месяцы дались тебе нелегко, — начала она, глядя куда-то в пол, словно боялась встретиться с глазами дочери. — Но ты… Ты хорошая дочь и хорошая сестра. И я люблю тебя не меньше Эльвиры… Хоть часто и требую от тебя больше…

— Мама, — Альбина чуть прикрыла глаза, её голос стал тише, но в нём чувствовалась усталость. Она поставила чашку на столик, рядом с коробочкой с колье, и скрестила руки. — К чему сейчас этот разговор? Что ты хочешь мне сказать?

Анна тяжело вздохнула.

— Что благодарна тебе за то, что ты поняла сестру. Поняла, что она… Полюбила Артура… Что её любовь — настоящая.

Альбина невольно покачала головой, сдерживая горькую улыбку. Она отвернулась к зеркалу, глядя на своё отражение — бледное лицо, подчёркнутое лёгким макияжем, и платье, которое, несмотря на свою элегантность, ей не подходило совсем. Не ее цвет, не ее модель.

— Ты пришла мне это сказать? — Альбина повернулась к Анне, её голос балансировал между смехом и раздражением. — Предложишь мне сейчас обратить внимание на дружков Артура, которых вы все мне так старательно сватаете? Спасибо, мам, мне хватило.

— Нет… — Анна отчаянно закрутила головой, её глаза расширились, как будто слова дочери ударили её. — Совсем нет. Эльвира совсем башкой не думает, когда что-то говорит. Она не по злобе это делает, Аля, совсем не по злобе. Она вину чувствует и хочет, чтобы ты тоже счастливой была, понимаешь?

— И для этого мне нужен другой член, я так понимаю? — Альбина не сдержалась - слова, долго сидевшие занозой в сердце, вдруг вырвались наружу. — Один забрала, другой выдала, так, мам?