Он говорил спокойно, с профессиональной уверенностью, без скованного официоза. В его голосе звучала настоящая вовлеченность, неподдельное сочувствие тем, кто оказался заложником недостроенных домов. Альбина знала: именно эта искренность и цепляет людей — то, что нельзя сыграть.
В сценарии она сделала ставку на сильное сочетание образов: голые бетонные стены замороженных строек, пустые оконные проемы, сквозь которые гулял ветер, переплетались с живыми историями семей, потерявших сбережения. И на этом фоне — Артур: не чиновник с обещаниями, а человек, который с заботой и конкретикой рассказывал, как команда возвращает к жизни мертвые проекты. Главное, что добавила Аля — практическую пользу: в ролике были четкие советы — как проверить застройщика, на какие пункты договора обратить внимание, как не попасться в ловушку.
Это был не очередной рекламный глянец, а социальный проект, говорящий с людьми на их языке — ясно, честно, по-человечески.
Результаты превзошли все ожидания. Видео не просто «зашло» — его начали активно перепощивать. Сначала в городские и областные паблики, где жители бурно обсуждали тему долгостроев, а после — в группы соседних регионов, докатившись даже до Сибири и Дальнего Востока.
Альбина задерживалась в офисе допоздна, отвечая на сотни вопросов под постами и личными сообщениями. Но она не жаловалась, даже несмотря на то, что днём параллельно шла напряжённая работа с Ириной — плотная, требующая максимальной отдачи.
Артур же ходил по офису сияя, словно солнце после ливня. Каждый раз, встречаясь с Альбиной в коридоре или заглядывая в их отдел, он одаривал ее такой тёплой, искренней улыбкой, что у неё внутри разворачивалось какое-то новое, светлое чувство — тонкое, как майский ветер, и нежное, как распускающаяся сирень, аромат которой она так любила.
Даже изнуряющая работа на огороде в выходные, когда руки гудели от усталости, а ноги казались ватными, не могла стереть из её сердца это чудесное, трепетное ощущение — предчувствие волшебства, которое принадлежало только ей одной.
Нет, Аля прекрасно понимала своё место и своё положение. Она ни на что не надеялась, ни о чём не мечтала. Просто позволяла себе в самых потаённых уголках души беречь это тепло — тихо, осторожно, словно драгоценное пламя, которое нельзя выставлять на холодный ветер.
— Алька! — услышала она вдруг над ухом знакомый голос Димки и подняла голову от грядки с помидорами, где высаживала рассаду. Порыв ветра взлохматил непослушную прядь, и она быстро смахнула её со лба.
Дима протянул ей бутылочку воды, внимательно глядя в глаза.
— Ну, выкладывай, что с тобой? — спросил он, чуть насмешливо.
— С чего ты взял, что у меня что-то происходит? — смущенно пробормотала она, принимая бутылку.
— Аль, у тебя глаза светятся, как звезды! И ещё... ты поёшь. — Он улыбнулся уголком губ. — А я не слышал, чтобы ты напевала что-то с того самого дня, как умер Григорий Павлович.
Он знал её лучше, чем кто бы то ни было. Ни мама, ни даже приехавшая вместе с Димой Эльвира не заметили перемен в Альбине. Матери было важно, что дочь продолжала помогать по хозяйству — с утра до вечера в хлопотах, не сидела без дела. А Элька, светясь от бережной любви Димы, витала в своём маленьком счастье, даже не глядя по сторонам.
— Просто, наверное, настроение хорошее, — беззаботно ответила Альбина, продолжая закапывать в тёплую землю нежные кустики помидоров. — На работе стартовал мой проект, и пока всё идёт хорошо...
— Видел, Алька, — Дима опустился рядом на корточки и стал помогать, аккуратно вынимая рассаду из пластиковых стаканчиков. Его движения были осторожными, терпеливыми, как всегда, когда он хотел о чём-то важном поговорить. — Хорош этот ваш Артур Миита. Шеф твой?
— Угу, — кивнула Альбина, делая вид, что целиком сосредоточена на посадке, будто не заметила, как переменился тон друга.
— Аля... — голос Димы стал тише, серьёзнее, в нём проскользнула напряжённая нота.
Она почувствовала это сразу, словно перемену ветра перед грозой, и подняла на него настороженный взгляд. Дима смотрел на неё, чуть прищурив синие глаза, в которых отражалась искренняя тревога.
— Аль, он красивый, молодой... богатый, — начал он осторожно, подбирая слова. — Но...
— Дим, — Альбина фыркнула, пытаясь отмахнуться, — ты сейчас о чём вообще?
— О том, — не дал сбить себя с толку Дима, глядя прямо в её глаза, — что такие, как он, опасны. Он мажор по жизни, Аль. Мальчик с золотой ложкой во рту.
Альбина вспыхнула, зло прищурив свои серые глаза, которые в один миг стали острыми, как сталь.
— Дима! — резко бросила она. — Ты совсем, что ли, охренел? Что ты хочешь этим сказать?
— Судя по твоей реакции, я попал в самую точку, — спокойно, но твёрдо ответил он, не отводя взгляда. — И я всё равно скажу, даже если ты сейчас запустишь в меня кустом помидоров. Он тебе не пара, Аль. Не потому что ты не красивая или недостаточно умная. Ты — настоящая. А такие, как он, привыкли играть людьми. Как кошки мышами. И ты прекрасно знаешь, что потом бывает с мышами.
Альбина замерла, чувствуя, как что-то тяжёлое медленно сжимается в груди. Боль от слов Димы обжигала, но куда больнее было признать: он, возможно, был прав.
Она отряхнула с рук землю и плюхнулась на горячую доску, ограждающую грядку.
— Знаю я, Дим, — вздохнула она глубоко, отгоняя подступающие к горлу эмоции. — И иллюзий не питаю. Но, знаешь... Видеть, как твоя идея воплощается в жизнь — это ведь тоже счастье. Понимать, что твоя работа видна, что она помогает и компании, и людям... — она на миг замолчала, подбирая слова, — это радует. Греет.
Она улыбнулась чуть устало, потянулась за новым кустиком рассады.
— А Артур Ярославович... — продолжила она, аккуратно вскапывая землю пальцами, — он просто начальник. И даже не прямой. Следующий рилз вообще будет без него. А ты вообще откуда видел?
— Элька показала, — усмехнулся Дима, видно, немного успокоившись. Присел рядом и, взяв в руки стаканчик с рассадой, снова стал помогать ей. — Впервые, по-моему, Эльвире стало действительно интересно, чем ты занимаешься. Представляешь? Смотрела несколько раз подряд, подружкам переслала, всем рассказывала, что это ты делала и что это твой шеф в кадре.
От слов Димы на душе Альбины стало теплее. Она-то думала, что Эльвиру мало интересует ее жизнь и теперь с какой-то особой теплотой поняла, что сестре не все равно, что она гордится ею и рассказывает о ней подругам. Ее маленький эльфик, о котором она думала хуже, чем есть на самом деле.
Вечером в четверг перед пятничным аппаратным, Альбина снова задержалась на работе, готовя материалы и статистику к совещанию.
- Юридический отдел, - перед ней в кресло упала Ирина, вернувшаяся из областной администрации, - велел тебе передать, что они тебя ненавидят.
- Напугали ежа, - фыркнула Альбина, не отрывая глаз от экрана и откусывая кусочек булочки. – Я им вчера отправила вопросы людей, а они мне до обеда ответы не прислали. Рубрика: «Законы стройки» простаивают, а я что, должна им спасибо говорить?
- Борзеешь, подсолнушек? Притормози, девочка, - рассмеялась Ирина. – Новая выборная кампания Ярослава стартует только через месяц, а ты уже погнала вперед. Впрочем, - улыбнулась она, - он не жалуется, если тебе интересно.
Аля резко оторвалась от ноутбука.
- Что?
- Утром Ярослав Геннадьевич даже вспомнил твою фамилию на совещании по избирательной кампании. Ты включена в его избирательный штаб, деточка.
- Ух… - только и выдохнула Альбина. – Да ладно….
- Угу, - подтвердила Ирина. – В этот раз кампания будет даже сложнее – Артур идет в городскую думу, Ярослав – в областной парламент. И работы будет в разы больше. Для тебя это великолепная школа, Аля. PRщик не прошедший избирательную кампанию – херовый специалист, любитель. Умница, девочка.
Она немного помолчала, вытягивая ноги и сбрасывая с них туфли – благо в кабинете кроме них двоих никого не было.
