— Что ты такое? — прошептал он, обращаясь к маске, не ожидая ответа.

Но ему показалось, что где-то глубоко в сознании он услышал шепот, такой тихий, что нельзя было разобрать слов, но достаточно отчетливый, чтобы понять — маска слышала его.

— Кто ты такая? — повторил он тише. — Чего ты хочешь от меня?

Ответа не было, только тишина. Но внутри росло странное ощущение... направления. Словно маска знала, куда они должны идти. Не конкретный путь, а скорее судьба, которая ждала его где-то впереди.

Встряхнув головой, Эдрик продолжил путь. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и первые звезды появились на темнеющем небе. Впереди лежала дорога, полная неизвестности.

Он не знал, куда направляется, но чувствовал странную уверенность, что дорога сама приведет его, где он должен быть, а может вернёт его снова в город. Маска, ставшая частью его существа, не даст ему заблудиться. А пока он шел вперед, оставляя позади Нисенхейм — город, где он родился, вырос и потерял все, что было ему дорого.

В глубине души он знал, что вернется. Не как Эдрик — испуганный мальчишка-вор, а как Железный Лик — нечто большее, чем человек, нечто устрашающее. И тогда те, кто причинил ему боль, поймут, что значит настоящий страх.

Но одно Эдрик знал наверняка — жизнь Эдрика Лайонелла, сына портного и травницы, закончилась в тот момент, когда металл слился с его плотью. И началась жизнь Железного Лика — существа, которому предстояло стать легендой не только в королевстве Нисенхейм, но и в землях гораздо более тёмных и странных, о существовании которых он пока даже не подозревал.

Где-то далеко, в замке, парящем над пропастью отчаяния, могущественное существо, прикованное к своему домену древними силами, подняло голову, словно учуяв новую душу, отмеченную тьмой.

Десять лет спустя. Каждый удар сердца отдавался эхом внутри металла, каждый вздох превращался в тихий свист, проходя сквозь прорези маски Железного Лика. Больше не было Эдрика Лайонелла — мальчика со сломанной судьбой, чьи родители стали пеплом на ветру истории. Осталась лишь легенда, шёпотом передаваемая от города к городу по всему Нисенхейму.

Он стоял на вершине холма, наблюдая за передвижением королевских войск в долине. Алые знамёна с золотым грифоном — символом дома Родериков — трепетали на ветру. Латные доспехи тысяч солдат отражали полуденное солнце, превращая армию в реку расплавленного металла, текущую по зелёному полотну равнины.

— Две тысячи пехоты, четыреста всадников, двадцать осадных машин, — произнес Железный Лик, не оборачиваясь к стоящему позади человеку. — Король Родерик IV собирается преподать урок непокорным жителям Долины Стенаний.

Фенрир, теперь уже не рыжий мальчишка из подземелий, а широкоплечий мужчина с изрубцованным шрамами лицом и острым взглядом, только хмыкнул, протягивая флягу с вином.

— Они не продержатся и недели. Долина Стенаний — крестьянское восстание, у них нет ни обученных солдат, ни крепостных стен.

Железный Лик не прикоснулся к фляге. За десять лет ни один человек не видел, как он ест или пьёт. Маска, слившаяся с лицом, казалось, питала его иным способом, преобразуя саму жизненную энергию вокруг. Ходили слухи, что он питается страхом своих врагов, высасывая его как вампир высасывает кровь. Железный Лик не опровергал эти слухи — страх был полезным союзником.

— Переход через Ущелье Скорби займёт день, — продолжил он, всматриваясь в горизонт. — Узкий проход, крутые стены, идеальное место для засады.

— Ты ведь не собираешься… — Фенрир осёкся, заметив, как изменилось выражение железной маски.

За годы, проведённые рядом с Железным Ликом, Фенрир научился различать тонкие изменения в металле маски — она реагировала на эмоции носителя, становясь то жестче, то мягче, отражая внутреннее состояние. Сейчас поверхность металла словно рябила, как вода от брошенного камня, а прорези для глаз сузились, придавая маске хищное, сосредоточенное выражение.

— Крысиное Братство выросло из подземелий, — тихо произнёс Железный Лик. — Мы больше не воруем объедки с королевского стола. Пришло время взять то, что принадлежит нам по праву.

Фенрир провёл рукой по шраму, пересекающему щеку от виска до подбородка — подарок от городской стражи во время одного из их первых крупных налётов.

— Мы годами грабили королевские караваны, нападали на сборщиков налогов, освобождали заключённых из тюрем, — проговорил он. — Но напасть на королевскую армию… Это самоубийство, даже для тебя.

Железный Лик повернулся к нему, и Фенрир невольно сделал шаг назад. Несмотря на годы бок о бок, он всё ещё не мог привыкнуть к этому взгляду — глаза за металлом светились неестественным янтарным светом, словно в черепе горели угли.

— Не на армию, — поправил Железный Лик. — На её сердце. Король Родерик лично возглавляет поход.

В голосе звучала десятилетиями вынашиваемая ненависть — чёрная, как смоль, вязкая, как смола, горячая, как расплавленное железо. Фенрир знал историю своего предводителя — сироту, чьи родители были казнены по приказу предыдущего короля, Родерика III. История, которая для большинства членов Братства была лишь легендой, оправдывающей их разбой, но для Железного Лика оставалась незаживающей раной.

— Родерик III умер своей смертью, старым и в своей постели, — осторожно напомнил Фенрир. — Его сын не виновен в преступлениях отца.

— Сын платит долги отца, — железная маска исказилась в жестокой усмешке. — Разве не так говорят законы Нисенхейма?

Фенрир промолчал. Спорить с Железным Ликом, когда тот принимал решение, было бесполезно и опасно. Десять лет они шли по пути мести — от уличной банды до настоящей армии изгоев, наводящей страх на дворян и вселяющей надежду в простолюдинов. «Ополчение свободы» — так называли их одни. «Крысиное воинство» — презрительно именовали другие. Но никто не оставался равнодушным.

— Собирай людей, — приказал Железный Лик. — Ущелье Скорби — именно то место, где малое войско может остановить превосходящую армию. История повторяется.

В лагере Крысиного Братства, раскинувшемся в густом сосновом лесу в двух часах пути от Ущелья Скорби, кипела подготовка. Тысяча воинов — бывших крестьян, беглых каторжников, дезертиров из королевской армии — готовились к битве, которая либо увековечит их в истории, либо отправит в безымянные могилы.

Железный Лик шёл через лагерь, и люди расступались перед ним с трепетом. За годы его фигура изменилась — из жилистого подростка он превратился в высокого, атлетически сложенного мужчину, чьи движения напоминали перетекание ртути. Чёрный плащ с капюшоном скрывал большую часть его тела, но все знали, что под ним — лёгкая кольчуга поверх кожаного доспеха, а на поясе — два длинных кинжала с изогнутыми лезвиями.

Но самым страшным оружием оставалась маска. За десять лет она эволюционировала вместе со своим носителем, став тоньше, выразительнее. Железо приобрело матовый блеск, словно впитывая свет, а не отражая его. Вместо грубых прорезей для глаз теперь были изящные миндалевидные отверстия, через которые проглядывал янтарный огонь. Маска двигалась с его лицом, изменяя выражение, как живая плоть — от яростного оскала до ледяного бесстрастия.

В центре лагеря, у большого костра, собрались командиры отрядов. Фенрир был среди них — правая рука Железного Лика, тот, кто воплощал его волю, когда сам предводитель исчезал на недели в своих таинственных странствиях.

Рядом с ним стояла Лирика — смуглая, гибкая женщина с коротко остриженными чёрными волосами и глазами цвета грозового неба. Лучница, чьи стрелы никогда не знали промаха, и разведчица, способная проскользнуть сквозь кордоны стражи, как призрак. Её прозвали Лирикой за пение — нежное и душераздирающее одновременно, как плач скрипки. Никто не знал её настоящего имени.

Здесь же был Карн Одноглазый — бывший королевский гвардеец, потерявший глаз в одной из приграничных войн и впавший в немилость за то, что осмелился высказать несогласие с жестокими методами командования. Теперь он тренировал бойцов Братства, превращая сброд в дисциплинированное войско.