– Да, ваша светлость, граф ди Рёйтер прибыл в Норнан неделю назад и, кажется, уезжать никуда не собирается.

– Устрой нам встречу… И начинайте распускать слухи, что юный князь Гарраган слаб здоровьем и не так чтобы вовсе в уме. Это все пока. Пойдем посмотрим на убийцу.

– Можно я пойду с вами? – спросила Норна.

– Там будет много крови, – попробовал возразить барон ен’Баарах.

– Я не боюсь крови.

– Пусть идет! – махнула рукой Карла и первой покинула кабинет.

* * *

– Итак, вы Карла Ланцан. – Тина смотрела на мать, пытаясь вспомнить не только факты, но и чувства. – И я ваша дочь…

– Прежде всего ты дочь своего отца! – У нынешней Карлы было суровое, лишенное жизни лицо, те же черты, что и прежде, но впечатление совсем другое. – Ги Торах Гарраган был великим воином, он был… – В глазах Калли – миндалевидных глазах с приподнятыми внешними углами – вспыхнул огонь гнева и страсти, полыхнув изумрудной зеленью, в которой плавилось безумие. – Все это неважно, Чарра, все это так глупо… Величие, отвага, честь… Ум и красота… Все дело в том, что я любила его, а он любил меня. Ты плод любви, дитя настоящей страсти, что сжигала нас обоих все время, что мы были вместе. И эта же страсть испепелила мое сердце, когда Ги погиб. Вот и вся правда.

«Она моя мать… Но дочь не муж, вот в чем дело».

– Значит ли это, что мне сорок лет? – спросила Тина.

– Тридцать девять… Но оборотни стареют медленно, а тебя мы еще и придержали.

– Тридцать девять, – повторила за ней Тина. – И я оборотень и княжна… Но ни того, ни другого мне не дано.

– С чего ты взяла? – Сейчас Карла Ланцан снова говорила холодным, лишенным чувства голосом. – Иан оформит бумаги. Официально, – во всяком случае, пока – будет считаться, что ты дочь князя Теодора. Сегодня же он подпишет грамоты о признании тебя в качестве наследницы и возведении в княжеское достоинство. Ты сможешь носить свое собственное родовое имя без того, чтобы открыть твое истинное происхождение.

– Вы говорите о князе так, словно он бессловесная кукла.

– Так и есть. Все эти годы правила княжеством я, но я устала, и теперь пришел твой черед.

– Под каким именем я выйду в свет?

– Тебя зовут Норна, но твое полное имя Норна Гарраган ноблес де Ар де Кабриз дю Ланцан, наследная принцесса Чеана Чара.

– Чара – это тоже личное имя?

– Нет, – ответила Карла Ланцан, изучающе глядя на Тину. – Это прозвище. Меня называли Калли, что означает на кхорском «Птица», а твое прозвище Чара, и на старочеанском оно означает то же самое.

– Птица…

– Да, Чара, мы с тобой обе – птицы.

«Птица!» – и в этот момент знание вошло в ее плоть и кровь, и в это странное мгновение исчезла из мира Тина Ферен, и вместо нее появилась Норна Гарраган, принцесса Чара.

3. Простой шаг вперед:седьмого лютня 1648 года

Чудес на свете не бывает, и случайные совпадения происходят крайне редко. Все это так, но Александр сам видел Охотника и слышал песню птицы Аюн. Наконец, не слишком покривив душой, он мог утверждать, что беседовал с рафаим, хотя правильнее сказать, что он лишь присутствовал при этой беседе. Это что касается чудес. Но и совпадения совпадениям рознь. Случай – штука не простая.

«Как получилось, что из всех возможных кандидатур я выбрал именно ее? Случай? Но случайно ли, что в путешествие через горы Подковы Тину сопровождали три графа и баронесса? Мы словно сформировали достойный принцессы эскорт…»

Он смотрел на нее и не мог поверить своим глазам. Это была Тина, какой он видел ее совсем недавно в Лукке, но одновременно это был уже совсем другой человек. Эта женщина всем своим видом, незаурядной внешностью, осанкой, взглядом великолепных и опасных глаз утверждала свое безусловное право на власть. Ее речь, жесты, улыбка – все это было настолько естественно, что Александр начинал сомневаться в собственных воспоминаниях. Да полноте! Эту ли женщину встретил он в Але всего несколько месяцев назад?

«Некрасивая девушка… Мальчик, который девочка… Принцесса Чара… Чудны дела твои, Господи!»

Любой женщине, какого бы высокого происхождения она ни была, в этом дворце, в этом обществе не простили бы и самого малого отступления от правил, изъяна в одежде, неверного слова. Но Норна танцевала с императором, не отстегнув меча, то есть так, как танцуют павану мужчины. И все нашли это восхитительным. Ей было позволено практически все, о чем другая женщина не стала бы и мечтать, просто потому, что невозможное невозможно. Однако Норна, одетая в мужское платье, пьющая наравне с мужчинами крепчайший бренди и пускающая дым из изящной костяной трубочки, вызывала только восхищение. Восхищался и Александр. Просто не мог ничего с собой поделать.

– Пускаете слюни, граф? – Рядом с ним остановилась Адель, на этот раз – как бы для разнообразия – снова одетая как порядочная женщина.

– Мне показалось, или ди Рёйтер в самом деле представил вас как баронессу? – парировал Александр.

– Увы вам, граф, я получила полную амнистию из рук графа Квеба. Не то чтобы я горела желанием вернуться в графство, но права мне возвращены.

– Поздравляю.

– Вам тоже причитаются поздравления, – усмехнулась Ада. – Сколько раз вы обманули бедную сиротку?

– Не помню точно, – пожал плечами Александр. – Раза три или четыре…

Он старался сохранить лицо, но внутри себя знал, что уничтожен. Он предал доверившуюся ему девушку, прошел мимо любви, о какой не мог и мечтать, и что же взамен? Титул графа и роль наперсника императора Евгения? Глядя на Норну Гарраган, он понимал, что продешевил.

– Вам стоит серьезно заняться фехтованием…

– У меня вроде бы и раньше неплохо получалось.

«Она мне угрожает?»

– Вам может не хватить этого «неплохо».

– Ди Рёйтер или мастер Сюртук? – Он смотрел, как Тина и Виктор танцуют гильярду,[2] и от зависти у него сжимало виски и не хватало воздуха в легких.

Эти двое были безупречной парой, хотя, по‑видимому, никогда не смогут оформить свои отношения официально. Монарх не принадлежит себе, какой бы полнотой власти ни обладал, а Тине, судя по сообщению агентов в Чеане, оставалось ждать совсем недолго: князь умирал, а она, как выясняется, единственная наследница.

– Любой на ваш выбор, – усмехнулась Адель. – Но я бы посоветовала избегать Ремта, он вам не по зубам.

– Чего вы добиваетесь?

– Развлекаюсь.

– Вот как?

– Граф, – она стала вдруг серьезной, хотя улыбка и не сходила с ее губ, – я хотела спросить, осведомлен ли Евгений о вашей истинной природе?

– Пытаетесь запугать?

– И пытаться нечего, оборотень с лилией Калли на плече…

– Вы хотите меня погубить?

– Нет, я вас вербую, – еще шире улыбнулась женщина и как бы нечаянно прислонилась к плечу Александра: ни дать ни взять флиртует! Так все и подумают, а она…

«Она меня завербовала… и держит на очень коротком поводке».

– Так как?

– Будете изображать мою любовницу?

– Зачем же изображать? – подняла бровь Ада. – Вы мужчина видный, да еще одной со мной крови… Не вижу причин, чтобы отказать себе в удовольствии провести с вами ночь… или две.

«Сука!»

– Я польщен, – поклонился Александр. – Разрешите, баронесса, пригласить вас на танец?

4. Двойной шаг вперед:одиннадцатого цветня 1648 года

На рассвете одиннадцатого цветня 1648 года на высокий берег могучей реки выехали из леса несколько всадников, причем двое из них вели в поводу вьючных лошадей и трех чистокровных скакунов – вороного, темно‑гнедого[3] и каракового,[4] при том, что вороной ходил под женским седлом, а два других – под обычными. Река, несшая свои воды к далекому океану, называлась Фрай, а всхолмленная и покрытая девственными лесами местность, зажатая между рекой и хребтами Фронтира, имела множество названий на разных языках, но переводились все эти названия одинаково – «Межевая пуща». Места эти были малонаселенные, но лучшей охоты, чем в предгорьях Фронтира, нет и не было на всем Западе, от Норнана до Ландскруны.