Ещё дважды на меня покушались, и дважды я использовал гравишар чтобы отпугнуть атакующих, пока не добрался до берега. Когда наконец вылез из воды в тростники, то приготовился к очередной атаке но, к моему удивлению, в зарослях оказалось пусто. Никто не рванул ко мне, шумно сопя и ломая тростник, полная тишина, даже ветер не шелестел листьями. Они что, все на воде? Получается так. Это хорошие новости, значит, ночью я смогу спокойно подходить к воде, не боясь быть атакованным. Не то чтобы это было критично, просто может оказаться полезным.

Когда я вышел из тростников и пошёл к Кругу Возрождения, меня ждал очередной сюрприз. Вокруг распустилось множество крупных цветков самых разных форм и размеров. Увы, ночью все кошки серы, и я не мог оценить всё великолепие гаммы цветов, но царивший аромат и размеры соцветий размером с мою голову оставляли неизгладимое впечатление. Между ними, шныряя от цветка к цветку, летали такие же крупные насекомые. Ими в свою очередь вовсю лакомились мои старые знакомые – азилакисы. Их было полно в траве, попадались на каждом шагу. Надо сказать, что тут они вели себя куда более смирно, и я спокойно проходил мимо них на расстоянии менее десяти метров. Парочка всё же надулась, но я просто их пробежал, точнее, быстро проковылял, нога была достаточно сильно повреждена.

Добравшись до Круга, я уселся и сразу раскрыл Книгу, осматривая повреждения. Не было смысла разглядывать их вживую в темноте, проще посмотреть подсвеченные раны в меню. Порадовал почти полностью заполнившийся объём регенерации, но настроение тут же упало из-за одного простого факта – мне в третий раз повредили ту же правую ногу. Причём за все три попытки утащить меня на дно пугусы (или кто ещё там был?) хватались только за эту ногу. Издевательство какое-то. Хоть отрезай её к черту, чтобы ранения не получать, так отрастёт же обратно! Или ядом смазать? Броню какую-нибудь для неё придумать? Всё это, конечно, шутка, но постоянные ранения уже достали.

Но по итогу всё не так плохо. Регенерации хватит зарастить раны, есть два яйца и доступ к воде. Проблема только с безопасным ночлегом. Я почему-то полагал, что Круг — это безопасная зона, по крайней мере, я что-то такое читал. Но тот факт, что на меня напали, пока я на нём спал, говорит об обратном.

Ещё раз перечитав информацию в меню, я понял свою ошибку. Он полностью безопасен только в первое время после возрождения, пока ты ещё не покинул его пределы. Далее на него распространяются те же правила, что и на прилегающую местность. При этом в процессе воссоздания тела погибшего игрока за пределы Круга выталкивается всё постороннее, за исключением других только что возродившихся игроков, но причинить вред или вытолкнуть друг друга за пределы они не могут.

Другими словами, ты полностью защищён, пока не шагнул через границу. Я же вообще на этом Кругу не возрождался, только активировал его. Получается, что самое безопасное место на данный момент – это в середине стада трогваров, они сейчас, наверное, третий сон видят. Переночую с ними, а завтра придумаю, как себя обезопасить на время сна. А я уже размечтался о спокойной жизни, губу раскатал.

Съев одно из оставшихся яиц и запив водой, я направился к стаду в центр острова. Они встретили меня как родного, приветливо обнюхали и пустили в середину. Я благополучно улёгся меж двух малышей и быстро заснул.

***

– «Жадность корпораций – корень всех проблем!» – Елена процитировала строчку из популярной песни, которую слушала сегодня по дороге на работу. Она сейчас подходила как нельзя кстати.

Сидя за своим рабочим столом, глава отдела игровой психологии и социологии пыталась решить нерешаемую проблему – заставить мирно уживаться друг с другом более двухсот тысяч человек, выброшенных из реальной жизни в крайне суровые условия.

Главных проблем Елена здесь видела две. Первая – то, что люди это были совершенно разные. Европейская домохозяйка, мать троих детей, любительница выпечки и вина за восемьсот долларов должна была мирно соседствовать с мусульманином из Бангладеш, всю жизнь перебиравшим электромоторы за минимальную зарплату. А рядом с ними стоял беженец из Северной Кореи и пытался понять, что происходит. Даже если эти трое говорят на одном языке, они не всегда могут понять друг друга.

Второй проблемой было полное отсутствие какой-либо общей цели. В других виртуальных играх тоже иногда собиралась весьма разношёрстная публика, но все они заходили в игру с одной простой целью – поиграть. Здесь же людей просто швырнули с минимальными пояснениями. Причём некоторые из этих людей в подобные игры никогда в жизни не играли. Что прикажете им делать? Их растерянность и злость от непонимания ситуации очевидны.

Елена сняла AR-очки, которые носила вместо нелюбимых линз, и легонько потёрла переносицу. Воспоминания об ужаснейшей системе ввода в игровое пространство до сих пор вызывали у неё глубокое возмущение. Она почти полтора месяца корпела над способами очень аккуратно и психологически комфортно донести до будущих «объектов» тот факт, что они копии настоящих людей и теперь должны играть не пойми во что. Но их всех безжалостно зарубили. Причина – нехватка свободных средств. Никто изначально не закладывал в проект деньги на подобное.

Да что там, даже ту простейшую сценку на игровом движке, в которой участники сканирования мозга на выходе из здания попадают в аварию и их кладут в больницу, где добрый доктор объясняет, что их подключат к симуляции, чтобы сохранить активность мозга – даже её отклонили. Себестоимость в пересчёте на одного игрока получалась всего около двенадцати долларов. «Елена, ну где мы возьмём почти три миллиона?» – ответил ей босс.

Молодцы, сэкономили. Техногигант с многомиллиардной прибылью пожалел пару миллионов. А ей теперь разгребать «авгиевы конюшни». Уж не говоря о том ужасе, в который попали некоторые игроки после синей комнаты. Начальство требовало обезличить их, относится просто как к «объектам», но Елена прекрасно видела, что это люди. Обычные живые люди. Со всеми своими проблемами, страхами и комплексами. Которых используют как тестовых крыс, чтобы подготовить плацдарм к приходу тех, кто за эту игру заплатит деньги.

Да и игрой всё это мероприятие назвать было сложно. Когда Елена поняла, что на самом деле задумала корпорация, у неё зашевелились волосы на голове. Цифровой аналог загробного мира – вот что здесь пытались сотворить. Именно поэтому использовали копии уже умерших людей, тут не только юридическая сторона вопроса играла роль. Именно поэтому игровой контент рассчитывался аж на сто пятьдесят лет. И именно поэтому приняты строжайшие меры обеспечения секретности и огромные неустойки в договорах о неразглашении. Непрямых свидетельств тоже хватало.

Идея, в принципе, проста и, по-хорошему, должна иметь успех. И её не портил даже тот факт, что непосредственно своё сознание перенести нельзя, а только его копию. Елена была уверена, что найдётся техническое решение средней степени сомнительности, которое удовлетворит большинство. Да даже если не найдётся, клиенты всё равно будут. Примеряя ситуацию на себя, она понимала, что дорого отдала бы за то, чтобы дорогие её сердцу люди хоть так, но были бы живы. Их частички бродили бы по этому странному и удивительному миру, радовались бы, горевали и с чем-то боролись, кого-то побеждали. Или просто мирно жили, занимаясь тем, что им нравится – такое игра тоже позволяла. Её родители, всю жизнь проработавшие, чтобы дать дочери всё самое лучшее, точно это заслужили.

Хотела бы она для себя подобной участи – Елена ответить пока не могла. Но то, что мир проекта действительно был удивительным и очень интересным, сомнений не вызывало. А ведь она видела его лишь краешком. Со своими техническими знаниями она в принципе не понимала, как можно создать что-то подобное.

Его выгодно отличало от остальных отсутствие многих игровых условностей. Собственно, главная и самая заметная условность – это тот факт, что пронизывающее всю планету жёсткое гамма-излучение, которое должно уничтожать всё живое вплоть до разрушения цепочек ДНК, было превращено разработчиками в «мягкое» и никому не вредило. А все сложные организмы научились его накапливать и использовать. Игроки его называли просто «Энергия».