А что там будет дальше… Время покажет.

Вокруг переговорного пункта была неслабая такая тусовка. Мужики в светлых рубашках и капитанских кепках, женщины в ярких сарафанах, кто-то шоколадно-загорелый, кто-то красно-обгорелый. Когда мы с Евой подошли к этому эпицентру суеты, я даже на некоторое время замер, раздираемый двумя противоречивыми эмоциями. Эта толпень с очередью мне категорически не нравилась. И перспектива сидеть несколько часов, ожидая своей очереди поболтать по телефону, в душном помещении переговорного пункта внушала сплин, тоску и пессимизм. А с другой стороны — вся эта сцена была настолько «киношная», что вызвала у меня даже некоторый восторг своей гармоничностью. Захотелось оглядеться в поисках камер, режиссерского кресла с фамилией «Гайдай» и девочки с кино-хлопушкой.

— А может из автомата попробуем позвонить? — кисло предложила Ева.

Мы синхронно повернулись в сторону автоматов за монетки. Но туда тоже была очередь.

— Да тебе-то необязательно тут сидеть, — сказал я. — Можешь спокойно на пляже поваляться.

— Не могу больше валяться на пляже, — сморщила носик Ева и засмеялась. — Вот даже не думала, что когда-то это скажу!

— Тогда запасаемся философским настроением и ждем своей очереди, — сказал я, и мы решительно шагнули в переговорный пункт.

Звонить я собирался Ирине. С простой и прозаичной прозой — выслать денег почтовым переводом. На самом деле, этот вариант снабжения именно она и предложила. Мол, ну что за фигня, тащить всю сумму разом? А если украдут или потеряется?

Так что мы честно разделили деньги на несколько «ломтиков». А созвон сейчас потребовался, чтобы сумму скорректировать. И сообщить, что наш отпуск близится к финалу.

— А еще можно дать телеграмму, — сказала Ева.

— У телеграммы есть одна проблема, — хмыкнул я. — Обратной связи-то не увидишь!

— А еще ее может не быть на работе, — пожала плечами Ева.

— Когда я был мелким, — доверительно проговорил я Еве на ухо. — То бегал в переговорный пункт рядом с домом. И мог часами там торчать и слушать, как диспетчер говорит: «Ленинград — третья кабина! Петропавловск-Камчатский — первая!» Не знаю уж, почему, но меня эта обстановка прямо гипнотизировала. А сейчас я вдруг понял, что ни разу в жизни из переговорки не звонил. Вот так, чтобы меня вызвали этим волшебно-сварливым голосом.

Тут я прикусил язык, с которого чуть было не сорвалось, сколько именно лет я об этом мечтал на самом деле. Что до армии ни разу не позвонил, а после, в двухтысячных, стало как-то неактуально. И вот сейчас я здесь, и переговорный пункт — это вовсе не ретро-каприз, а реальная необходимость. Другие варианты существуют, конечно, но вот этот, с кабинами, самый надежный.

— Ах вот в чем дело, — Ева обняла меня и прильнула к плечу. — А мы часто звонили по межгороду. И вот из таких пунктов, и из автоматов, и с домашнего. У меня два двоюродных деда и дядька когда на вахты уезжали, связываться с ними только так и было можно.

— А я пытался убедить родителей кому-нибудь вот так позвонить, — засмеялся я. — Но мне ни разу не удалось.

— Новокиневск! Кто ждет Новокиневск? — раздался нетерпеливый голос диспетчерши.

— Я! Мы! — я поднял руку вверх и даже подпрыгнул.

— Пятая кабина, — отозвалась фея телефонной связи.

Мы с Евой протиснулись через толпу, которая стала, кажется, еще плотнее. Матовая дверь с цифрой «5» закрылась за нами, отрезая нас от шума и суеты переговорного пункта. Я снял тяжелую трубку с телефона.

— Але, Ириш, это ты?

— Ну, до Ростова, а там уже поездом можно, — трое водил склонились над бумажной картой. — Сколько вас человек, говоришь?

— Четырнадцать, — сказал я.

— Пятнадцать, — уточнила Ева, ткнув меня локтем в бок.

— Да, точно, — вспомнив про Оксану, я нахмурился. Она вроде нормально вписалась, и с ней даже за эти дни проблем никаких не было. И у Макса к ней явно какой-то рецидив чувств случился. Сколько раз их видел романтично прогуливающимися по берегу. Или как они на скамейке целуются.

Но тут ведь как…

Очень какая-то нездоровая у этой Оксаны была целеустремленность. Лезть с советами к Максу я пока что не торопился, конечно, но кое-какой план у меня все-таки возник.

— Так получается тогда, что до Ростова можно и еще пассажиров подхватить, а? — водила радостно потер ладони.

— Нет, — резковато ответил я. — Я фрахтую автобус целиком. Никаких левых пассажиров.

— Так тогда это будет дороже стоит, да… — все трое водителей выпрямились и, одинаково выдвинув нижнюю челюсть, важно покивали.

Мне захотелось прописать кому-то из них с ноги, но я, разумеется, сдержался.

— Сколько? — безмятежно спросил я.

— Ну это… — троица принялась алчно переглядываться.

Вот реально, не знаю, что там такое в воздухе распыляют, в этих наших южных регионах! Но деловые переговоры вести с тамошними «негоциантами» — это прямо отдельное удовольствие.

— Сколько⁈ — воскликнула Ева, услышав сумму, выросшую примерно в четыре раза от той, с которой начались переговоры. Тоже, кстати, немаленькой нифига. — Да вы обалдели что ли?

— Ты, девонька, в мужские дела не суйся, — хмуро буркнул один из водил. — Не твоего ума дела, поняла?

— Да пожалуйста! — фыркнула Ева.

— А что такого в попутчиках-то? — фальшиво и широко улыбнулся один из троицы, в белой капитанской кепке. — Всем надо ехать, а автобус большой. Зачем его порожняком-то гонять?

Я извлек из кармана несколько крупных купюр, отвернулся, типа, и стал делать вид, что их пересчитываю.

— Так сразу и говори, что денег не хватает! — захохотал один из водил.

— Короче, у меня есть встречное предложение, — сказал я, поворачиваясь обратно. — Я заплачу ту сумму, с которой все начиналось. И в Ростове докину еще примерно половину. Никаких попутчиков.

Водилы надулись и принялись отнекиваться. Мол, ну нет, вот же мы сказали, так и будет.

Но я не просто так держал в руках деньги. Они прямо притягивали взгляды как магнитом.

— Ну, нет так нет! — я развел руками и принялся запихивать деньги обратно в карман. — Пойдем, Ева. Придется нам еще на недельку задержаться. Заскочим на рынок за персиками?

— Эй-эй, постой! — торопливо сказал один из водил, но остальные на него зашикали. Типа, нефиг, корпоративная солидарность.

— Думаешь, купятся? — прошептала Ева.

— Идем медленнее, — прошептал я. Потом добавил уже в полный голос. — Слушай, милая, а нам что сказали в администрации автотурбазы «Кубань»? Можно продлить?

Слова «автотурбаза 'Кубань» я сказал отчетливо, чуть ли не по слогам. Ну, чтобы водилы точно знали, где нас искать, если что.

— В палатках — вообще без проблем, — громко отозвалась Ева. — Но я слышала, что там домик освободился. Может быть, мы с тобой на эту неделю переедем в цивилизацию, а?

Мы остановились рядом с автобусной остановкой, продолжая мозолить глаза водителям. Я мельком бросил взгляд в их сторону. Троица скучковалась голова к голове и что-то друг с другом старательно перетирали.

Между собой торговались? Или все-таки решили до конца держаться, несмотря на упущенные деньги?

— Эй ребята, пст, — раздался мужской голос, и я даже не сразу понял, откуда он звучит. — Да не крути ты башкой, волосатик!

А, сообразил. Хозяин голоса стоял по другую сторону остановочного павильона и делал вид, что читает объявления на стене.

— Топайте вниз до поворота, — сказал он. — Я догоню.

— Так в четыре еще темно, — задумчиво проговорил я, глядя с высоты на Геленджикскую бухту.

— Ну, — кивнул водила. — Зато в Ростове будете еще до полудня. И если с билетами повезет, в тот же день на поезд успеете.

Я перевел взгляд с моря на мужичка-заговорщика. Вообще он мне не нравился. Суетливый такой, шепелявый, лицо такое… То ли щучье, то ли крысиное. Постоянно оглядывается, нервничает. С другой — ну что ж поделать, внешность у дядьки такая. А то, что нервничает — это понятно. Поперек местной «мафии» же плыть пытается. Заказчика вот увел. В крысу.