От бездействия игроков «мусорщики» затянули бодрую песню, которую вьюны встретили со смехом. Вслушавшись, Лев догадался, что героем в ней был трубочист. Не тот неряха, какой упал в кусты терновника, а другой, более удачливый коллега. В припеве перечислялись похабные везения, которые могут принести его пуговицы.

Лев зардел пуще прежнего, припоминая барышень, что рьяно охотились за его пуговицами.

— И купчиха-вдовушка до зари начищала пуговицы! — к последнему куплету присоединился охрипший голос Полыни. — Трёт-трёт-трёт жадная, похабная старуха…

Трубочист благодарно выдохнул, когда вмешались другие учителя. Трехрук увёл Полынь, его механическая рука безжалостно отняла у пьянчуги бутыль. Госпожа Софрония надолго затянула отповедь о пристойностях для Первыша и его подопечных. Вероятно, в её молодости такие песни не пристало слышать воспитанницам Собора.

Бой барабанов загрохотал со взрывом восьмой кометы. Всполохи, подгоняемые оглушительной дробью, ожесточено бросились в борьбу, Лев едва увернулся от объятия противника и тут же споткнулся об трепыхавшуюся на льду парочку. Пимен ненароком локтем зацепил лицо своего капитана. Уже встав на ноги, Лев ощутил, как иссохшие губы обильно смачивала солено-сладкая влага.

Бам-бам-бам!

Мало кто к тому времени разгонялся во всю мощь паруса, только Лель и Лев со скоростью воробья метались под куполом. От напряжения сводило ноги, мышцы на ногах будто стянулись в узлы.

Лель в прыжке саданул битой по комете. Изменив траекторию, та ринулась в механического Могуту. Обычно автоматоны с нечеловеческой ловкостью уходили с пути, но сейчас судья «зазевался» и принял удар фарфоровым лицом.

Глядя на оголившийся механизм старца, особо впечатлительные чаровники боязливо охали и возносили мольбу Праотцам. Иным же любителям жарольда пришлось по нраву подобное непочтение к мудрецам.

Капитан всполохов предугадал отскок и, зачерпнув горящий комок лавы, устремился к планете.

БАМ-БАМ-БАМ!

Увернувшись от заслона противника, Лев продолжил погоню, его парус быстро сокращал расстояние. Ещё секунда и трубочист выбьет шар из черпака всполоха.

БАМ… Перестук барабанов резко оборвался.

И точно натянулась цепь, Лель остановился, коньками вгрызаясь в лёд. Лев проскочил мимо него. Он с опозданием погасил воздушную тягу. Коньки задрожали, и боль в ступне повалила на лёд.

Никто не мешал Лелю хорошенько прицелиться. Вьюны лишь издали наблюдали за выверенным броском.

Комета прошла сквозь орбиты в тот миг, когда две зелёных луны оказались на одной линии. Цвета смешались в коричневую вспышку, и три шара рухнули вниз. Вокруг планеты осталась кружиться красная луна.

Шансы вьюнов на победу истаяли. Когда Лев поднялся на ноги, то понял, что их гораздо меньше, если остальная команда вымотана так же, как он.

Вий вовсе улёгся на лёд и дёргал ногой. Видимо, при столкновении его лезвие разболталось на сапоге. Или же он нарочно растягивал заминку, давая передышку товарищам.

— Ты пачкаешь капитанскую повязку, — внезапно рядом оказался Лель.

Он протянул платок, и Лев настороженно откатился назад. Капитан всполохов открыл забрало, явив горькую усмешку. Стало понятно: будь его воля, он бы не хитрил. Да и не Льву судить его.

— Я не со злым умыслом вытягиваю из тебя слова. Приведи дыхание в порядок. И знай, хитрость с барабанами не моя выдумка. Однако в народе недаром говорят, что самый полезный игрок на арене — это болельщики. Сегодня вы явно обзавелись теми, кто в будущем будет вам сопереживать. Ваш друг Игнат говорил мне о подобном желании. Вьюны должны перестать быть изгоями.

Лев принял платок и приложил к губам, тот впитал в себя кровь и сделался красным, как плащ на плечах Леля. Краешек платка занимал простенький вензель.

— Его перед игрой подарила мне Есения, — объяснил Лель. — Древняя нелепая традиция, которую ждут от высокородных. Я и Есения с раннего детства исполняли всё, что от нас требовали, а после смеялись от души над замшелостью стариков.

Лев вытер лицо. Похоже, кровь перестала стремиться наружу. Теперь мальчик замер с красным платком, не зная, что с ним делать.

— Оставь его себе, — подсказал Лель. — Вероятно, если бы Есения была глупышкой, то подарила бы платок тебе. К счастью, она понимает, какие будут последствия, когда его заметят в руках трубочиста. Разве ты не хочешь ей добра? Доколе ваши взгляды и встречи в котельной останутся только вашей тайной?

Лев бы отмахнулся от речи благородного отпрыска, который надумал лишнего, однако чувствовал искренность в словах Леля. И едва проскакивающую горечь.

— Она второе лето плетёт венок царевичу. И пусть ничего не мешает ей стать той, кто поможет ему в правлении.

Два года как обручены. Как-то раз Есения обмолвилась, что они в детстве были очень дружны с Лелем. А до поступления в Собор стали реже видеться. Она посчитала, что младшего сына Миронова увлекли занятия старшего брата.

Арена засвистела в нетерпении. Им не понравилась затянувшаяся пауза перед концовкой игры. Болельщики считали победу всполохов обеспеченной.

— Продолжим, — Вий попрыгал на коньках, выказывая наплевательское отношение к давлению арены.

Последний механический старец зажёг зелёное пламя на руках, и застучали щиты об щиты. Лев выбрался из толкучки, нагнетая чары в парусе. Он отдавал всего себя, дабы забыть о дрожи в ногах и выровнять скольжение. Высокая скорость требовала троекратно, зато противник всегда оставался за спиной.

После нескольких рикошетов пылающую зелень Лев накрыл черпаком и потянул её в сторону планеты. Тут же рядом появился Лель и поднял биту, чтобы высвободить добычу. Лев недолго ждал возможности отплатить ему. Не замедляясь, он выкинул назад руку с парусом, две силы закрутили его вокруг оси. От неожиданного финта бита Леля рассекла воздух, и он рухнул на лёд. Рядом в невидимом завихрении закружился Лев.

Ещё долго слава о мастерстве трубочиста будет витать в стенах трезубца. Да только так бы его и мотало, пока не закончился пыл у шара, но тросик в перчатке вовремя лопнул — чары паруса схлопнулись. Лев пал на колени, а заарканенный снаряд потянул его к потолку купола.

— Бью! — гаркнул Вий и саданул по шару.

Ненароком Лев выдал другу идеальную позицию. Комета угодила на самую близкую орбиту, что и красный шар. Да только в этой игре не может быть ничьи. Та комета, что наполнена большим пылом, выдавливает ту, что с меньшим. Так получилось выиграть вьюнам.

Лев не услышал разочарование, прокатившееся по кругу арены. Ему в ухо что-то орал Вий, и вскоре вся команда навалилась на него. Его трясли, поднимали с колен, но в толкучке он вновь падал на лёд. Какую-то короткую вечность трубочиста окружали радостные лица. У Гура заплыл левый глаз, Лир шмыгал разбитым носом, даже вёрткий Пимен обзавёлся шишкой на лбу. Однако все они смеялись, в особенности безостановочно горланил Вий. Лев не устоял перед заразительным смехом команды.

— Эй, мы забыли про Клима-сухие-портки, — спохватился Сорока. — Где этот деревенский увалень?!

Ребята устремились к калитке, там их ждали Дым и Клим. Лев наконец-то сумел подняться и осмотреть трибуны. Кое-кто из рос хлопал победителям, понурые всполохи уже покидали свои места. И только та, с кем Лев желал поделиться нахлынувшими чувствами, осталась.

Есения смотрела прямо на него и радостно кивнула, потом подняла пальцы к губам и указала ими на трубочиста. Лев вновь почувствовал кровь во рту, друзья в пылу разбередили его рану. Он достал платок из-под доспехов и нерешительно замер.

Льва словно огрели битой, настолько неожиданно грянул на него смысл намёков Леля. К тому же Пимен и Вий беспрестанно подначивают его. А что, если они все правы?

Есения, поняв, что осталась одна на трибуне, всполохов поспешила к выходу, где её ждала Зоря. Княжна не упускала Льва из виду, а тому хотелось провалиться под лёд.

Лев же пытался разобраться в чувствах, какие не были связаны с жарольдом. Почему в многолюдной толпе он всегда искал её? Если к дружбе Лев привык и даже смирился, то навалившаяся первая любовь выбила из него дух.