— Никогда на свете я вас не продам. Я считал, что для признания найду более подходящее время.

— Не зря ты выбрал двуличие, друг, — прервал его Полынь. — Ты заражён им с рождения!

На крики мужчины один из фонарей затанцевал на единственной ножке, будто желая разрядить людскую ссору. Он зарядил пружину до конца и прыгнул на Алчность. Капюшон Миазма мигом заняло пламя.

Вдруг ребят обдул могучий порыв, и между подмастерьями и мятежниками приземлилось крылатое чудовище.

Мост дрогнул, Лев повалился на мокрый камень. Кто-то потянул его назад, подальше от нагрянувшего с потолка ужаса. Даже в неразберихе и полутьме мальчик узнал металлического змея, под крыльями которого так любит спать Кагорта.

— Берегись! — взвизгнула Есения, и на Льва навалились друзья.

Автоматоны-фонари перепрыгивали через подростков. Они норовили то ли поджечь миазмов, то ли столкнуть их с обрыва.

Лев сквозь извивавшееся кольчужное тело увидел, как несколько фонарей взорвались рядом с Вылко. Вспышка угасла, и на том краю моста оголилась пустота.

— Отец!

Лев рвался к нему, но друзья всем весом прижимали его к полу.

— Дурак, не суйся, — умолял Вий. — Там опасно.

Раздался жуткий каркающий смех. Льву почудилось, будто старуха оседлала змея, но в мешанине крыльев и извивающегося тела не оказалось её сутулой фигуры. Скрипящий хохот вырывался из сверкающего смертоносным металлом черепа.

— Паразиты в моём доме! Сжечь! Смыть с моста! И пусть ветер развеет их прах!

Алчность продолжал сбивать пламя с капюшона, когда хвост змея угодил ему под рёбра. Мужчина без сознания рухнул на край моста, наполовину свесившись с обрыва.

Похоть кинулась на помощь и вовремя удержала его от падения. Воздух видимой волной разошёлся от женщины, и угодившие под неё фонари оторвались от пола. Зависнув, механизмы по-глупому дёргали своей «ножкой» и друг за другом воспламенились.

— Жалкая предательница зря нацепила эту маску! — заскрежетал змей. — Лживая красота снаружи, уродливость внутри! Ты отдала своё лоно в жертву! Ни один мужчина не заслуживает тех слёз, которые ты проливала по ночам в башне!

Зубастый череп завис над Скобель. Неожиданно змей дёрнулся, его крылья скукожились, и кольчужное тело прибило к мосту. Само ветхое сооружение заскрежетало, камень глухо трещал.

Над мостом, как восходящее солнце, поднимался мужчина в чёрно-белой маске. Огонь продолжал обгладывать его одежду.

— Мы явились разрушить твою сеть, госпожа! — объявила Двуличие. — Забрать твоё оружие, дабы оно послужило миру по обе стороны Пелены!

— Свихнувшийся Полынь всё же прав! — проскрипел змей. — Ты не сдюжишь выйти против своего главного врага! Осколки должны заполыхать, и уже на пепле рабов и их хозяев вырастет свободное общество! Чаровникам надобно перестать бояться полых и своих предков! Ещё не поздно нам объединиться!

— Твоей тайной империи приходит конец, — Вылко навис над придавленным невидимой силой змеем. — Кромешники пришли за тобой, а значит, царя подговорили уничтожить тебя!

Завыл металл, и затрещала парусина. Змей съёжился до плотного бесформенного куска. Гнев от Вылко струился липкими лентами, а его голос пропитался им насквозь:

— К тому же ты пыталась заковать сына Софьи в цепи! Не прощу!

— О-о, вот в чём дело! — выдул змей. — Каюсь. И всё же я вовремя спохватилась. Под моим началом из мальчонки выйдет толк.

— Отныне ты не вплетёшь Льва в свои интриги!

Мост с грохотом прорезали трещины. Скобель обхватила Полынь, и они в вихре перенеслись в глубь подземелья.

Середина моста рухнула, и с ней измятый змей. Долго дно отзывалось глухим рокотом. Над пропастью остался одиноко висеть Вылко.

Лев поднялся на ноги, друзья не осмелились удерживать его.

— Лев, лучше тебе остановиться, — голос мужчины надорвался. Пламя на его одежде угасло. — Я не достоин того, чтобы ты страдал из-за меня.

Трубочист подошёл к краю обрушенного моста и достал янтарь. Вылко подлетел на свет камня. Отца и сына разделял лишь прыжок над бездной.

— Останься, — промолвил Лев. В образовавшейся тишине просьба прозвучала громом.

— Прости, сын. Мы зашли слишком далеко.

— КОГДА ВЫЛКО НАДЕЛ МАСКУ, ОН ЗНАЛ, ЧТО ПУТИ К ПРЕЖНЕЙ ЖИЗНИ УЖЕ НЕТ, — чёрно-белая маска вибрировала. — ОН ЗНАЛ, КАКУЮ МОНЕТУ РАЗМЕНИВАЕТ, ДАБЫ ДОСТИЧЬ СВОЕЙ ЦЕЛИ.

— Счастливый конец мне не прописан, сын, — шутливые нотки в голосе отразились в глазах Вылко.

— Давай уйдём туда, где я родился, — просил Лев. — Сбежим.

— Тебя же они нашли, — Вылко указал себе на лицо. — С этим мне не укрыться даже там, где родилась твоя мама. Мой путь сжирает меня, но мне необходимо пройти его. И даже в конце не найти капли счастья после того, как я вас бросил.

— И что мне теперь делать?! — потянулся Лев к обрыву.

— Я вытащу вас отсюда, когда всё закончится.

Словно на невидимой нитке Вылко оттягивали от Льва.

— Дождись меня!

Ноги едва держали Льва, голова кружилась. Однако ему было наплевать, если он сорвётся вниз.

— Эй, ты как? — донёсся голос Вия.

Кто-то взял Льва нежно за локоть и потянул от разлома. Это была Есения, на щеках у неё блестели слёзы.

— Здесь опасно, — с лёгкой тревогой произнесла она.

— Прости… ступайте к выходу без меня, — отозвался Лев.

— Не глупи, дружище, — предостерёг Вий. — До того берега не допрыгнуть.

Глаза Есении расширились, а Клим впустую глотал ртом воздух.

— Ты говоришь как мой друг или как подающий надежды воздухоплаватель? — улыбнулся Лев. Обычная мимика далась с трудом, кожа на лице будто задубела.

— Даже учитывая, что наш край выше, тебе всё равно не хватит нужного разгона, — рассудил Вий. — Было бы у тебя снаряжение как у летучей стражи тогда… Ты серьёзно?!

Лев потряс щит-перчаткой и камнем на шеи. Янтарь приподнялся от тела, его тянуло к осколку на той стороне бездны.

— Как многообещающий воздухоплаватель, я произвёл бы дополнительные расчёты.

— Нет! — воскликнул Клим. Его крик словно давно накапливался. — Разве ты не знаешь, что тебя ждёт на той стороне? Там война. Война взрослых.

— Твоя правда, Клим, — Лев старался придать мягкости в голосе. Он очень обязан друзьям. — К сожаленью, им забыли сказать, чтобы не втягивали в свою войну детей.

Он обвёл в мольбе друзей. Есения от испуга потеряла дар речи.

— Все мои мысли и желания ведут на ту сторону. Отпустите меня.

— Если ты не долетишь, то старайся не вопить, — попросил Вий. — Не хочу, чтобы твои крики преследовали меня до конца жизни.

Вьюн и трубочист улыбнулись друг другу. Клима вовремя схватил припадок заикания, и Лев на прощание похлопал его по плечу. Есения же боялась пошевелиться.

— Я непременно вернусь, — сказал ей Лев. — Обещаю сделать для тебя краски, которые ты захочешь.

Трубочист по-быстрому расчистил себе место для разбега. Раскрыл перчатку над головой и проверил её тягу. Не дожидаясь пока друзья опомнятся, он рванул к обрыву.

Сила на миг возвратилась в тело, но у самого края колени дрогнули. Лев подвёл Вия и заорал во всё горло. На середине прыжка он замолк, поняв, что его дурацкий план сработал. Парус в самом деле потянул к потолку его худое тело, однако скорость падения была выше ожиданий. Приземление было мягким, как удар молотка.

Лев крепко ушиб ноги, но незамедлительно поднялся, чтобы не волновать друзей.

— Тебя словно бесы тянули за шкирку! — Вий ликовал с того берега.

Лев помахал друзьям, и они ответили тем же.

— Мы будем ждать у подъёмника! — крикнула Есения. — Если библиотекарь спасся, то о подземелье скоро все прознают! Мы вернёмся с подмогой!

Сдерживая боль в ногах, трубочист продолжал махать друзьям. Вскоре они скрылись, и Лев остался один в грандиозной пустоте. Не было никаких сожалений. Он прыгнул в бездну лишь для того, чтобы больше никогда не быть одиноким.

Каждый шаг давался с трудом. И дело было не в хромоте ушибленных ног, и даже не в ужасе, который породили звуки битвы, развернувшейся впереди. Льву приходилось пробираться сквозь невидимую густую паутину. Неизмеримо тонкие нити налетали на бредущего мальчика. Резали и кололи его. Так всплески злотворных и защитных чар расходились по подземелью, как круги по воде. Без того нестабильное пространство трепетало от мощи великих мастеров.