Расстёгивая сюртук, Аскольд замер. Его точёное лицо прорезала усмешка.

— Если хорошенько отмыть трубочиста, не окажутся ли его волосы русыми? Твои слова так похожи на то, что любит твердить мой отец. Не удивлюсь, если ты окажешься его вымеском.

Лев и Аскольд не желали наделять друг друга лишним вниманием, но трубочист уже не мог отвести взгляд. Спокойный тон, с которым говорил всполох, словно крючок, зацепил его мысли.

— Тогда стало бы понятно, откуда у тебя та дорогая вещичка. Явно подарок твоей матушке… Сядь на место, не дури!

Лев не заметил, как вскочил на ноги. Аскольд, не глядя на него, обвёл руками арену:

— У нас ещё будет время пустить друг другу кровь. Как никак сегодня ты частичка высшего общества. Под его светом не принято попросту махать кулаками. Опозоришь себя и Кагорту как хозяйку торжества.

Он без стеснения скинул китель, оголив торс. Лев был рад, что переоделся до наплыва болельщиков. В стёганке его худоба хоть как-то сопоставима с крепко сложенным телом Аскольда.

— Не желал оскорблять твою матушку. В конце концов, побрякушка, которая досталась ей каким-то образом, принесла мне много неприятностей. Ты покалечил моего приятеля, пусть он и до того был дураком. Дворянину не должно спускать с рук обиду, которую наносит ему простолюдин. Даже тому, кто заслужил покровительство двух могучих старух.

Аскольд усмехнулся и послал приветствие куда-то в толпу. Она отозвалась нестройным ликованием.

— Если Баба Яра не высовывается со своей улочки, то Кагорта давно навела на себя недовольство властьдержателей, — продолжил всполох, когда подгонял стёганку. Он отвернулся от собственных болельщиков, чтобы они и по губам не прочли его дерзкие речи. — Их век прошёл. Ныне лишь богатство и власть преумножают богатство и власть. Таким выскочкам, как они нет пути наверх. Даже глядя на тебя, я в этом убеждаюсь. Не будь у тебя припрятана за пазухой тайна, как далеко бы прошли вьюны? К твоему сведению перед каждой игрой капитан может затребовать проверку блюстителей у другой команды. В жаролёд не допускаются сверхмощные игрушки.

Лев похолодел, и его точно притянуло к себе кресло.

— Правильный выбор, слуга. Сегодня я не намерен доносить на тебя наставникам. Уничтожу тебя на льду, несмотря на твоё жульничество. Тебе необходим последний урок, что преподаст Собор.

С ложи донёсся смех. К ней вышли сборище самых щедрых покупателей и званых гостей. Вёл их глава Бор, позади всех пристроился Феоктист Киноварный. Лев понимал, что от Поверенного ему не стоит ждать прилюдного подбадривания. И всё-таки присутствие доброго к нему человека возродило уверенность трубочиста.

— Вот где наши виновники торжества! — указал на капитанов глава зодчих. Бокал вина в его руках был не первым. — Аскольд, будьте добры, оденьтесь. Давкой из барышень мы разрушим хлипкую репутацию Собора.

— Как будет вам угодно, Глава, — сказал Аскольд. — Позвольте облачиться в остальной доспех. Чем скорее мы начнём поединок, тем быстрее закончится это утомительное представление.

— Да, сударь Миронов, — поддержал подвыпивший гость. — Хотелось бы поскорей выбраться из холодного погреба к знаменитым баням Трезубца.

Аскольд начал молча снаряжаться. Лев последовал его примеру, но сперва не заладилось — слова самовлюблённого богатея задели за живое. Как только гудевшая кровь в голове утихла, стал различаться гул арены. Лев не заметил, когда в подземелье спустился весь Собор и его гости. Множество глаз смотрели на него, оттого волнение зашкаливало в нём. Пальцы онемели.

— Не торопись, Лев! — донеслось до трубочиста. — Затяни хорошенько крепления.

Вий, Клим и Пимен стояли в проходе. Им было не место среди дорогих гостей и отпрысков знати, но ребята рискнули пробрались к верхней ложе, чтобы подбодрить своего капитана.

— Арена тебя подождёт, капитан! — сказал Сорока. — Пусть зеваки растянут удовольствие.

Их глупые, весёлые лица вызвали смешок у Льва. И в самом деле, пришедшие сюда люди всего лишь наблюдатели. Этот вечер принадлежит ему. Хотя бы наполовину.

Щит-перчатку Лев защёлкнул последней. Её даже не пришлось настраивать, что добавило жутких мыслишек:

«Как Вапула сумел подогнать её по размеру? Нужно всё же развесить колокольчики над вентиляцией».

Перчатка выглядела ношеной, однако не была расхлябанной, как прежняя, доставшаяся от Игната. Солидная тяжесть и замысловатое плетение корпуса были признаком добротности и дороговизны. Только вот из коричневых доспехов её потёртая желтизна выделялась.

— Итак, начнём наш поединок! — усиленный голос главы Бора, заставил притихнуть арену. — Капитаны готовы? Замечательно. Пусть начнётся же… О, барышня Бажена.

Вьюны расступились в проходе, давая дорогу Её миловидности. В руках она держала свёрток. Лев ненароком глянул на Аскольда. Всполох удивился, и его губы безмолвно произнесли имя девушки. И тем глубже тень легла на его лицо, когда Бажена остановилась напротив Льва.

— Глава, позвольте преподнести дар капитану Ветра, — попросила красавица. — Его плащ прохудился.

Развернувшийся спектакль весьма позабавил Бора.

— Что ж пусть будет так! — возвестил он. — Хотя ему ни к чему излишняя парусность. Трубочисту нынче как никогда нужно быть быстрым!

По арене прокатился смех. К удивлению Льва, объектом насмешки оказался не он, кое-кто из зрителей указывал в сторону его противника. Сам же трубочист не осмеливался повернуться на Аскольда.

Бажена умело отстегнула старый плащ Льва и накинула на него новый. Запах её духов вскружил голову, а тёплое дыхание раздуло жар на щеках трубочиста.

— Так куда лучше, — закончив, сказала Бажена.

Изумрудная ткань выделялась так же ярко, как красный плащ Аскольда. Бажена, прежде чем покинуть капитанов, поглядела с усмешкой на бывшего воздыхателя.

— Ох и зря, — послышался шёпот Вия. — Он разорвёт Льва на показ своей ненаглядной.

— Капитаны, сойдите под купол для поединка, — прозвучал приказ Бора.

Лев по пути вниз неловко засунул за пояс новый полуплащ. Они с Аскольдом спускались по разным проходам. Со всех сторон на Льва сыпались язвительные колкости, шутливое подбадривание. Он старался не вникать в их смысл. Все, от кого он желал услышать доброе напутствие, уже их сказали.

Калитку купола перед ним открыла Василиса.

— Спасибо, — поблагодарил её трубочист за помощь и молчаливость. Он и без её подсказки понимал, кто в Соборе глупейший дурак.

Коньки врезались в лёд, и Лев рванул с места. Напряжение осталось где-то позади.

По центру катка красовался нарисованный круг размером с треть купола — поле боя капитанов. Красно-сине-зеленые границы, внутри которых должен остаться только один.

Когда Лев услышал от Дыма правила поединка, то ему в голову пришла рыцарская дуэль. Ведь бита в форме «черпака» хорошо подходила для кровожадных разборок за прекрасную даму.

— Не беспокойся, Лев, — обнадёжил тогда лунси. — Касаться капитанам друг друга не позволено. Заключёнными в кругу вам придётся уворачиваться от всех девяти выпущенных комет.

— Звучит не так страшно, — повеселел Лев. — Есть простор для двоих, и если не забывать поглядывать по сторонам, то останется лишь дождаться, пока кометы потухнут.

— Не было подобного случая, — просто сказал Дым. — В круге остаётся либо один, либо никого. Подо льдом спрятана установка, притягивающая кометы по примеру планеты. Только в несколько раз сильнее. Чтобы ни случилось, они будут стремиться в круг… Будет тяжело.

— Справимся, — прошептал Лев разгоняясь.

Перчатка Вапулы откликалась на жесты без залипания, казалось, она читала мысли мальчика. Лев ощущал подобное облегчение, когда из новых мозолящих ногу сапог перелезал в домашние тапочки. И, похоже, перемену заметили другие. Пока мальчик раскатывал коньки и примерялся к перчатке, от него не отводил взгляд Лель.

Арена недобро засвистела, они заждались представления. Аскольд уже стоял в круге. Там же находился Вольноступ.