Экипаж остановился на углу Менделеевской линии, достаточно далеко от главного входа, чтобы не привлекать внимания редких прохожих и ночного сторожа.

– Здесь выйдем, – тихо сказал Николай, помогая Анастасии выбраться из экипажа. – Дальше через боковой вход, у меня есть ключ.

– Откуда? – слегка удивлённо спросила журналистка, поправляя капюшон плаща, защищающий её от дождя.

– Давняя история, – коротко ответил Левшин. – Скажем так, университет иногда консультируется с нашим ведомством по… особым вопросам.

Они пробирались вдоль фасада здания, держась в тени, избегая редких газовых фонарей, чей свет размывался в дождливой мгле. Николай время от времени бросал обеспокоенные взгляды на свою спутницу, но Анастасия, казалось, полностью контролировала себя – её движения были чёткими, взгляд ясным, а в глазах больше не мелькали предательские фиолетовые искры.

Боковая дверь, малозаметная среди архитектурных деталей фасада, поддалась после нескольких манипуляций с ключом. Они проскользнули внутрь и оказались в тёмном узком коридоре, пахнущем старыми книгами, полировкой для мебели и тем неуловимым ароматом многолетней учёности, который присущ только старинным университетам.

– Нам нужно на крышу, – прошептал Николай, доставая из кармана небольшой прибор, испускающий тусклое голубоватое свечение – достаточное, чтобы освещать путь, но не настолько яркое, чтобы быть заметным снаружи. – По этой лестнице до четвёртого этажа, потом через хранилище манускриптов к чердачному выходу.

– Вы хорошо знаете планировку, – заметила Анастасия, следуя за ним по тёмной лестнице.

– Приходилось бывать здесь по делам службы, – отозвался Левшин. – К тому же, у меня хорошая память на места. Профессиональная привычка.

Они поднимались в тишине, нарушаемой только звуком их осторожных шагов и свистом ветра в старых каменных стенах. Здание словно дышало, скрипело, жило своей тайной жизнью, будто наблюдая за непрошеными гостями сотнями невидимых глаз.

На четвёртом этаже они свернули в длинный коридор с высокими деревянными дверями по обеим сторонам. Каждая была снабжена небольшой медной табличкой с названием хранящейся за ней коллекции. Николай уверенно вёл их вперёд, пока не остановился у двери с табличкой "Петровская мемориальная коллекция. Доступ ограничен".

– Здесь, – он достал другой ключ, более сложной формы, с несколькими зубцами и странными символами, выгравированными на головке. – Это хранилище особых манускриптов, имеющих отношение к основанию города и… другим, менее известным аспектам деятельности Петра.

Ключ повернулся с тихим щелчком, и дверь открылась, впуская их в просторное помещение, заставленное высокими шкафами, заполненными книгами и свитками. В центре стоял большой круглый стол для работы с документами, а в дальнем углу – скромная винтовая лестница, ведущая наверх, к потолку с небольшим люком.

– Мы на месте, – Николай посмотрел на карманные часы. – У нас ещё есть около двадцати минут до начала ритуала. Нужно подготовить всё необходимое.

Он открыл свою сумку и достал несколько предметов: маленькие серебряные чаши, свечи особого состава, флакон с тёмной жидкостью и, наконец, бархатный свёрток с "Сердцем Города". Разложив всё на столе, он повернулся к Анастасии:

– Как вы себя чувствуете?

– Лучше, чем ожидала, – ответила она, снимая мокрый плащ. – Амулет Марфы Тихоновны действительно помогает. Я чувствую его… его присутствие где-то на краю сознания, но оно не может пробиться сквозь защиту.

– Это хорошо, – кивнул Николай, хотя беспокойство не покидало его. – Но будьте настороже. В момент активации "Сердца Города" энергетические потоки усилятся, и защита может ослабнуть.

– Я понимаю, – серьёзно сказала Анастасия. – Не беспокойтесь, Николай Сергеевич. Я справлюсь.

Левшин хотел что-то добавить, но его прервал тихий сигнал – небольшой эфирный коммуникатор на его запястье тускло засветился. Это был условный сигнал от Даниила, означающий, что демон занял свою позицию в Петропавловской крепости. Через несколько секунд последовали ещё сигналы – от капитана Соколова, Василия, Истомина и, наконец, Марфы Тихоновны и доктора Штерна. Все участники ритуала были на местах.

– Пора подниматься на крышу, – Николай собрал необходимые предметы в небольшой мешочек, а "Сердце Города" снова обернул в бархат и повесил на шею на серебряной цепочке. – Там будет ветрено и мокро, так что накиньте плащ снова.

Они поднялись по винтовой лестнице к люку, который Николай легко открыл, явно зная какой-то секрет механизма. Холодный воздух и капли дождя ворвались внутрь, и они оказались на крыше, под открытым небом Петербурга.

Панорама города открывалась перед ними во всём своём ночном великолепии – огни фонарей, тёмные силуэты зданий, блестящая от дождя Нева и тяжёлые тучи, сквозь которые иногда проглядывала луна, освещая купола церквей и шпили дворцов. А где-то там, на семи ключевых точках города, их ждали соратники, готовые начать ритуал, который должен был спасти Петербург от вторжения Скользящих.

Николай быстро и методично начал готовить место для церемонии. Он расстелил на ровном участке крыши небольшой ковёр с вышитыми на нём символами, расставил свечи в особом порядке, образующем семиконечную звезду, и установил в центре серебряную чашу, в которую налил тёмную жидкость из флакона.

– Что это? – спросила Анастасия, помогая ему удерживать свечи от порывов ветра.

– Смесь эфирного конденсата и эссенции времени, – ответил Левшин, осторожно работая с составом. – Очень редкий и сложный в приготовлении компонент. Он создаст временный энергетический резонанс между всеми точками ритуала, объединив наши действия в единое целое.

Когда всё было готово, Николай достал "Сердце Города" из бархатного свёртка. Кристалл пульсировал мягким голубоватым светом, который, казалось, становился ярче с каждой секундой, словно артефакт чувствовал приближение своего часа.

– Теперь нужно только дождаться полуночи, – сказал Левшин, сверяясь с часами. – Осталось семь минут. Когда Юпитер достигнет зенита, я помещу артефакт в чашу, и мы начнём произносить слова ритуала. В этот момент все остальные участники на своих позициях сделают то же самое, создавая единую защитную сеть над городом.

Анастасия кивнула, и они замолчали, ожидая наступления полуночи. Дождь почти прекратился, превратившись в лёгкую морось, а ветер стих, словно сама природа затаила дыхание перед важным событием. Николай внимательно следил за небом, где среди разрывов в облаках должна была появиться яркая точка Юпитера в момент достижения им зенита.

– Скоро, – прошептал он, не отрывая взгляда от неба. – Приготовьтесь.

Анастасия стояла рядом, её лицо было сосредоточенным и спокойным. Амулет на её шее тускло мерцал, отражая свет пульсирующего "Сердца Города". Всё было готово. Всё шло по плану.

И именно в этот момент, когда Николай уже поднял руку с артефактом, готовясь опустить его в чашу при первом появлении Юпитера, Анастасия вдруг резко дёрнулась и схватилась за голову с глухим стоном.

– Анастасия Дмитриевна? – встревоженно повернулся к ней Левшин.

– Он… идёт, – с трудом произнесла журналистка, и в её глазах вспыхнули яркие фиолетовые огни. – Он… здесь. Внутри меня. Амулет… не справляется.

– Держитесь, – Николай сделал движение, чтобы поддержать её, но не мог оставить артефакт. – Сопротивляйтесь ему. Осталось всего несколько минут.

– Я… пытаюсь, – Анастасия согнулась пополам, словно от сильной боли. – Но он… слишком силён. Он знает… что мы делаем. Он… смеётся.

Внезапно она выпрямилась, и её лицо изменилось – черты заострились, а глаза полностью заполнились фиолетовым сиянием. Когда она заговорила, её голос звучал иначе – глубже, с металлическим резонансом и странными интонациями, как будто несколько голосов говорили одновременно:

– Какие упрямые создания, эти люди, – произнесла она, но было очевидно, что говорит не Анастасия, а существо, захватившее её тело. – Всегда думают, что могут противостоять высшим силам.