– Говорит, что вокруг тела камни будто оплавлены были. Как от очень сильного жара. И ещё, запах такой… странный. Говорит, будто на серу похоже.

Николай и Анастасия переглянулись. Они оба знали, что запах серы – один из верных признаков демонического присутствия.

– Ведите нас к телу, – сказал Левшин.

Они спустились по скользким от морской воды каменным ступеням на небольшой каменистый пляж. Тело мальчика лежало на плоском камне, словно на алтаре – руки и ноги широко раскинуты. Вокруг него, как и сказал рыбак, камни были странно оплавлены, образуя почти идеальный круг.

Но самым жутким были не следы оплавления, а то, что покрывало кожу ребёнка. Всё его тело, от шеи до лодыжек, было покрыто сложными символами – те же руны, что Николай видел на фотографиях с мест исчезновения учёных, но гораздо более детальные и сложные. И нанесены они были не краской или чернилами, а словно проступали изнутри, светясь слабым синеватым светом.

– Господи помилуй… – прошептала Анастасия, прижимая руку ко рту.

Николай опустился на колени рядом с телом, внимательно изучая символы, не касаясь их.

– Это не татуировки, – сказал он через минуту. – Это следы воздействия очень специфической магии. Техномагии высокого порядка, смешанной с демоническими заклинаниями. Кто-то использовал этого ребёнка как… как проводник. Как канал связи с потусторонним.

– Для чего? – спросил пристав, держась на почтительном расстоянии и явно борясь с тошнотой.

– Чтобы получить силу, – мрачно ответил Левшин. – Или информацию. В демонологии есть практика использования невинных как медиумов – их души чище, барьер между мирами для них тоньше.

Анастасия уже доставала из своей сумки специальный медальон – серебряный диск размером с ладонь, с вделанными в него хрустальными линзами и мелкими рунами по ободку.

– Вы позволите? – спросила она у Николая, и когда тот кивнул, поднесла медальон к телу.

Глядя через хрустальные линзы, она могла видеть то, что было скрыто от обычного взгляда – энергетические потоки, остаточные следы магии, эфирные отпечатки.

– Здесь был открыт портал, – сказала она после минуты наблюдений. – Очень мощный. Видите эти следы? – она указала на казавшийся пустым воздух над телом. – Эфирная ткань разорвана и сшита заново. Но неаккуратно, с искажениями. Кто-то спешил.

– Или не имел достаточной квалификации, – добавил Николай, доставая из кармана пальто свои инструменты – небольшой латунный прибор, напоминающий часы с множеством стрелок, и тонкий стеклянный флакон с мерцающей голубоватой жидкостью.

Он открыл флакон и осторожно капнул несколько капель на руну, расположенную над сердцем мальчика. Жидкость зашипела и испарилась, оставив после себя слабый след, который стал медленно менять цвет – от голубого к зеленоватому, затем к желтому и, наконец, к ярко-красному.

– Что это значит? – спросила Анастасия, хотя по выражению лица Николая уже догадывалась, что новости неутешительные.

– Это значит, что руны нанесены с использованием крови. Причём, не только этого ребёнка, – Левшин поднял глаза на Анастасию. – Кровь минимум трёх разных людей. И как минимум один из них был носителем древней крови.

– Древней крови?

– Кровь тех, чьи предки заключали договоры с демонами несколько поколений назад. Таких семей в России единицы, и все они под строгим надзором Департамента магического надзора.

Левшин поднялся на ноги и отошёл на несколько шагов, оглядывая всю сцену целиком. Что-то не давало ему покоя. Что-то не складывалось в общую картину.

– Анастасия Александровна, будьте добры, посмотрите через ваш медальон на периметр этого круга. Что вы видите?

Журналистка направила свой инструмент на оплавленные камни.

– Вижу… странно, – она нахмурилась. – Энергия движется не наружу, а внутрь. Словно не отсюда что-то выпускали, а наоборот – сюда что-то пытались втянуть.

– Именно! – Николай щёлкнул пальцами. – Это не ритуал вызова, это ритуал притяжения. Кто-то не демона пытался призвать, а наоборот – затянуть что-то или кого-то из нашего мира за грань.

– Но кого? Этого ребёнка?

– Нет… – Левшин снова присмотрелся к рунам на теле. – Ребёнок был лишь якорем, проводником. Через него пытались найти и затянуть кого-то другого. Кого-то конкретного.

Он наклонился и осторожно приподнял одну из окоченевших рук мальчика. На внутренней стороне запястья обнаружилась маленькая, едва заметная руна, отличавшаяся от остальных.

– Вот оно! – воскликнул Николай. – Это метка поиска. Её наносят, когда хотят найти конкретный объект через проводника.

– И кого же искали?

Николай достал из нагрудного кармана небольшую лупу, края которой были инкрустированы крошечными рунами усиления, и внимательно изучил метку.

– Боюсь, что искали… искали кого-то из тех пропавших учёных, – медленно проговорил он. – Видите эти элементы? Они напоминают личную руну Келлера. Я видел её на его публикациях.

– Вы хотите сказать, что кто-то сначала похитил профессора Келлера, а потом использовал этого несчастного ребёнка, чтобы выследить его через демонический портал? – спросила Анастасия. – Но зачем? Если они его уже похитили?

– Возможно, он сбежал. Или, – Николай сделал паузу, – его похитили не люди, а нечто другое. И теперь люди, связанные с демонами, пытаются его вернуть.

Внезапно тело мальчика дёрнулось. Все в ужасе отпрянули. Николай моментально выхватил из кармана защитный амулет, а пристав и вовсе отбежал на несколько шагов, крестясь и бормоча молитву.

Но тело не ожило – оно просто пошло трещинами, как фарфоровая кукла. По коже сначала пробежала сеть тонких линий, затем они стали шире, и вот уже вся плоть начала рассыпаться, превращаясь в мелкую серую пыль, которая поднялась в воздух и закружилась малиновым вихрем.

– Назад! Всем назад! – крикнул Николай, выставляя перед собой руку с защитным амулетом.

Вихрь все усиливался, поднимая не только пыль, в которую превратилось тело, но и мелкие камни, песок, брызги воды. На мгновение в центре вихря промелькнуло нечто, напоминающее лицо – искажённое, нечеловеческое, с горящими алым светом глазами.

Левшин мгновенно активировал амулет – от него во все стороны распространилась синеватая волна энергии, которая столкнулась с вихрем. Раздался оглушительный звук, похожий на удар церковного колокола, и всё исчезло – и вихрь, и пыль, и странное лицо. Только запах серы стал ещё сильнее.

– Что… что это было? – дрожащим голосом спросил пристав, когда тишина вновь опустилась на берег.

– Послание, – мрачно ответил Николай. – Кто-то хотел, чтобы мы это увидели. Кто-то играет с нами.

Анастасия побледнела, но в её глазах горела решимость.

– Вы узнали это лицо? – спросила она. – Оно показалось мне знакомым, хотя я не могу вспомнить, где я его видела.

Николай медленно кивнул.

– Да, я его узнал. Это был Даниил.

– Даниил? Кто это?

– Демон-переговорщик. Официальный представитель демонических сил при Императорском дворе. Если он замешан… – Левшин не закончил фразу, но его лицо стало ещё более мрачным.

– Так значит, это официальные демонические структуры похищают учёных? – Анастасия уже готова была строчить сенсационный материал.

– Не спешите с выводами, Анастасия Александровна, – предостерёг её Николай. – Даниил – фигура сложная. Он может действовать как официально, так и в своих интересах. А может быть, кто-то использует его образ, чтобы запутать следствие.

Он повернулся к приставу:

– Оформите всё как положено. Тела, как вы видите, больше нет, но сделайте тщательные снимки места происшествия и отправьте их в Петербург, лично Савину. И установите на берегу защитные обереги – если здесь был открыт портал, он может активироваться снова.

– Я распоряжусь немедленно, – кивнул пристав, всё ещё бледный от увиденного. – А что мне написать в отчёте о причине смерти мальчика?

Николай задумался.

– Напишите: «Смерть в результате воздействия неустановленной магической силы». И да, нам нужно установить личность ребёнка. Проверьте все сообщения о пропавших детях в Кронштадте и окрестностях за последние два-три дня.