И они принялись петь.
Кэйко:
Скажи, как найти
Нам другой виски-бар?
Кимитакэ и Юкио:
Мы просто уйдём!
Мы просто уйдём!
Кэйко:
Ведь коль не найдём
Мы другой виски-бар…
Кимитакэ и Юкио:
То все пропадём!
То все пропадём!
Все трое:
Клянусь!
Клянусь!
Иначе мы помрём…
Кэйко:
Луна над Алабамой!
И нам пора сказать: прощай!
Без старой доброй мамы…
Скорее — виски наливай!..
Скажи, как найти
Мне малышку на ночь?
Кимитакэ и Юкио:
Мы просто уйдём!
Мы просто уйдём!
Кэйко:
Ведь коль не найдём
Мне малышку на ночь…
Кимитакэ и Юкио:
То все пропадём!
То все пропадём!
Все трое:
Клянусь!
Клянусь!
Иначе мы помрём…
Кэйко:
Луна над Алабамой!
И нам пора сказать: прощай!
Без старой доброй мамы…
Скорее — виски наливай!
Луна…
Музыка закончилась. Юкио встал из-за пианино и легонько поклонился в сторону девочек.
А потом схватил стул, на котором сидел, и со всей дурью врезал по агенту тайной полиции, который дежурил в дверях.
Тот явно не ожидал нападения и не успел даже заслониться. Ножка ударила по плечу, а сиденье по затылку, и агент попросту рухнул на пол без сознания.
Лысый попытался броситься ему на помощь, но вместо этого запутался в ногах и рухнул на пол. Стул так и остался приклеенным к нему сзади, и лысый мог только барахтаться на полу, бессильный избавиться от него, как морской рак бессилен избавиться от своей раковины.
А Кимитакэ и Юкио уже бросились прочь из комнаты.
«Всего лишь простой канцелярский клей на сиденье», — успел подумать Кимитакэ, выбегая вслед за Юкио в коридор.
Он успел предположить, что наконец-то узнает, где здесь выход. А уже в следующее мгновение сообразил, что возле выхода, конечно, тоже караулят и спасаться надо будет через окно.
Проломившись сквозь бумажную дверь, они пулями пролетели сквозь кабинет биологии, уронив попутно скелет, что служил здесь наглядным пособием. Череп скелета покатился по полу и закричал им вслед что-то ругательное на латыни, но ребята уже спрыгнули в окно и убегали через сумеречный лабиринт деревенских улиц.
Поворот, ещё поворот. И вот они на знакомом лугу. Наперерез им летела коробка. На половине пути коробка опрокинулась и из неё кубарем выкатилась Ёко и побежала за ними уже вне сценического образа.
— Вы что думаете, я вас так оставлю? — запыхавшись, произнесла девочка.
— Ты в курсе, что за нами военная полиция гонится? — бросил Кимитакэ, не сбавляя темпа.
— Нет, но это звучит интересно.
— Скажи, как нам отсюда выбраться?
— Как пришли. Через озеро.
— В нашем корпусе нас точно уже ждут. И к станции тоже нельзя. Я уверен, что и там засада.
— Откуда уверенность?
— Если бы я работал в военной полиции, я бы так людей расставлял.
— Тогда — за мной!
Девочка юркнула куда-то в темноту около кипарисовой рощицы. Кимитакэ побежал за ней. Теперь казалось, что они бегут на ощупь, прямо во мрак.
Наконец они остановились перед спуском. Деревья впереди расступались, и можно было увидеть, как догорает солнце за кромкой западного горизонта. Весь край неба окрасился рыжим и алым, так, что казалось, будто течёт река, объятая пламенем.
А под их ногами начинался спуск — грунтовая тропа, настолько широкая, что по ней мог бы проехать танк. Кроваво-красная в закатном зареве, она уходила куда-то в лесной сумрак, и весь этот спуск был буквально изрыт торчащими корнями и вымоинами. И казалось, что стоит закрыть глаза — и ты сможешь услышать, как хлещут по этому естественному руслу воды весеннего разлива.
— Ты думаешь, что с той стороны нет засады? — на всякий случай спросил Кимитакэ.
— Я думаю, — отозвалась Ёко, — что у нас есть пара минут, чтобы ты перевёл дыхание и объяснил мне наконец, что вы такое учудили, что за вами теперь военная полиция гонится. Мы здесь все, конечно, друзья. Мы все — Стальная Хризантема. Но помогать государственным преступникам я бы не хотела. Мне ещё оперу ставить!
— Я не знаю правильного ответа, — ответил Кимитакэ. — Но полагаю, что самое простое объяснение будет здесь самым верным. Враги очень хотели бы, чтобы на службе у императора не осталось людей даже моих знаний и способностей. Но враги не могут посеять в наши сердца семена измены. И сейчас они действуют другим способом. Да я безупречный патриот. В этом нет никаких сомнений. Я целиком предан императору. Но и среди патриотов, и среди преданных императору существуют партии, группировки. Между ними — неизбежная борьба. Враги как-то вычислили, что я примкнул к профессору Окаву Сюмэю и даже в чём-то разделял его теории. Ну, это и не важно. Они не смогли найти предателей вокруг профессора. Зато они нашли его недоброжелателей среди высших чинов армии, а может быть даже и флота, и натравили эту группировку на меня. Они уверены, что если меня возьмут, то наведут порядок, а на самом деле государство будет хоть немного, но ослаблено. В этом и есть их план. Я пока не знаю, как его разрушить.
— Дело серьёзное, — согласилась Ёко. — Значит, вам сюда.
— А что там, внизу?
— Толком не знаю. Но вас там не найдут.
— А почему ты уверена, что нас там не найдут? — спросил Кимитакэ. — Вроде бы очевидно, что это тоже выход из деревни. На картах он должен быть.
— Не найдут. Они не знают главного.
— И что же это?
— Они несут фонари, — сообщил Юкио. Он стал на страже, спиной к ребятам, и внимательно вглядывался в полумрак возле озера. — Похоже, нас ищут. Надо спешить.
— Дело в том, что уйти из деревни по этой дороге просто так не получится, — сообщила девочка.
— Почему же ты нас сюда привела?
— Потому что есть способ всё-таки уйти — а они его не знают. Вся хитрость в том, что, если надо выбраться из деревни, надо непременно бежать по склону сломя голову и кричать. Это я сама обнаружила!
— А если не бежать и не кричать, что тогда будет?
— В таком случае ты попадёшь не туда.
Кимитакэ хотел всё-таки уточнить, как это работает, но тут за спиной снова послышался голос Юкио:
— Они сейчас нас увидят. Уходим!
— По моему сигналу, — девочка подняла руку, — и — раз!
И они побежали.
* * *
Корни топорщились из рыжего песка, сосны мелькали, словно верстовые столбы, и запах сверкающей смолы пропитывал воздух. Всё вокруг тряслось и скакало, вечерние птицы гукали непонятные песни.
Даже прохлада в лесу была сырая и неприятная, как из колодца.
— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о!
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!
Беспокойное эхо прыгало между деревьями.
— Уа-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
— О-о-о-о-оу-у-у-у-у-у!
— А-а-а-а! А-а-а-а! А-а-а-а!
И все вместе что есть мочи:
— А-а-а-а-а-а!!!
Казалось, кусты расступаются от их рёва, а тропа трепещет, осыпаясь валунами и поваленными деревьями. Коварные корни просто выпрыгивали из-под земли. И наши герои их буквально перелетали.
— А-а-а-а-а-а!!! — вопили все трое.
— А... А... А... — вторило эхо.
Папоротники брызнули наутёк. Толстенный корень, похожий на надувшуюся жилу. Прыжок, вскрик — и они выкатились к подножью.
