— Глубже, — шепчу.

Почва сжалась, уплотнилась под незримым давлением. Камни, корни, старые гвозди — всё сливалось в плотную массу, вытесняя пустоту. Открыл глаза: стены ямы стали гладкими, будто отполированными невидимыми руками.

Уже чувствовал завершение — оставалось лишь укрепить дно, — когда мысль ударила, как молотком по пальцу:

«А как я туда полезу?»

Я замер, сжал кулаки. Земля, послушная мгновение назад, замерла в нерешительности.

— Переделать, — вздохнул и снова выпустил из себя силу.

Теперь движение было другим — не рывком, а перетеканием. Одна стена ямы подалась, вытягиваясь уступами. Каждая ступень рождалась из сжатого пласта, выталкивалась на свет. Земля скрежетала, но подчинялась.

Когда последняя ступень затвердела, вступил на первую, шагнул на вторую, дальше — и вот я на дне. Провел рукой по боковой стене ямы. На ощупь поверхность напоминала бетонную стену. Недостаток освещения мешал разглядеть цвет, но... у меня получилось. Готово.

Поднялся по ступенькам из ямы. Отлично получилось. Краем глаза зацепился за перстни — все десять потухли. Засучил рукав на правой руке: здесь пусто. На браслете левой руки энергия жизни тоже отсутствовала. И только теплота в груди давала понять, что два янтаря, вживленные в грудь, всё еще полны энергией.

Этот факт меня нисколечко не расстроил. Надо медитировать ещё. Достал из пачки сигарету, прикурил её, открыл дверь гаража...

И что же я увидел? Напротив моего гаража стоит черная BMW — та самая, на которой ездил Евгений. Моё появление в дверном проеме не осталось незамеченным. Водительская дверь автомобиля открылась, и из неё вышел тот самый «лысый» Толя.

— Здравствуйте, Николай. Я по поручению...

— Помню. Ну, здорова, бандит.

Протянул ему руку для приветствия. Толя протянул свою, предплечьем вперёд, пряча забинтованную — возможно, с гипсом — кисть. Пожал.

— Ну что, пришили палец?

Толя опустил голову и с грустью в голосе ответил:

— Пришили.

— Давай сюда руку, я посмотрю.

Толя несмело протянул мне руку. Задрал его рукав, ухватил своей рукой ближе к запястью, выпустил энергию из янтаря. Срастил пястную кость большого пальца, затем — сгибатель, противопоставляющую и приводящую мышцы. В заключение излечил артерию большого пальца.

— Готово. Как новенький!

Толя уставился на свою кисть, стал шевелить пальцами.

— Это как? Я его чувствую?

— Я же сказал — как новенький. Ты, с волосами, похоже, ещё и части мозга лишился.

При этих словах «лысый» левой рукой выхватил складной нож, разложил его и стал срезать гипс. Я не мешал ему. Наконец бандит прорезал гипс и снял остатки. Его палец выглядел так, будто ничего и не было. Он пошевелил им, сжал кисть в кулак, посмотрел мне в глаза.

— Это как?

— Блядь, Толя, ты повторяешься. Сказал — как новый, вот он и как новый. Что непонятного?

— Вы и такое умеете?

— И не такое умею. Ладно, что у тебя? За порошком приехал?

— Не только.

— Что значит «не только»? Давай рассказывай шустрее.

— У меня в багажнике человек лежит. По поручению... хм... Евгения мы его поймали, спеленали и привезли к вам на... хм... избавление или исчезновение.

— Я вам что, убийца-ликвидатор? Вы что, там совсем охренели? Где Евгений? У меня есть что ему сказать.

— Его приняли с весом.

— Куда приняли? С каким весом? Ты по-нормальному говорить умеешь?

— Извините. Его полиция задержала с некоторым количеством вашего кокаина.

— А, ну это ерунда. Экспертиза ничего не покажет. Теперь рассказывай про мужика в багажнике.

— Это боец из бригады Генадьича. Ну, того, что с товарищами на пустыре пропал вместе с машиной.

И так смотрит, хитро прищурясь, на меня.

— Продолжай.

— Ну, так он на сходняке объявил, что отомстит за старшего, что... хм... Евгения лично убьет и всех, кто в исчезновении участвовал. Вот мы этого нехорошего человека и спеленали.

— Это меняет дело. А расскажи-ка мне, насколько он нехороший человек.

При этих словах и моей зловещей интонации Толя оживился.

— У, этот падла — мерзкий тип, убийца, мучитель, истязатель. Он отвечал ещё и за проституток — так он их пытал, насиловал... Страшные вещи творил.

— Достаточно.

Значит, так: выгоняю свою машину, загоняешь BMW. Погнали, время не ждёт.

Выгнал свой автомобиль, бандит загнал свой. Закрыли гаражные ворота.

— Открывай багажник.

— Сейчас.

В багажнике лежал мужчина крупного телосложения. Руки, ноги были перевязаны скотчем в несколько слоёв, рот — тоже. Лежит, смотрит бешеными глазами.

— Ну, давай, как-то вытащим его.

— Я его сейчас.

С виду мелкий, щуплый Толя нырнул в багажник и рывком вытащил здоровенную тушу, скинул на бетонный пол и даже успел пнуть в живот.

— А ты молодец, крепкий парень. Тогда тащи его вон туда, поближе к верстаку.

Подтащил, бросил.

Пока бандит закрывал багажник, я незаметно достал из коробки пакет с килограммом порошка.

— Толя, иди сюда. Держи, здесь килограмм.

— Спасибо, я сейчас.

С этими словами Толя метнулся к машине, положил порошок и достал другой пакет.

— Вот.

Протянул мне. Я заглянул в пакет — там лежали пачки пятитысячных купюр, связанные резинкой.

— Отлично. Ну и всё, можешь ехать дальше по своим бандитским делам.

Я посмотрел ему в глаза пристально, угрожающе.

— Ты ничего не видел, я тебе ничего не давал и от тебя не получал. И вообще, тебя здесь не было.

— Всё понял. Не было. И спасибо за палец.

— Спасибо на хлеб не намажешь. Отработаешь…

— Отработаю.

Открыл ворота, выгнали BMW. Я загнал свою машину. Толя всё это время ждал. Вот закрыл ворота, вышел, махнул ему рукой, типа «вали». Он кивнул мне, приняв мой жест за прощальный, и вернулся в гараж.

Присел на ларь. Мужик лежал рядом, продолжая злобно пялиться на меня и даже пытался что-то мычать.

— Это ты вовремя. Как знал, что мне требуется жертва. Можешь не отвечать — ха-ха, ну смешная же шутка. Ладно, сейчас покурю и займусь тобой.

Произносил эти слова так, как будто мне всё равно, будто я безразличен и к мужику, и к тому, что собирался сделать. Откровенно себя обманывал.

Мой нож, который находился в предплечье, уже трепетал в жажде жизненных соков. Драгоценные камни в браслетах и перстнях, лишённые жизни, жгли мою кожу лютым холодом.