— Всё хорошо. Есть небольшой напряг, разберусь с делами — и станет ещё лучше. Пойдём на кухню, кое-что покажу.

15

Достал из внутреннего кармана свёрток, положил на стол, развернул бархат. Супруга аж охнула.

— Это тебе.

— Какая прелесть!

— Согласен, отличная работа ювелира.

Оставил супругу любоваться браслетами, прихватил банки с надписью «SlimBalm» и пошёл в кабинет. Включил настольную лампу, пригляделся. Так это же плёнка! Надписи были нанесены на плёнку, которая была наклеена на банку. Достал из стола скальпель, подцепил им краешек плёнки. Ага, краешек отошёл. Разрезал, отложил скальпель, двумя пальцами подцепил и сорвал плёнку. Таким же способом снял надписи с двух оставшихся банок.

Вышел из кабинета. Супруга так и осталась на кухне — браслеты были уже на руках. Она с улыбкой что-то готовила на плите.

— Вот, новый товар на пробу — мазь для похудения. Предложи Марине, может, заинтересуется.

— А мне?

— Тебе-то зачем? Ты в отличной форме!

— Скажешь тоже… Вон, смотри, сколько жира.

— Наговариваешь ты на себя. Ты красавица и стройняшка! К тому же, пусть Марина сначала поэкспериментирует на своём теле. Если товар хороший, то и тебе будет. Только зачем…

— Ладно, напишу ей. Как пользоваться и цена какая будет?

— Цена та же. Использовать… Ну не знаю, мазать на проблемные зоны, возможно, обёртывание.

— Ок, так и скажу.

Вернулся в кабинет. Меня интересовал один вопрос, который возник почему-то только сейчас: в последний раз было две жертвы, и заимствованная от них жизненная энергия перекрыла объём накопителей. Куда делись остатки?

Тетрадь Феофана Ивановича не подвела — как всегда, в нужный момент дала подсказку.

«Нож в плоти — не просто инструмент. Он — ученик. Он — наследник.

Сначала это лишь сталь, холодная и ненасытная. Врезаешь его в свою плоть, и он пьёт первую кровь — твою. Потом — чужие. С каждым ударом, с каждым вскрытым телом, он забирает не только жизнь, но и её излишки — те, что уже не в силах удержать мои старые сосуды.

Он накапливает.

Сначала — капля за каплей. Потом — потоком.

Я чувствую, как он тяжелеет под кожей. Не весом металла, но тяжестью украденных душ. Он растёт — в длину, в ширину и вглубь. Внутри лезвия зияют теперь невидимые пустоты, бездонные колодцы, куда стекает неиспользованная сила.

Он становится больше, чем был.

Когда-то я вонзил его в себя, чтобы не терять ни капли. Теперь он впитывает то, что мне уже не вынести. Он — мой резервуар, мой аккумулятор. И что страшнее всего — он учится.

Лезвие помнит каждое убийство. Каждую агонию. Каждую искру жизни, которую не смог переварить я. Оно развивается.

Скоро, думаю, оно перестанет быть просто ножом.

А потом — перестанет быть просто моим…»

Слова старого колдуна, записанные в тетрадь, меня не испугали. Пусть он будет больше, чем нож. На прогулку? О да, пожалуй, сегодня я прогуляюсь! Но перед этим всё-таки проведу операцию по вживлению в своё тело янтаря — накопителей мало не бывает.

— Мамуль, может, поужинаем немного пораньше?

— Хорошо, сейчас приготовлю. Ты опять по делам?

— Да, надо кое-что сделать.

— Кстати, я заметила у Марины интерес и любопытство к мази для похудения. Сказала, что опробует сама и сообщит результат.

Аптека находилась на первом этаже соседнего дома. Как и в прошлый раз, приобрёл 10 шприцов, спирт, скальпель, бинт и ультракаин. Операцию собирался проводить в гараже, поэтому сразу из аптеки пошёл туда.

Я так и не купил печь для обогрева гаража, поэтому разжёг горн и даже включил походную плитку, установив на неё массивную сковороду. Закурил сигарету в ожидании, когда помещение немного нагреется.

Разделся до трусов, смочил кусок бинта спиртом, тщательно протёр оба янтаря. Набрал ультракаин в четыре шприца. Следующим куском пропитанного спиртом бинта протёр место, на котором собирался сделать разрез — в подгрудной складке, как при установке грудного имплантата.

Взял шприц, воткнул… Вернее, попытался. Игла не смогла проколоть кожу. Поднёс иглу ближе к глазам — жало затупилось, и сама игла немного согнулась. Взял следующий шприц — и снова неудача.

«Хорошо, будем резать по живому».

Ухватил правой рукой скальпель и чуть ли не с размаху попытался воткнуть. Ничего не вышло — я не смог прорезать кожу. Да что такое? Железная плоть показала себя во всей красе. Но как совершить задуманное?

Закурил. «А что, если…»

Отдал мысленный приказ ножу показаться. Мгновение — и вот она, боль в запястье. Показалось блестящее, как зеркало, лезвие. В левую руку взял янтарь, приставил лезвие к месту разреза, надавил.

Да, мой нож справился. Что странно — особой боли я не почувствовал, и даже кровь не потекла по телу. Она притягивалась, как магнитом, к ножу и тут же впитывалась.

Не вынимая из раны нож (тем самым не давая ране закрыться), затолкал первый янтарь внутрь, используя лезвие как направляющую. Придерживая двумя пальцами камень, вынул нож из раны, представил, как рана затягивается — и она затянулась, оставив после себя лишь розовый рубец.

«Идеально».

Следующий янтарь — в левой руке. Нож у места нового разреза. Лёгкое движение — и вот камень скользит по лезвию. Запихиваю пальцами его глубже в разрез, удерживаю, вынимаю нож. Рана затянулась — и снова только розовый рубец.

«Отлично выполненная работа. Вот теперь я готов к прогулке».

Место встречи изменить нельзя. Стою на том же месте — на пустыре за общежитием. Ощущение, что за мной наблюдают, присутствует. Но как спровоцировать контакт?

Привычным движением достал пачку сигарет, большим пальцем сдвинул крышку, вынул сигарету, прикурил от зажигалки. Возможно, огонёк, на мгновение осветивший моё безбородое лицо, или само наличие сигарет привлекли тёмные тени.

И вот они — в количестве четырёх фигур — двинулись в мою сторону.

— Э, дай закурить.

— Не курю, спортсмен.

Нагло выпускаю облако табачного дыма в лицо подошедшим.

— Э, ты кто такой?!

Они подошли так близко, что я почувствовал отвратительный запах гниющих зубов задавшего вопрос персонажа. Встали теснее, плечом к плечу, наверное, чтобы яростнее противостоять наглецу. Меня это немного обеспокоило. Нет, я, конечно же, и не сомневался в том, что справлюсь, но боялся, что будет много криков и суеты, что может привлечь внимание, чего бы мне очень не хотелось.

— Человек прохожий, весь обшитый кожей.