– Стилу нужен второй крючкотвор, – Оле предпочитал макать лепёшку прямо в пиалу. – Нужен-нужен! Чёрный аббат отказывается даже говорить с ним. Помнишь, как он улетал? О, это было…
– Я помню, – Огг накладывал на лепёшку рассыпчатые зёрна айры, на этот раз широкой ложкой с гранёным камнем в рукояти. – Хотя это было давно. Даже я уже чувствую себя стариком. Что уж говорить о Стиле? Как думаешь, сколько ему стандартных лет?
– Он был уже взрослым, когда мы с тобой, мы с тобой были такие, как Джегг, – Оле пожал плечами и окунул лепёшку в пиалу с соусом, не заботясь об остатках приставшего к ней мясного рагу из предыдущей пиалы. – Чёрные священники, знаешь ли, обычно столько не живут, – Оле осёкся и с опаской покосился на собеседника, мысленно отругав себя, что не придержал язык.
Огг внешне никак не отреагировал на это заявление и продолжал молча есть.
– Я думаю, я буду учить Энну, – сказал белый священник, чтобы отвлечь директора от мрачных мыслей. – Энну-Энну! Хорошая девочка, очень светлая! Светлая, как светлячок.
– Даже чересчур, – Огг вытер руки салфеткой и встал, но посмотрел на вазу, полную чищенной маммии, и вернулся за стол.
– Как там её родители? Её папа с мамой? Ты узнавал? Ты обещал мне узнать.
– Мать всё ещё в коме. Но отец, судя по всему, будет жить.
– О-о-о, – Оле огорчённо водил остатком лепёшки по пиале с самым острым соусом. Хлеб уже так напитался, что белый священник опасался класть его в рот. А вот Огг бы и глазом не моргнул. – Я должен навестить их. Этот Урри из Космопорта – он не показался мне хорошим госпитальером. Нет-нет! Кто угодно, но не госпитальер. Его учил Альто. Разве Альто мог его научить, как возвращать к жизни? Альто занудный, старый, старый зануда! Думает только о правилах-правилах. Только о правилах и инструкциях. Больше ничего нет у него в голове. В его пустой голове, пустой!
– Не твоя юрисдикция, – сухо заметил Огг, отбирая у Оле пиалу с соусом и макая в него ядрышко маммии. – Их транспортник разбился на территории Космопорта, живут они тоже здесь. Вот если бы… – Огг на мгновение задумался. – Если ты станешь исполняющим обязанности главы Священной Миссии Космопорта, то священник-госпитальер Урри будет тебе формально подчинён. Если хочешь, я переговорю с конклавом, бумаги за пару часов можно оформить.
– Не-е-ет! – Оле протестующе замотал головой. – Нет-нет. Скоро вернётся Стил. Стил совсем скоро вернётся.
Огг достал длинную курительную трубку и испещрённую сложным барельефом металлическую коробочку.
– А когда вернётся, – продолжал белый священник, – проведёт с тобой серьёзную беседу о том, что ты снова принялся курить эту дрянь.
– Пусть проводит, лишь бы вернулся, – бесцветно сказал директор, набивающий трубку уверенными движениями, говорящими о большом опыте.
Он отодвинул секцию внешней стены, и помещение заполнил монотонный звук дождя. Огг вышел под навес террасы, в его руке блеснул огонёк зажигалки. Оле подхватил полупустую вазу с маммией и последовал за директором, не скрывая возмущения.
– Мы провалили Священную Миссию, Оле, – сказал Огг, не глядя на друга. – Всё должно было быть совсем не так.
– Кто знает, как всё должно было быть? Никто не знает, Огг. Ни один человек не может такого знать, – Оле поставил вазу на широкий поручень каменного парапета и ненавязчиво пододвинул её к Оггу. Тот лишь выпустил облачко дыма в стену дождя.
– Разве вы не должны? Разве не священники должны хранить смысл этого всего? – Огг широким взмахом трубки обвёл окружающее пространство. – Вы говорили, что колонии должны нести свет просвещения, и я с детства привык верить вам. Что я вижу теперь? Госпитальер Космопорта лучше позволит своей пациентке умереть, чем допустит к ней аббата-госпитальера. Из-за конкуренции и амбиций.
– И немножко из-за модуля жизнеобеспечения, который мы у него отобрали, да-а… Из-за этого тоже, совсем, совсем чуть-чуть, – усмехнулся Оле. – Это ничего, друг мой. Это ерунда, мы что-нибудь придумаем. Нам же не в первый раз, Огг. Я туда непременно попаду. Всенепременно.
– Вы оба белые священники. Разве вы не должны быть на одной стороне? – Огг с каменным лицом продолжал разглядывать дождь, как будто ожидая найти там ответ.
– Мы на одной стороне. Урри не желает зла. Просто у нас с ним разные представления о добре. Разные… совсем чуть-чуть. Так бывает, Огг. Так бывает. Не надо слишком близко к сердцу это принимать.
– Да и мы со Стилом хороши, – директор затянулся особенно глубоко. – Пока он пропадает неизвестно где, а я утопаю в склоках между конклавом, легионом и экспедиционным корпусом, ересь в Космопорте искореняет мальчишка, у которого ещё усы даже не начали как следует расти.
– Ты не виноват, что так вышло, – Оле ободряюще похлопал директора по плечу. – Не виноват, что у женщины был пульсар. Не виноват, что…
– Что Джегг выжил, я тоже не виноват, – отрезал Огг. Он выставил ладонь под струи дождя, ополоснул лицо и теперь был похож на взъерошенного ворона.
Оле тяжело вздохнул и вернулся в дом. Директор продолжал курить на террасе, изредка бросал в рот одно-два ядрышка маммии и невольно прислушивался к шуму на кухне – белый священник, судя по всему, сгружал посуду в контейнер мойщика. Одежда окончательно пропиталась сыростью. Трубка погасла. Маммия кончилась.
– А это ещё что? – потянул носом Огг, опускаясь в кресло гостиной.
– О… – белый священник закатил глаза и лукаво улыбнулся. – Это новый рецепт, знаешь ли. Новый-новый! Меня паломник один научил. Из… да не важно, в общем. Издалека он. Ты попробуй. Попробуй-ка, попробуй! Это очень хорошо.
Оле картинным жестом оттянул широкий рукав своего белого балахона, чтобы не мешал, и наполнил две чашки ароматной жидкостью. Одну пододвинул к Оггу.
– Выпей, уже не очень горячо. Уже хорошо будет, Огг. Ты попробуй.
Директор подозрительно принюхался и осторожно пригубил. Жидкость была странной на вкус: немного терпкой, немного горькой, она припекала язык, как острая специя и согревала кровь, как крепкий алкоголь.
– Ты прав и одновременно не прав, Огг, – говорил между тем Оле. – Идея Священной Миссии верна, но она может позволить себе быть идеальной. Ведь это идея. Священники же такие же люди, как и остальные вокруг. Мы не идеальны. И не можем идеальными быть.
Может быть, из-за открытой стены, дом наполнился бодрящей свежестью, но одежда Огга как будто высохла? По крайней мере, сырость перестала доставлять дискомфорт.
– Если бы ересь во всех колониях была побеждена, Священная Миссия превратилась бы в диктат. – продолжал, между тем, Оле. – Тогда Миссия уничтожила бы сама себя. Да, Огг, такое бывало уже в Тёмные Века. Добра не существует без зла, знаешь ли, как одного полюса магнита не существует без другого. Можно разрезать магнит пополам, но каждая его сторона будет представлять собой новый магнит. У каждого снова будет две стороны.
Огг взялся за трубку, собираясь заново её набить, задумчиво повертел в руках и отложил в сторону.
– Мы не провалили свою миссию, друг мой. – Оле отпил из своей чашки и зажмурился от удовольствия, как нежащийся на солнце оцелот. – Ведь наша миссия не в том, чтобы окончательно победить. Она в том, чтобы вечно противостоять.
Огг откинулся в кресле и довольно долго не отвечал, погрузившись в собственные мысли.
– Я включу тебя в попечительский совет, – наконец, сообщил он. – Будешь сопровождать Энну в госпиталь на свидание с родными в качестве её временного опекуна.
– И очень хорошо, – Оле улыбнулся и снова наполнил обе чашки. – Это ты хорошо придумал. Оч-чень здорово. И ящик Урри заодно верну. Ты новостные сводки последние смотрел? – сменил он тему без малейшего перехода.
Лицо Огга воплощало собой высеченное в камне недоумение.
– Нет.
Как будто директору мало собственных проблем.
– О. А я вот посмотрел, знаешь ли. Пролистал, на досуге пролистал. Там кое-что интересное для нас есть. Есть-есть, знаешь ли. Очень интересное есть для нас.
