— Сними шлем. За солнечный свет не волнуйся.

Берельгор думает секунду, а потом тянет руки к шлему. В походе он очень редко расстается с доспехами, а сейчас даже возникает странное сосущее чувство, словно ему страшно снять шлем с головы. Однако вот рогатый шлем покоится в руках, а черные косы с седыми прядями развеваются по ветру.

Воитель так привык к элементу брони, что чувствует себя неуютно, хоть дискомфорт постепенно проходит. Грубая загорелая кожа покрыта морщинами, а на обеих щеках есть разные шрамы, полученный в период бурной молодости.

— И что со мной не так? — Берельгор смотрит в ведро с водой, что стоит на палубе для мытья. На первый взгляд он не сильно изменился, хотя еще сильнее постарел.

— Какого цвета твои глаза? — спрашивает юноша.

— В воде этого разглядеть не могу. Но у меня они всю жизнь были цвета мокрого прибрежного песка.

— Можешь мне поверить, сейчас они не такие. И ты ведь уже почувствовал языком во рту, что десны в районе клыков опухли.

— Как ты догадался?

— Потому что у меня тоже было такое, но не помню, когда, где и при каких обстоятельствах.

— И что со мной сделали? Превратили в морского демона?

— Скорее в вампира.

— Вампира? — вполголоса переспрашивает себя Берельгор и понимает, что впервые слышит это слово. — А что это такое?

— Если не знаешь, то неважно. Тебя изменили, вот и всё.

— Понятно, — игербрит вновь надевает шлем и сразу чувствует себя намного увереннее. — Друиды сказали, что такова воля Хар Дуна. Я должен стать его чемпионом.

— А ты этого хочешь? — теперь юноша опять задумчиво смотрит на горизонт.

— Конечно. Каждый воин мечтает об этом. Это возможность принять участие в великих делах и оставить после себя след. Возможно, обо мне будут слагать легенды.

— А ты в это время будешь пировать в просторном зале на небесах?

— Нет, мы верим, что после смерти наш дух сливается с ветрами и снегами Кофона. Вряд ли я узнаю, что будут говорить обо мне люди после моей кончины, но если будут слагать песни и рассказывать захватывающие истории, то в каком-то роде я буду продолжать жить и слушать слова в форме ветра или дождя.

— А семья?

— Все мои дети погибли, и вряд ли я вернусь домой из этого путешествия. Так что род я не продолжу.

— Почему ты в этом уверен?

— Обычно чемпион избирается для самой трудной задачи, какую только можно вообразить. В легендах еще ни один не вернулся после подвига домой.

— Тогда желаю, чтобы топор твой всегда был легок, а Хар Дун дал тебе такое испытание, которое обязательно тебя прославит.

Берельгор широко улыбается под шлемом:

— Возможно, ты действительно был игербритом, раз так хорошо меня понимаешь.

Постепенно морская дорога ветров ведет на запад, где над чародейским островом проносится очень быстрый объект. То был истребитель, что появился из портала, которых на Акалире довольно много, куда больше, чем на других планетах галактики.

Это произошло как раз в тот момент, когда на тринадцатый день плавания корабль Берельгора подходил к пристани. Весь обратный переход дул сильный попутный ветер, так что они смогли обернуться за рекордные сроки, хотя морские путешествия могут занимать целые месяцы.

— Что это было? — спрашивает Неизвестный, смотря в небеса.

Найденный в гробу из крови попросил называть себя именно так, ведь ни ему, ни кому-либо еще ничего о нем неизвестно.

— Не знаю, — пожимает плечами игербрит. — Какая-нибудь магия местных колдунов.

Берельгор при этом замечает, что Коннисен перестал быть безлюдным. До сих пор столица Анклава Знаний кажется вымершей, но теперь попадаются люди, пришедшие, вероятно, из других частей острова.

Юноша рядом уверенно шагает по улицам, хотя вряд ли здесь когда-либо бывал. Берельгору просто приходится идти следом и смотреть на спину. За время путешествия он ожидал, что гостю на корабле вернутся какие-либо воспоминания, но не тут-то было. Так и не удалось понять, что это за человек или «вампир». К последнему слову воин так и не смог привыкнуть, но и под сомнение слова Неизвестного не поставил, так как действительно чувствует изменение своего тела.

Постепенно они приходят к магической академии, где по-прежнему стоит статуя дракона посреди террасы. Неизвестный долгое время разглядывал скульптуру и произнес, что выглядит хорошо, так как это был настоящий дракон, которого превратили в камень.

— И как ты это понял? — спрашивает Берельгор, который скорее поверит в работу скульптора.

— Трудно объяснить, просто вижу, — юноша идет дальше и смотрит на приближающегося человека в кожаном плаще и с улыбкой до ушей.

— А, гости с Кофона. Рад снова вас видеть. Алиас Фишбурт, декан академии. Господин ректор попросил вас встрет…

— Не надо меня щупать, — вдруг перебивает Неизвестный.

Волшебник замолкает, а Берельгор задумчиво смотрит на расстояние между ними, которое не позволит им друг друга щупать.

— О, так вы почувствовали мою магию Разума? Извините, привычка, — чародей делает поклон, из-за чего крупный кристалл на цепочке отрывается от груди.

— Ничего страшного. Просто больше не повторяйте, — юноша почти ласково улыбнулся, но по спине Берельгора пробежал холодок. Он уже неоднократно пытался узнать границу сил нового соратника, но не преуспел. Ясно лишь то, что Неизвестный очень силен и может убить всю его команду одной рукой.

— Что же, прошу за мной, — Алиас нисколько не изменился в лице, словно привык действовать в любых сложных ситуациях.

Теперь они заходят через главные ворота и попадают в главный зал, из которого расходятся коридоры и лестницы на верхние этажи. Во время движения декан магической академии рассказывает об этом месте Неизвестному, который задает один вопрос за другим. Берельгор слушает их вполуха, так как история школы волшебства ему совершенно неинтересна.

Даже если в нем пробудился бы магический талант, то он вряд ли смог бы поступить в это место. Берельгор считает себя недостаточно умным для наук, не говоря уже о том, что читать умеет только некоторые руны Анклава Силы. Обычная распространенная азбука ему незнакома, хотя на посту ярла ему бы пришлось её выучить.

В одной из каменных арок этажом выше стоит знакомая фигура эльфа, которого Берельгор видел во время прошлого посещения острова примерно месяц назад. Это эльф по имени Кошмар, которому Хар Дун приказал помогать.

Сейчас черноволосый эльф стоит в чистой чародейской мантии белого цвета, но вместо посоха носит на поясе меч. Вскоре лестница приводит их к нему, продолжающему смотреть куда-то вниз.

— А, господин Трибун Молний, я думал, вы отдыхаете после путешествия по звездным далям, — Алиас Фишбурт первым нарушает молчание.

— Сейчас будет совещание, так что отдохну потом, — эльф не обратил никакого внимания на Берельгора и Неизвестного, словно думает над чем-то очень важным и срочным.

— Тогда можем пойти вместе. Я как раз веду наших гостей к мэтру Вишецу.

— Пойдемте, — только сейчас эльф смотрит на гостей, а именно на юношу без памяти, который подходит к Кошмару, но смотрит не на лицо, а на рукав.

Неожиданно рукав белой мантии начинает шевелиться, и вскоре под взоры всех присутствующих из него появляется мордочка летучей мыши, которая прыгает на подставленную ладонь вампира.

— Рад, что избавил меня от его присутствия, — говорит Кошмар Неизвестному.

— Пожалуйста. Ты поддерживаешь связь с вампирами?

— А ты разве не от них?

— Не знаю, — отвечает юноша и пускает летучую мышь себе на плечо.

После все четверо поднимаются в зал с круглым столом, где их уже ждет Атрос Вишец.

— Добро пожаловать, — чародей с трудом встает на ноги, и Берельгор готов поклясться, что он будто бы постарел за такой короткий промежуток времени, хотя внешне изменился не очень сильно.

Пришедшие садятся за стол в случайном порядке и так уж вышло, что Алиас сел рядом с Великим Архимагом, Берельгор с Неизвестным, а подошедший чуть позже Фараним Геттер вдруг уселся слева от Кошмара.