Если перейти границу обыденности и классической магии, можно очутиться на небесном плане бытия, где всё покорно воле мага, но за использование этих сил небеса заберут душу, а потом и тело. Именно поэтому Великий Грандмастер запретил использовать новые техники без его участия, но сейчас придется нарушить запрет, так как Трибун Огня оказался слишком сильным.

Исидор давно знает Гектора. Они стали Трибунами примерно в одно время, но не друзьями, какими можно посчитать Беллерофонта, Гектора и Мигена. Исидор всегда считал, что у него собственный путь и другим на нем не место. Именно поэтому предпочитал вести тайные дела, прикрываясь заботой о Тресте Альманди, который ничего особенного ему не дал.

Тифлинг всегда был чудовищно силен, но при этом постоянно изображал из себя скромного служителя Калидо. Если императрице надо, он был готов превратиться в огненный ураган, но в остальное время не видел смысла демонстрировать силу и влияние.

Это до сих пор бесит Исидора в нем, который поначалу считал коллегу лицемером, и только потом понял, что Трибун Огня действительно не собирается гнаться за силой, властью и статусом, считая это ниже своего достоинства. И тем самым будто обесценивал стремления Трибуна Воды.

Исидор чувствует, что сейчас находится на пике своей формы, но все равно не может одолеть Гектора, вокруг которого пульсирует шар слепящего пламени. Вода бессильно испаряется при столкновении с огненной аурой, а тифлинг подступает всё ближе. Уже можно разглядеть его излюбленный башенный щит, который испепелит до кости в случае неосторожного касания.

Какой бы силы удары не обрушивались на мага Огня, он продолжает теснить противника. Неотвратимо, шаг за шагом сокращает дистанцию, а Исидор чувствует, что упирается спиной в стену. Больше отходить некуда, так что придется использовать новые техники. Великий Грандмастер сказал, что образ Исидора в мета-экзисте — это вода, что было довольно очевидно. Глава Искателей Мифов серьезно бы удивился, будь это не так, ведь вода — его магический элемент.

Всё внимание сосредоточено на противнике, так что Исидор даже не заметил, что в стороне рухнуло огромное здание Древних. Сейчас в сознании рождается образ бегущей реки, которая несет воды из одной беспредельности в другую. Вода в реке кристально чистая, так что можно разглядеть дно, в котором дремлет что-то очень древнее. Инай Кул дал именно такую установку, говоря, что нужно концентрироваться на правильном образе, иначе попытка объять бесконечность может окончиться плачевно.

Из ниоткуда появляется бурлящий поток, который врезается в Трибуна Огня и пытается унести прочь. Тифлинг пытается бороться, но кажется, что реально угодил в бурлящую горную реку, которая крутит, вертит и несет по течению, которое задает маг Воды. Но сам Исидор еще не закончил, поднимая обе руки.

Теперь образ реки видоизменяется, покрываясь льдом, и вместе с этим река в реальности тоже меняется. Объем воды разрывается на сотни течений, которые выпускают жертву, а последняя быстро восстанавливает равновесие. Весь квартал теперь опутан потоками сверкающей воды, которая несется по воздуху, закручивается вокруг соседей и разлетается в стороны, а после все течения стремятся в одну точку, где стоит Трибун Огня.

Однако это уже не вода, а застывший в морозном воздухе лед, который обращает острейшие грани в сторону врага. Ледяные змеи против обычных законов не теряют подвижности и опутывают тифлинга, который бросил щит и поднял меч над головой обеими руками. Оружие исторгает огромный фонтан чистейшего и разрушительного пламени.

«Даже не собирается защищаться, чтобы забрать меня с собой?» — догадывается Исидор, но не прекращает атаку. Две стихий сталкиваются друг с другом в грандиозном взрыве. Вокруг Трибуна Огня пространство превратилось в водоворот острейшего льда, который пробьет любые доспехи, а вот к Исидору несется всёсметающий поток огня, что с гудением разрывает воздух, и лицо уже чувствует приближающийся жар. Они могли убить друг друга, если бы не вмешательство третьего участника.

Великий Грандмастер возник перед острием огненной волны и остановил без какого-либо движения, а вот Гектор упал, а густая кровь капает на землю города Древних, покрывшуюся инеем.

— Ты неосторожен, Исидор, — корит эльф.

— Прошу меня простить, учитель, — кланяется маг Воды. — А что с Кошмаром?

— Он сбежал.

— Вы дали ему уйти? — поднимается Исидор с изумлением на лице.

— Над ним давно навис рок. Ты ведь сам постарался, чтобы это однажды случилось.

Человек смотрит на эльфа, а нахмуренные брови показывают, что не так просто понять слова наставника. И только через несколько секунд догадка озаряет лицо волшебника.

— А, наконец-то. От рока ему действительно не уйти…

Кошмар же приближается к центру города, слушая подсказки Духа Разума. Сейчас участие в войне не имеет какого-либо смысла. Нужно решить, какую именно цель он будет преследовать в дальнейшем. Он откладывал решение этого вопроса так долго, сколько мог, но теперь нужно что-то решить.

Для того, кто не имеет никакой цели, он прошел слишком долгий путь. Всё, что он делал до этого, было лишь попыткой отсрочить принятие решения. Для этого он играл в приключение вместе с Кави, развивался, придумывал планы и отговорки. Когда узнал собственное будущее, то решил, что обязательно окажется здесь, но теперь опять хочется сбежать и навсегда остаться просто воином-магом, который борется со злыми силами, а не с самим собой.

Но больше так не может продолжаться. Эльф смотрит на водоем, в котором нашел Духа Разума и Хаотического Бриза, но сейчас вода снова мутная, поэтому не видно упавшую в прошлом статую. А за спиной раздаются шаги.

Одиннадцатый разворачивается и видит ничем не примечательного старика в крестьянской одежде. В его внешности нет ничего, за что может зацепиться глаз, будто это совершенно случайный человек, который вдруг проснулся не своей кровати, а в Городе Вечной Бури. Но этого, конечно, не может быть.

Серые глаза старика уверенно смотрят на Кошмара, а обветренные и потрескавшиеся губы улыбаются при виде эльфа, который направляет пистолет в точку между глаз незнакомца. А после вокруг Кошмара вспыхивает десятками молний воздух.

— Вы не слишком-то торопились, — говорит эльф.

— Есть только одно качество, которое отличает настоящего ассасина от обычного охотника за головами, — еще шире улыбается старик. — И это терпение. Алват, прими душу из моих рук!

Кошмар открывает огонь, но опаздывает на атаку, когда левая рука отделяется от тела, а после на теле открываются десятки глубоких ран, чтобы в финале невидимый удар отсек голову. Все атаки прошли сквозь защиту, и на землю упал уже труп.

— Жертва принесена, обет исполнен, — глава Алнаар Вазейм в молитвенном жесте складывает руки, и можно заметить, что они по кисти покрыты кровью.

Очень яркое видение собственной гибели от руки главного ассасина Алнаар Вазейм раскаленной иглой прошлось по разуму. Способность к прорицанию пробудилась сама по себе, так как пророки постоянно слушают ближайшие события, не осознавая этого. И если возникает источник потенциально смертельной опасности, то видение может прийти непрошенным, как это было, например, с Альви, когда она пришла на склад Кошмара.

Грядущее событие было показано очень ярко, и в нем псионик погиб, не сумев оказать никакого сопротивления. ИИ-помощники не могут описать, какими способностями владеет глава древнего ордена ассасинов, но призывают бежать отсюда.

Эльф меняет будущее и оборачивается молнией, которая моментально переносится в центр города. На такой скорости эльф теряет возможность следить за происходящим, для всех органов чувств будто бы резко меняется кадр фильма. Это, конечно, не скорость света, но все равно очень трудно остановиться в нужном месте, если оно сравнительно близко. Однако, если не сжиматься до размеров молекулы, то контроль повышается.