К а т е р и н а появилась в дверях, стоит. М а р ф а и В а л е н т и н смотрят на нее.
К а т е р и н а. Молоко в груди пересохло… (Осела на пол.)
М а р ф а (бросилась к дочери). У, Яшка, змей проклятущий, что натворил!.. Доченька, родимая, подымись…
К а т е р и н а (поднялась, оттолкнула мать). Пусти, мама… (Валентину.) Как же я вас всех ненавижу… Всех мужиков ненавижу!
М а р ф а. Что ты, ошалела?! Доктор-то при чем!
К а т е р и н а. А что доктор? Все одно в брюках!
М а р ф а. Вы уж, Валентин Петрович, не примите к сердцу… (Дочери.) Совсем ума решилась!
К а т е р и н а. Не мешай, мама, я ему допрос учиню. Ты скажи мне, доктор, сколько ты баб обидел?
М а р ф а. Катерина, бесстыжая!
К а т е р и н а. Молчишь?.. Молчишь, доктор?.. А может, те бабы за страдание свое моими устами с тебя спрашивают? За молчание прячешься?.. У-у, какие же вы все подлые, какие же вы все твари низкие!
М а р ф а. Господи, да что это! Катерина, хоть меня-то не позорь!
К а т е р и н а. Уйди, мама, я его судить хочу!
М а р ф а. Дите вон плачет!..
К а т е р и н а. Укачай! Ты тому дитю бабка. А я ему помочь не могу.
М а р ф а, с жалостью взглянув на дочь, скрывается в соседней комнате.
К а т е р и н а. Плачет… Слышишь, доктор, как человек плачет? То любовь моя предсмертным плачем плачет… И любовь, умрет, и дите умрет.
Остановилась, стоит молча.
А были рассветы туманные, были рассветы росистые, был медовый гул по лугам… и слова были. Нежные слова были… Лживые слова. Всегда одно и то же. Мы словам верим, а вы словами лжете. Зачем, доктор, вы лжете? Душу обманываете зачем? Ребенка сделать и без слов можно.
М а р ф а (в дверях). Катерина, хоть каплю стыда поимей — чужой же человек…
К а т е р и н а. А они все чужие!
М а р ф а. Тьфу! (Скрылась.)
К а т е р и н а. Что смотришь, доктор? Не узнал, что мучается баба не только когда дитя рожает? Что душа наша — в родах беспрерывных… Душе совершенства надо. Молчишь, доктор?
В а л е н т и н. Чтобы не лгать, Катерина.
К а т е р и н а молча смотрит.
К а т е р и н а. Вон ты какой, доктор…
Ушла.
М а р ф а (выходит). Ради бога, Валентин Петрович! Я ей ужо выволочку дам.
В а л е н т и н. Душе совершенства надо… Вот из-за чего главная боль… Да. Не беспокойтесь, Марфа Власовна. Думаю, теперь ей будет легче.
М а р ф а. Ты уж извини, Валентин Петрович.
В а л е н т и н. Седые волосы у вас.
М а р ф а. Седые, Валентин Петрович…
Пауза.
В а л е н т и н уходит. К а т е р и н а, стоя в дверях, смотрит ему вслед.
З а н а в е с.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Горница в доме б а б к и А н и с ь и. Лавки вдоль стен, остальная мебель вынесена. Иконы. Дверь в соседнюю комнату открыта, виден край стола, загородившего вход. Вечер. Горит электрическая лампочка. На лавках сидят д е в у ш к и. Некоторые вышивают, большинство заняты орехами и семечками. На полу шелуха. Несколько п а р н е й стоят у входа в небрежных позах. Из боковой двери выглядывает б а б к а А н и с ь я.
Б а б к а А н и с ь я. Девки! Чтой-то вы меня столами-то запрудили? И до ветру не выберешься.
Д е в у ш к и отодвигают стол. Б а б к а А н и с ь я протискивается в комнату.
Ах, касаточки! Ах, красавицы! Нарядные-то все какие! Да молоденькие! Ах, мои лебедушки…
Уходит. Д е в у ш к и пересмеиваются. Входит В а л е н т и н.
В а л е н т и н. Можно с вами посидеть, девушки?
Д е в у ш к и. Милости просим! Нам на нового доктора очень интересно посмотреть!
С м е ш л и в а я д е в у ш к а. И-и, милушки мои, смешно-то как!..
Д е в у ш к и. Проходите, не стесняйтесь! Вы со мной садитесь, доктор, я свободная!..
С м е ш л и в а я д е в у ш к а. И-и, родимые, смеху-то!..
Входит г а р м о н и с т.
Д е в у ш к и. Гармонист пришел! Васенька пришел! Ленка, стул гармонисту!
О д н а и з д е в у ш е к приносит старинный стул с прямой спинкой. Г а р м о н и с т садится. Д е в у ш к а подстилает под гармонь скатерочку. Г а р м о н и с т ни на кого не глядит, лицо каменное. Перебирает лады. Щелкая орешки, к гармонисту приближается д р у г а я д е в у ш к а.
Д е в у ш к а (поет).
Хорошо играете,
Лады перебираете,
Ваше сердце на покое,
Про мое не знаете.
Снова щелкает орешки. В а л е н т и н у тоже протягивает орехи и семечки.
В а л е н т и н. Спасибо, девушки, но я как-то не умею.
Д е в у ш к а. Хотите научу?
С поразительной быстротой щелкает семечки.
П а р н и. Давай, давай! Жми, Нюрка! Еще, еще! Знай наших!
В а л е н т и н. Да, конечно… Искусство в некотором роде.
Возвращается б а б к а А н и с ь я, слушает гармошку, движется в лад музыке.
Б а б к а А н и с ь я (почти поет). Полы-то не забудьте вымыть, девки.
Д е в у ш к и. Вымоем, бабка Анисья, вымоем.
Б а б к а А н и с ь я. И в кухоньке прихватите, родимые.
Д е в у ш к и. Прихватим, бабка Анисья.
Б а б к а А н и с ь я. Лики-то прикрыть, чтоб не соблазнялись… (Прикрывает иконы полотенцем, скрывается в боковой комнате.)
Г а р м о н и с т заиграл громко.
О д н а и з д е в у ш е к (поет).
Ой, глаза мои, глаза,
Горюшко мне с вами,
Как увидите ребят,
Моргаете сами.
Д е в у ш к а с в ы ш и в а н и е м (поет).
Разлучила нас дорожка,
Дальняя, восточная,
У нас с милым переписка
И любовь заочная.
М а л е н ь к а я о з о р н а я д е в у ш к а (поет).
Я нашла себе милого:
Он молчит, и я ни слова.
Дивовалися на нас —
Вот так пара собралась.
Входят еще п а р н и и д е в у ш к и, рассаживаются. Д е в у ш к а с к н и г о й едва села, начала читать.
О з о р н а я д е в у ш к а (поет).
Ой, подружка, из-за дружка
Не брани и не ругай.
Сундучок купи окованный,
Милашку замыкай.
П а р н и (посовещавшись, устрашающе рявкнули).
