Л а р и с а. Вы обнаглели.

П р а с к о в ь я. Слова-то какие, Лариса Ивановна. А ведь я тебе еще пригожусь. Ох, как пригожусь. Для тебя же лучше, чтоб мирно да тихо. Ты мне пришлась по сердцу. И для тебя наизнанку вывернусь. Тебе нужен верный человек. Я всегда подле тебя. Советом и делом. И не бойся ты меня, молодка. Вот я — никого не боюсь. Проклятая жизнь всему научила. (Допивает чай. Встает.) Спасибо за чаек. До свиданья, Лариса Ивановна. До скорой встречи. (Выходит.)

Л а р и с а (после долгой паузы). Что же делать? Что же делать? Неужели ничего для меня не осталось светлого, настоящего? (Задумчиво.) «Я приду к тебе и встану перед тобой. Я заслоню своими ветвями все небо. Ты больше никогда не увидишь солнца. По лесу будет звучать, как эхо, твой голос…»

Входит  Е л е н а.

Е л е н а. Можно?

Л а р и с а (вздрагивает, цепенеет от ужаса). Сосна-красна?

Е л е н а. Я тебя напугала? Дверь была открыта… (Устало опускается на стул.)

Л а р и с а (приходит в себя. Бросается к Елене, трясет ее за плечи, обнимает). Неужели это ты? Ты, Ленка! Ах, боже мой! Ленка!

Е л е н а. Я шла три дня и три ночи. Меня чуть комары не съели.

Л а р и с а. Откуда ты? Как все получилось?

Е л е н а. Не могу понять. По-моему, Зотей умышленно направил меня не в ту сторону. Я пошла на разведку и… затерялась.

Л а р и с а. Ты же могла в болото провалиться.

Е л е н а. Как видишь, не провалилась.

Л а р и с а. Там рысь…

Е л е н а. А сосна-волшебница? Помогла мне и на этот раз.

Л а р и с а. Ты еще шутишь. Тебя тут ищут… Какое счастье, что ты здесь, что ты жива! Я с ума сойду от радости!

Е л е н а. Если бы ты знала, как я струсила, когда одна осталась. Вышла на проселок, смотрю — машина… в город. По дороге в какой-то забегаловке шофер накормил меня, и я, счастливая, заснула в кабине на его плече. На его же деньги отправила телеграмму. Славный парень…

Л а р и с а. Ну и где же эта дорога? Нашла ее?

Е л е н а (не сразу). Нет.

Л а р и с а. Я же говорила! Ну чего тебе не живется, как всем. Пора уже, милая, угомониться. Ты посмотри на себя! На кого ты стала похожа! Под глазами синяки, морщины.

Е л е н а. Я разыскиваю Гладких. Звонила ему из треста на квартиру. Телефон не отвечает. Дежурная направила меня к тебе.

Л а р и с а. Пока не приведешь себя в порядок, я не буду с тобой ни о чем разговаривать.

Е л е н а. Ты не смотри на мой вид. Мне нужно съездить за город к тетке и переодеться.

Л а р и с а. Иди-ка под теплый душ, а я тем временем приготовлю кофе. Кофе с лимоном и коньяком.

Е л е н а. Душ — это сказка. Но я лучше сначала умоюсь.

Л а р и с а. Может, тебе халатик дать?

Е л е н а. Не надо.

Л а р и с а. Возьми на вешалке.

Е л е н а. Спасибо. (Выходит.)

Л а р и с а (ей вслед). Полотенце синее, в полосочку. (Ставит на стол чашки, рюмки. Тоже выходит.)

Е л е н а  несет плащ Кленова. Бросает на спинку стула. Появляется  Л а р и с а  с бутылкой.

Л а р и с а. Ты уже? (Наливает в рюмки.) Ну, за что выпьем?

Е л е н а  молчит.

За тебя. За дружбу. И, конечно, за мир. (Подносит Елене.) Что с тобой? (Заметив плащ.) Ах, это…

Е л е н а. Он был у тебя?

Л а р и с а. Да, был. На именинах.

Е л е н а (залпом выпивает рюмку). Дай мне, пожалуйста, чистый листок и ручку.

Л а р и с а. Зачем?

Е л е н а. Напишу заявление.

Л а р и с а  приносит бумагу и ручку. Е л е н а  пишет.

Л а р и с а. Не понимаю. Ты же не хотела уходить из Грачих.

Е л е н а. Поеду на другой участок.

Л а р и с а. И там построишь свою прямую дорогу? (Смеется.)

Е л е н а. А что здесь смешного? Что?

Л а р и с а. На твое место назначен Свиридов. Приказ подписан в тот день, когда Кленов был у меня.

Е л е н а. Это правда?

Л а р и с а. Да, Елена. Ведь я обещала Кленову, что тебя там не будет.

Е л е н а (вставая со стула). Благодарю за откровенность.

Л а р и с а. Подожди, Ленка! Я сволочь! Страшная сволочь! Выслушай меня. Я вышла за Гладких! Да! Он меня любит! Я понимаю, Гладких невесть какая находка. Но он честный, порядочный. Долгие годы я ловила синиц, а мне попадались общипанные воробьи. Ах, если бы ты знала, как мне все осточертело! Мой папочка ничего не хочет делать для родной дочери. А ведь это он меня так воспитал. С пеленок говорил мне, что я самая красивая, самая умная. Я никогда ничего сама не делала — всегда другие. И лгали… папа маме, мама мне, а я им обоим. (Помолчав.) Я тебе наврала. Гладких тоже сбежал от меня. Мир не перестроишь. Всегда женщины терпели унижение. Так было, так будет до бесконечности. Все тяготы и невзгоды на их плечах. Разве ты не помнишь, как страдали в войну несчастные женщины? Работали за десятерых, содержали семью, растили детей и старились. А мужья некоторые привозили с фронта молоденьких, гладеньких — награда женам за все их мытарства и любовь, за то, что верили и ждали!

Е л е н а. Но были и плохие жены… которые не ждали.

Л а р и с а. Все равно мужчины — скоты. И твой Павел, и Гладких. Все они… Кленов говорит теперь, что не любил меня, что я просто нравилась ему. Так какого же черта он увивался возле меня! Значит, для него я только штучка! А ты — идеал! На тебе он может жениться! Ты имеешь честь получить имя мадам Кленовой и штопать его рваные носки! Готовить щи и угождать! А он, как наскучишь ему, пошлет тебя к чертям и придет ко мне! Потому что у меня уютно. Гитара, цыганские романсы… Одним словом, все, что пожелает его душенька!

Е л е н а. И ты его примешь?

Л а р и с а. С великим удовольствием.

Е л е н а. После того, что он… не женился на тебе? Ушел к другой, которую любит?

Л а р и с а. Да! Да, черт возьми! И ни разу не упрекну! Ни в чем! Буду всегда веселая, легкая! А когда ему снова захочется кислых щей, он вспомнит о тебе! (Хохочет.)

Е л е н а. Когда мы были школьницами, — ссорились из-за разбитой чернильницы…

Л а р и с а. А теперь мы женщины и ссоримся из-за разбитой любви. Ты еще во что-то веришь. Хотя и ты начинаешь понимать, что теплый душ лучше, чем дорожная грязь. (Наливает коньяку, пьет.) Ты удивляешься, что я много пью? Это не часто. Я берегу себя. (Смотрится в зеркало.) Уже морщинки… Еле заметные, но есть. Стоит появиться одной… А знаешь, я думала, что ты более настойчивая. И боялась тебя. Завидовала твоей воле, твоему упрямству. Мне казалось, вот ты — из другой породы: сумасшедших, одержимых. А ты самая обыкновенная женщина. Струсила и бежишь из тайги.

Е л е н а. Вот ты как расцениваешь мой приход.

Л а р и с а. Разве это не так? Надо быть откровенной, Лена. Ты, вероятно, поняла, что ноша тебе не по плечу. Разумно. Со мной не надо ссориться. Мы равные. Ничего не представляющие собой. Просто женщины!

Е л е н а. Да, теплый душ — великолепно. Особенно после дорожной грязи. И кофе с коньяком после усталости. Спасибо.

Л а р и с а. Куда ты?

Е л е н а. Хорошо, что я встретилась с тобой. Я готова была сдаться, чтоб спокойно жить. Но это была минутная слабость. (Рвет заявление.) Я никуда не поеду из Грачих. И никто меня не имеет права уволить. Я еще не приступала к работе. А то, что я бродила по тайге, — это моя фантазия, как ты выражаешься. И мне никто не запретит проводить отпуск там, где нравится. (Помолчав.) У каждой женщины своя судьба. Она зависит от нее самой, и винить тут некого. Из ябеды и лгуньи ты выросла в хищницу.

Л а р и с а. Лена…

Е л е н а. И все-таки ты жалкая.

Л а р и с а. Подожди. Я тебе еще не все сказала.