— Ты готов идти дальше? — спросил Мэйн. — Можешь поехать на мне, это будет даже убедительнее выглядеть. Не волнуйся, я сцеплю тебя своей силой, ты не слетишь и не потеряешься. Да и моя полная боевая форма может быть полезной.

Я кивнул, еле сдерживая улыбку.

И вот я, весь такой из себя бог… красоты? Чего ещё может быть? Горели бы патлы, как огонь, был бы бог огня, но стихии для Реала, а не Астрала, увы. Так что едет на огромном золотом змее бог красоты, а не огня. Ещё и в динами пришёл не в зелёно-коричневой форме защитника, в светлых одеждах без опознавательных знаков, какие многие носят в Амроте. А рядом плывут Рэй и Айлинайн.

Не удивлён, что мы произвели фурор в местном районе Астрала. Некоторые преследовали нас на расстоянии, другие просто глазели, но никто не осмеливался преградить путь.

Пейзаж вокруг менялся, словно во сне. То горы в алом закате, то тёмный лес, полный светлячков, то синие пески под фиолетовым небом. Это было завораживающе. Чем дольше я находился в этом месте, тем лучше понимал, как оно работает. Ну или думал, что понимал.

Для меня Астрал был подобен сну. Сюрреалистичные картинки сменяли друг друга и отражали настроения тех, кто там обитал.

Что ещё важно, здесь не было заклинаний как таковых. Всем правили мысли и формы. Чисто подсознание. Потому нельзя было увидеть никаких контуров. Да и оставить условную печать тоже — с твоим уходом всё рассеется.

— Не совсем, — сказал Айлинайн, — но ты думаешь в верном направлении.

— Тшшшак ннне пойджжжёт, я хочшшшу понннимать тшшшебя тшшакжжже.

— А есть способ? — мне не нравилось шипение Мэйна, он так говорил медленно, да и само изменение форм слов раздражало. — Ты тоже можешь создать свой якорь?

Все мои ребята добровольно съели якори Рэя, прекрасно понимая, что это значит. Я так же проглотил тот, что дал мне Айлинайн. Более специфический, благодаря ему он и читал мои мысли. Но они духи, разве звери могут такое делать, пусть и магические?

Мэйн чуть замедлился, из его пасти вылез длинный тонкий язык, на котором лежал мякиш. Я его взял в руку, конечно, но какой же он был мерзкий, липкий. И это надо проглотить? Меня точно стошнит.

— Ты чего, — удивился Рэй. — Другие якоря тебе такими противными не были.

Вот обязательно было говорить это вслух?

— Этшшшо ннне обязззатшшшельно…

Я материализовал из хранилища флягу, откупорил её. Постарался успокоиться, отдышаться, а потом закинул мякиш в рот поглубже, но тут же словил рвотный позыв. Он был мягким и склизким! Ещё и чуть кисловатым на вкус. Мерзость.

Поборов приступы тошноты, присосался к фляжке с яблочным соком.

Фух, вроде справился. И как оно?

— Подожди немного, — улыбнулся фей.

— Я продолжу комментировать твои мысли, — сказал Айлинайн. — Разум имеет волю, на её основании даже после своего ухода можно оставить нечто, основанное на ней. Это похоже на заклинание, но не является им.

Интересно, воля, значит. Но разве она не связана с желанием? А это ведь вполне конкретное чувство.

«Не совсем», — я с удивлением услышал в голове голос Мэйна. Значит, сработало. Не зря проглотил эту пакость. Ой, прости. Но то, что животные также могут делать якори — поразительно.

«Не все магические животные так могут, как и не все духи», — тут же пояснил Мэйн. Удобно, конечно.

«Воля есть проявление разума, — подтвердил моё предположение Айлинайн. — Как и голод есть у тела и разума, но это не одно и то же. Жажда знаний, жажда чувств, жажда битв. Делая что-то, занимаясь чем-то, душа может получать подобие удовлетворения. Но это никогда не сравнится с настоящими эмоциями».

Ну точно дом терпимости теперь, а не глова моя.

«Но лучше общаться так, чтобы нас никто не подслушал», — передал мысль Рэй.

Логично в принципе.

Интересно, а у меня есть воля? Но ребята уверили, что точно есть. Как и то, что при должном умении смогу управлять пейзажем Астрала. Ведь Мэйн умел! Ну а местные противостояния нечто вроде армрестлинга сил воли, либо разума.

Потому духи не врали — они чистое проявление разума, могут обмануть только если сами обмануты. А вот слукавить ради достижения своих целей — это запросто. Так что следовало быть осторожным и чётко формулировать вопросы.

Управляли же не чисто своей волей, а с её помощью подчиняли прану. Как живые использовали ману силой своих мыслей. Это и была основа магического искусства мёртвых душ. С одной стороны, основа та же, но с другой — совершенно иная форма.

Прана… С этим тоже оказалось всё очень не просто. Проявлений энергии много, магические сущности умеют их отличать. Как например в Астрале кругом прана, она пронизывает всё пространство. Но сами духи перерабатывают её в препрану. То есть их магия это препрана и есть, и из неё же они состоят.

Препрана лежит наподобие слоёв прямо на душе. Когда маг или другой дух «сжигает» слой, душа «вылетает» куда-то в Астрал, что-то вроде спасительной телепортации. Взамен на это часть памяти теряется. Чем сильнее душа, тем толще каждый слой.

Сама душа состояла из иной энергии, праны высшего порядка. То есть, существовал ещё один тип праны! Чем ниже по слоям души, тем больше той самой «особенной» праны. Духи на полном серьёзе считали, что сама Бездна есть душа этого мира. И где-то там на глубине находится истинный Бог-Создатель, некая болванка, основа души мира, как это с обычными душами. Вот только его никто не видел и не было знакомых знакомых, кто бы видел, лишь слухи. Но откуда-то же они взялись?

У мёртвых есть свои сказки о богах? Своя религия? Но нет, мёртвому Создателю никто не поклонялся, не возносил молитвы. Просто говорили о нём и всякие догадки строили: может ли он исполнять желания и сделать кого-то живым?

В общем, душа состоит из высокой праны, которая выделяет препрану. Это работает для абсолютно всех душ, разве что натурлементы научились настолько тесно взаимодействовать с природой, что с её помощью быстренько перегоняют препрану в преману, которой в итоге и пользуются.

Как самый опытный, Айлинайн поделился, что он хранит в себе препрану, ей также может легко манипулировать. Но когда в Реале надо взаимодействовать с водой, то перегоняет препрану в преману, тут же используя. На мой вопрос, почему именно вода, ещё и болотная, указал, что при жизни имел с ней много взаимодействий, потому хорошо понимал и было проще освоить.

Даже не знаю, рыбой он уродился, что ли? Точно рыбой, раз молчит, как она, не желая признаваться, кем был при жизни.

«Если ты не понимаешь рыб, то это не значит, что они не говорят», — заявил он.

Ну, точно рыба.

«Твои попытки манипуляции смешны. Может, однажды я расскажу тебе, кем родился изначально, но сейчас не хочу этого делать».

В общем, препрана это тема духов, живущих в Астрале, не важно, спириты они или натурлементы.

Для населения Реала же существует мана и премана. Мана у эльфов и животных, премана у натурлементов и растений. Особенность этих энергий в том, что благодаря им можно управлять «веществами» Реальности, они же стихии.

Есть у разумных, животных и растений ещё одна энергия, называемая жизненной. Некая аналогия высокой праны. Все энергии связаны друг с другом, так что жизненную энергию вполне можно преобразовать в ману, но лучше такими вещами не заниматься, разумеется.

Мана нечто вроде концентрированной энергии, поэтому натурлементов и спиритов так с неё плющит. Она тяжёлая для их «организма», потом очень долго «переваривается». По сути, нечто вроде батарейки получается, из которой постепенно уходит энергия, разрушаясь по цепочке до праны.

«Не понял, Рэй, а ты почему преманой не пользуешься?» — обратился я к фею.

«Ну так я никогда не был живым! Или был, но не помню этого, эта информация потеряна навечно. Чтобы управлять стихией, её нужно понимать. А мёртвому это сделать невозможно. Так что мне в премане проку нет».

«Тяжесть» маны вызывает подобие чувства вкуса. Как каждый эльф видит свою и чужую ману разного цвета, так и дух чувствует разный «вкус». Но в вотимах вкуса нет, он пропадает через несколько минут после потери связи с душой. Как нет вкуса при передаче от ритуальных ножей.