Вайцзеккер, чья седая шевелюра была уложена волосок к волоску, поднялся ей навстречу из-за украшенного резьбой письменного стола. При виде Элизабетты глаза Вайцзеккера под набрякшими веками сверкнули оживленно, хоть и несколько озадаченно. Одет был барон, как всегда, элегантно: в темный костюм с серым шелковым галстуком. В Вайцзеккере чувствовалась аристократическая стать, и раньше Элизабетта застеснялась бы своего скромного происхождения, но война все изменила. Положение в обществе потеряло для нее свою ценность, теперь она понимала, что на войне имеет значение лишь один класс — выжившие.

— Входи и присаживайся, Элизабетта. — Он улыбнулся ей, продемонстрировав красивые ровные зубы, и указал на стул напротив своего стола.

— Благодарю. — Элизабетта присела, и барон тоже опустился в свое кресло.

— Я привык видеть тебя с подносом с закусками, а не за письменным столом, — пошутил он.

— Верно. — Элизабетта натянуто улыбнулась. — Спасибо, что согласились выслушать меня.

— Не за что. Так чего же ты хотела?

— Для начала — извиниться за то, что случилось во время вашего последнего визита в ресторан, происшествие с господином Капплером. Простите, я такая неловкая.

— М-да? — приподнял седую бровь Вайцзеккер. — Сомневаюсь, что это была случайность.

Обезоруженная Элизабетта не сразу нашлась с ответом.

— Вы правы, барон. Мы с вами давно знакомы. Нонна всегда считала вас джентльменом. Господин Капплер — совсем не такой.

— Благоразумие велит мне держать собственное мнение при себе. — Вайцзеккер поджал губы. — Итак, для чего ты хотела меня видеть?

— Я пришла, чтобы просить вас об услуге, барон. Сегодня в гетто устроили облаву на евреев. Их увезли и доставили в Военное училище. Среди них мой друг, Сандро Симоне, и его отец — Массимо.

Вайцзеккер помрачнел, но перебивать не стал.

— Сандро — гений математики, его отец — уважаемый адвокат. Возможно ли как-то забрать их оттуда?

— Нет, — нахмурился барон, откидываясь на спинку кресла. — Вы ошибаетесь, у меня иные должностные обязанности. Я — посол Германии при Святом Престоле, член Министерства иностранных дел. Я дипломат и поэтому должен сглаживать противоречия, а не создавать их.

— Но вы должны что-то предпринять. Вас так уважают, вы важная персона. У вас есть на них влияние. Пожалуйста, помогите Симоне. Умоляю! — Элизабетта подалась вперед, не в силах скрыть тревогу, но Вайцзеккер и бровью не повел.

— Не могу, даже если бы хотел. Это просто вне моих полномочий.

— Но то, что произошло сегодня, — просто ужасно! Это неправильно, преступно! И вы, барон, это знаете. Вы не можете одобрить подобное. Нельзя так обращаться с римскими евреями. Уверена, папа не…

— И еще раз: у меня нет полномочий, которые позволили бы их отпустить.

Элизабетта сглотнула тяжелый комок в горле, стараясь держать себя в руках. Если она не добьется успеха — все будет кончено.

— Тогда у меня есть просьба попроще. Если вы не в силах освободить Симоне, быть может, у вас получится отправить их в трудовой лагерь в Италии, а не за границу? В Фоссоли есть такой лагерь. Это рядом с Карпи, недалеко от Модены.

— Повторяю, ты ошибаешься. — Вайцзеккер развел руками. — Лагерь в Фоссоли — вовсе не трудовой. Это транзитный лагерь, перевалочный пункт перед высылкой.

— Но ведь туда отправляют итальянских евреев, правда?

— Да, но только временно.

— Насколько я знаю, в лагере строят новую секцию. Наверняка в строительстве участвуют заключенные, верно?

— Понятия не имею. — Вайцзеккер с любопытством склонил голову. — Откуда ты все это знаешь?

— Порасспрашивала тут и там. Я должна помочь Сандро и его отцу. Пожалуйста, барон, не могли бы вы отправить Симоне в Фоссоли? Они будут помогать на стройке. Они оба сильные и дельные.

— Какая тебе разница, куда их отправят — в Фоссоли или за границу?

— Если их отправят в Фоссоли — это даст мне больше времени, чтобы подать прошение об их освобождении. Буду обращаться к кому только смогу. Среди наших завсегдатаев много важных людей — таких, как вы. И я каждого намерена просить о помощи. Если Сандро и его отца увезут в Фоссоли, у меня останется шанс, а если за границу — нет. — Она помолчала. — А еще у меня в Карпи есть друзья. Мы покупаем у них бальзамический уксус для ресторана. Вам он так нравится. Нонна покупала только лучшее. Так что, если Сандро отправят в Фоссоли, может, я смогу его там навестить.

— Ты ставишь меня в ужасное положение.

— Знаю, но ничего не могу поделать. — На глаза у Элизабетты навернулись слезы. — Я люблю Сандро, а он любит меня.

Вайцзеккер нахмурился, но ничего не ответил.

— Я обращаюсь к вам как к джентльмену, барон. У нас ведь с вами сложились свои отношения, верно? Основанные на взаимном уважении… Если вы откажетесь выполнить мою просьбу, как вы сможете потом смотреть мне в глаза?

Вайцзеккер приподнял бровь, мягко усмехаясь.

— Ты берешь «Каса Сервано» в заложники?

— Да, — без улыбки ответила Элизабетта. Она поняла, что соотношение сил между ними совсем немного, но изменилось. Теперь она противостояла ему, а не умоляла. — Если вы мне откажете — больше никогда не будете ужинать у меня в ресторане.

Беппе вместе с Марко и Элизабеттой, которые шли позади него, поднялся к себе в квартиру. Войдя на кухню, он увидел такое, от чего у него перехватило дух, — так он разозлился. Стефано Преттиани — здоровенный, будто медведь, громила из ОВРА — держал Джемму, прижимая к ее горлу нож. От страха она вытаращила глаза. Мария сидела в кресле; от ужаса бедняжка онемела, а за спиной у нее, опустив ей на плечо руку, стоял Кармине Веккио.

Головорез ухмыльнулся:

— Добро пожаловать домой, Беппе.

Беппе подавил разгоревшуюся в груди ярость. Чутье подсказывало ему, что нужно действовать осторожно.

— Отпустите женщин. Деритесь со мной.

— И со мной, — добавил Марко.

Темные глаза Кармине сверкнули злобой.

— Наконец-то я тебя прищучил, Беппе! Теперь возьмусь за все твое семейство! Ты прячешь еврейку. Она получит по заслугам!

— Нет! — закричал Беппе, но Стефано вдруг полоснул ножом поперек горла Джеммы, перерезав его.

Глаза Джеммы вспыхнули от боли. Из жуткой раны хлынула кровь. Послышался омерзительный булькающий звук.

Беппе с ревом ринулся на Кармине и Стефано. К нему на подмогу бросился Марко. Стефано отпустил Джемму, и та, истекая кровью, рухнула на пол.

Закричав от ужаса, Мария и Элизабетта кинулись к ней. Беппе врезал Стефано по роже. Бандит отшатнулся, из носа у него хлынула кровь, нож он выронил.

Марко ударил головой Кармине, и тот упал, оглушенный. Марко принялся колошматить его, но тут Беппе заметил, что Кармине сунул руку в карман. Беппе догадался, что там у него пистолет, и рванулся к нему. Пистолет с ужасающим грохотом выстрелил.

Вцепившись в уши Кармине, Беппе приложил его головой о стену, и бандит потерял сознание. Падая, он успел выстрелить еще раз.

Беппе схватил с пола нож Стефано и всадил его глубоко в грудь Кармине. У того глаза полезли из орбит.

Тем временем Марко занялся Стефано, а тот лупил его в ответ — все сильнее и сильнее. Наконец Марко дрогнул и пошатнулся. Стефано развернулся к выходу, надеясь удрать.

Беппе бросился на него, схватил здоровяка и швырнул в стену головой вперед, сбивая с ног. Удар оглушил громилу. Подоспел Марко и снова ему врезал, отбросив назад.

Стефано уже не сопротивлялся. Он со стоном повалился на пол, из разбитого носа хлестала кровь.

Беппе взял стул, подошел к нему и стал колошматить стулом по голове до тех пор, пока не показалась черепная кость. Стефано затих без движения, и Беппе с грохотом уронил стул.

— Беппе! — закричала Мария, стоявшая позади. — У тебя кровь! Ты ранен!

— Со мной все нормально, — отмахнулся Беппе, но теплая кровь булькала у него в горле. Он помнил этот медный привкус со времен Великой войны.