— Хватит, папа, остановись! — просил потрясенный Сандро. Нацисты устроили унизительную забаву. Люди разразились гневными криками. Солдаты в ответ наставили на них оружие. Ситуация становилась взрывоопасной. Нужно было что-то предпринять.

— Синьор! — обратился Сандро к одному из солдат. — Позвольте мне забрать отца, хорошо?

— Давай, — нахмурился тот, махнув стволом автомата.

Сандро пролез под ограждением, поспешно подскочил к отцу и забрал у него несколько книг. — Перестань, папа…

— Этим книгам сотни лет! — задыхаясь, простонал Массимо, очки у которого съехали набекрень.

— Прекрати. — Сандро с отцом отдали книги, которые поймал Массимо, перевозчику, тот как раз подошел с коробкой. Немцы все так же выбрасывали архив из окон. Из томов вылетали страницы, медленно проплывали по воздуху и, словно мусор, опускались на землю.

Сандро взял отца за руку, и они поспешили обратно к ограждению. Вокруг них драгоценные книги падали на мостовую и разбивались о камни, корешки лопались. Толпа бросилась вперед, пытаясь подобрать выпавшие страницы.

Солдаты, наставив на людей автоматы, кричали по-немецки. Толпа, плача и молясь, в страхе затихла. Сандро торопливо завел отца за ограждение, мать и Роза тут же принялись хлопотать вокруг него, поправлять ему очки и галстук. Массимо быстро взял себя в руки, и люди окружили его, снова забрасывая вопросами.

У дальнего края толпы Сандро заметил девушку, которая стояла отвернувшись. Темные локоны блестели на солнце, на ней было красивое синее платье в клетку, как когда-то носила Элизабетта. Сердце Сандро мигом подскочило к горлу, и он решительно направился к ней.

— Элизабетта? — позвал Сандро, но тут девушка обернулась и оказалась вовсе не Элизабеттой.

— Простите?

— Извините… Я принял вас за другую. — Сандро попятился в толпу. Мог бы и сам догадаться. Он прогнал Элизабетту, так что вряд ли она о нем вспоминает. Она его разлюбила.

Сандро вспомнил тот вечер в Ла Сапиенце, когда они целовались под звездами. Он задумался: написала ли она ту книгу, о которой мечтала?

Отмахнувшись от этих мыслей и стараясь выбросить ее из головы, Сандро направился к семье.

Он стоял у кровати Розы, волнуясь за сестру. Уже больше недели ей нездоровилось: болел живот. Она почти ничего не могла есть. Красивое лицо исхудало и побледнело, а глаза потеряли блеск.

Мать потрогала ее лоб ладонью.

— Дорогая, у тебя слишком высокая температура. Пора нам отправляться в больницу, пока ты еще можешь ходить.

— Я скоро поправлюсь, — слабо сказала Роза.

— Нет, тебе нужно лечиться.

Сандро был с матерью согласен.

— Но чем она болеет, мама?

— Нельзя поставить правильный диагноз без анализов. Причин может быть множество.

— Что же делать? Папы не будет до позднего вечера.

Массимо остался в синагоге наводить порядок после разграбления архивов.

— Мы с тобой сами ее отведем. Не хочу ждать папу. Оставим ему записку. — Мать с целеустремленным видом выпрямилась, поджав губы.

— Хорошо, идем, — кивнул Сандро.

— Нет, мама, не стоит, — покачала головой Роза. — Тем более после комендантского часа. Сандро, скажи ей. Комендантский час…

— Не волнуйся. Если нас остановят, мы объясним, что тебе срочно требуется помощь врача.

— Как будто им не все равно, — пробормотала мать.

Пока Розу осматривали, Сандро с матерью сидели в зале ожидания. Ей очень обрадовался доктор Сальваторе Кристабелло, один из бывших коллег Джеммы. Он покосился, хоть и сдержанно, на ее поношенное коричневое платье и изменившийся облик. Сандро догадался, что когда-то стройная мать стала изможденной, а мельком заметив свое отражение в стекле окна, понял, что он — тоже.

К ним вышел доктор Кристабелло, профессионал с редкими седыми волосами и в бифокальных очках, одетый в белоснежный халат. Выражение его дружелюбного лица было очень серьезным.

— Как она? — Джемма вскочила ему навстречу, а за ней и Сандро.

— Она поправится, показатели в норме, но требуется госпитализация. Полагаю, дело в желудочно-кишечном тракте — вероятно, паразиты. Такое теперь часто встречается, учитывая плохое питание.

— И я решила так же.

— Мы поставили ей капельницу, взяли анализы крови и мочи. Результаты будут через некоторое время, так что пока вы можете пойти домой и поспать.

— Я бы хотела остаться, если можно.

— Хорошо. Полагаю, смогу тебя незаметно провести.

— Спасибо, Сальваторе. — Мать повернулась к Сандро и взяла его за руку. — Иди домой, милый. Побудь с отцом.

— Но я тоже хочу остаться. А папе мы написали записку.

Вмешался доктор Кристабелло:

— Сандро, я могу потянуть за кое-какие ниточки и провести твою мать в палату Розы, но тебя не выйдет.

— Ладно, — неохотно согласился Сандро.

— Молодец, — похвалила его мать и поцеловала в щеку.

Сандро вышел из больницы, которая находилась всего в нескольких шагах от Понте-Честио — моста, ведущего к Трастевере и Элизабетте. Сандро вдруг захлестнула сильная тоска по ней. Он дивился, как ему удалось так долго прожить без нее. Сил сопротивляться не было. Сердце подсказало ему дорогу: он свернул направо, перешел мост и оказался в Трастевере.

Сандро с трудом узнавал местность. Улицы были пустынны, рестораны и магазины закрылись. Окна в домах затемнены на случай воздушного налета. Повсюду валялись мусор и щебень, от цветочных горшков остались лишь обломки. Шпалеры стояли голыми, без цветов, сломанные перекладины цеплялись за стены. Уцелели лишь навесы из плюща — единственного растения, которое в уходе не нуждалось, а значит, за ним никто не присматривал. Как за Сандро.

Сандро шагал будто в бреду, и ноги сами несли его к любимой. Он станет умолять принять его и приютить, обнимет крепко, и они наконец будут вместе, как задумал Господь до того, как вмешались люди, фашисты и нацисты, ненависть, законы и несправедливость. Он приближался к ее дому, безмолвно молясь о том, чтобы его мечта сбылась и он наконец-то был с ней.

Сандро свернул на ее улицу, вокруг не было ни души. Он дошел до ее дома — двухэтажного строения, покрытого золотистой штукатуркой, сиявшей будто солнце. Свет не горел, ставни были закрыты. Наверняка Элизабетта спит.

Он вспомнил, как Марко пел ей серенаду, но Сандро не умел петь. У него не было песен, не было больше ничего. Отчаяние захлестнуло Сандро, и он понял, что ему нечего ей предложить: у него нет образования, он больше не гений, нет даже здоровья. Казалось, с него содрали кожу до костей, осталась лишь сама его суть, жаждущая ее.

Сандро рухнул коленями прямо на брусчатку. Он склонил голову, согнувшись пополам, и слезы, которые он сдерживал, обожгли ему глаза. Сандро, охваченный горем, сломался, неспособный двигаться.

— Сандро?

Он мог бы поклясться, что слышит голос Элизабетты, зовущий его по имени. Голос, который он так давно любил, доносился откуда-то сверху, возможно, с самих небес. Наверняка у него галлюцинации, он по-настоящему обезумел.

И все же Сандро поднял голову.

Перед тем как лечь спать, Элизабетта с кошками отправилась на крышу; в руке она несла свечу в банке. Днем, пока она работала в ресторане, шел дождь, так что цветы в супницах чувствовали себя неважно: у них не имелось дренажа. Пришлось слить воду, чтобы не сгнили корни. Наверняка именно по этой причине бесценные супницы и не использовали в качестве цветочных горшков.

Поставив банку со свечой на стол, она принялась за работу, наклоняя супницы, чтобы вода стекала прямо на пол. Ньокки и Рико пробирались по крыше, аккуратно переставляя изящные лапки и обходя лужи. Они втягивали носиками воздух, считывая информацию, доступную лишь кошачьим, ведь способности животных, особенно кошек, намного превышают людские. И тем более это было верно для Рико и Ньокки — гениальных созданий даже среди им подобных.