— Да, конечно. Но как же быть, ведь ты не придешь домой?

Альдо растерялся, но лицо Марко озарила догадка.

— Придумал! Скажу-ка я папе, что тебе полегчало и ты решил потренироваться допоздна, например тренировать выносливость. Тогда они с мамой не будут тебя ждать. Просто утром вернись до того, как они проснутся.

— Отличная идея, — сказал Альдо, выдавив улыбку. Он уловил иронию судьбы: брат помогает ему раздобыть оружие, которое будет против него же и обращено.

— А теперь колись… — Марко подался ближе, сверкая глазами. — Что там у вас было, в кладовой? Успел с ней пообжиматься по-быстрому?

— Нет, Марко! — хохотнул Альдо, хотя его мутило.

— Можно и успеть, брат. Уж я-то точно знаю.

Альдо не ответил, только игриво толкнул младшего.

Сгустились сумерки. Альдо выехал из Рима и обнаружил проселочную дорогу, ведущую на север. Он внимательно следил за окружающим транспортом, желая убедиться, что за ним не следят, но не чувствовал опасности. Он лихорадочно размышлял, ощущая, что каждый оборот колес приближает его к тому, чего он так боялся. Он должен спасти Марко, и теперь тухлая свинина казалась ему лучшим вариантом.

Альдо крутил педали больше трех часов и наконец добрался до древнего города Орвието. Он проехал по мощеным улочкам и нашел «Пикколо» — затрапезного вида забегаловку в узком переулке, где в ряд выстроились закрытые магазины. Все окна были темны, и лишь из таверны на тротуар падал продолговатый луч света. У стены возле входа сидел мужчина в клетчатой кепке и пил вино прямо из бутылки. Это и был Фабио — он прикидывался пьяным. На земле рядом с ним лежал большой пакет, завернутый в коричневую бумагу и обвязанный бечевкой. Оружие.

Альдо замедлил ход, оглядываясь по сторонам: следовало убедиться, что за ним не следят. Улица была пустынна, вокруг ни души. Вдалеке залаяла собака, в остальном царила абсолютная тишина.

Тут Фабио поднялся, пошатнулся и заковылял прочь, притворно опираясь на стену, чтобы не свалиться с ног. Перевязанный бечевкой сверток так и остался лежать на земле.

Альдо не стал медлить. Он разогнался, а когда проезжал мимо, схватил, наклонившись, пакет и понесся дальше. Сверток был тяжелым, и Альдо бросил его в корзину на руле.

Теперь пистолеты были у него, и сердце Альдо колотилось еще сильнее. Путь назад был по-настоящему отрезан. Он вознес молитву о прощении и снова решил отыскать способ спасти Марко. Но еще предстояло вернуться в Рим.

Альдо проверил улицу — та была по-прежнему пуста, темна и тиха. Он проехал дальше, затем развернулся и покатил обратно, на юг. Глаза обшаривали дорогу, и Альдо все быстрее нажимал педали, направляясь к выезду из города. Он покинул Орвието и поехал дальше, сжимая руль, все мускулы его напряглись.

Бедра начали гореть, но Альдо ускорил ход, взрезая темноту ночи.

Дорога петляла то в одну, то в другую сторону, путь впереди лежал долгий. Пистолеты в корзине гремели, ударяясь друг о друга, и грохотали, когда колесо наезжало на кочку.

Альдо пригнулся к рулю для повышения аэродинамики. Он ехал мимо лугов с пасущимися во тьме лошадьми и коровами. Его осветили фары машины, что шла следом за ним, но он не обратил на нее внимания. Альдо прибавил хода, ускорилось и авто, но не стало его обгонять. Это было чудно, Альдо ничего не понимал. Он посигналил, пропуская машину вперед, но та держалась сзади. Странно.

Альдо ехал ровно, машина — позади, за правым плечом. Фары освещали его. Он оглянулся и увидел большой седан темного цвета. От испуга Альдо вздрогнул. Затем велел себе успокоиться, но никак не выходило. Альдо замедлил ход, и седан тоже сбросил скорость. Он поехал быстрее, поднажало и авто, но так и не обогнало его.

Страх пронзил его насквозь, придав сил усталому телу. Седан следовал по пятам, будто издеваясь. Альдо ускорился еще, от испуга сильнее крутя педали. Машина подъехала так близко, что он ощущал жар, исходивший от двигателя. Послышался мужской смех. Наверное, пьянчуги решили поразвлечься. Рядом не было никого, кто пришел бы на помощь. Альдо был один.

Седан взревел мотором, нагоняя его. Оторваться от него нечего было и надеяться, но Альдо продолжал катить вперед, а сердце колотилось от все растущего ужаса. Внезапно в плечо его ударила бутылка, и мужчины в авто разразились веселым хохотом.

Альдо крепко держался за руль и не упал. Переднее колесо виляло, но он сохранил равновесие. Надо было что-то придумать, найти выход. Но его не было. Альдо ехал по длинному отрезку дороги, вдоль которой выстроились заборы и фермы, и свернуть было некуда — ни налево, ни направо. Люди в седане наверняка знают местность лучше него. Альдо было страшно, он молился, чтобы его оставили в покое.

В темноте он почти ничего не мог разобрать. Дорога впереди поворачивала направо, дальше ничего было не разглядеть. Ветер подталкивал в бок, облака набежали и скрыли луну. Альдо повернул и с ужасом увидел, что наперерез ему едет вереница машин, преграждая путь. Их фары были выключены.

Засада.

Альдо изо всех сил затормозил. Машины тут же включили фары, обдав его светом и ослепив. Колеса заскользили, он начал падать. Велосипед ушел у него из-под ног. Из корзины выпало несколько пистолетов.

Все произошло одновременно. Он рухнул на землю, то ли покатившись, то ли заскользив по дороге. Асфальт разорвал ему джерси и опалил кожу. Мучительная боль обожгла руки и ноги. Альдо был не в состоянии удержать в голове ни одной мысли. Он свалился в заросшую травой канаву, ударившись о столб ограждения. Запахло навозом. Послышался стук копыт бегущих лошадей.

Альдо как мог пытался удержать сознание. Му́ка была непереносимая. Болело буквально все. Лицо обдало теплом. Альдо знал: это его собственная кровь. Он из последних сил открыл глаза. Над ним выстроился ряд темных силуэтов, размахивающих дубинками.

Фашисты.

Сердце Альдо заколотилось от ужаса. Наверное, фашисты раскрыли их планы. Он с трудом поднялся на ноги, но те его не держали. Правое колено пронзила боль. Должно быть, оно сломано. Альдо качнулся вперед и рухнул на землю. Его залило кровью, он учуял металлический запах.

Мужчины засмеялись, подходя ближе.

— Большевистская свинья!

— Ты арестован, коммуняра!

— Гляньте-ка, да у него пистолет!

— Ага, и я его вижу!

— Нужно защищаться!

Альдо понял, что они собираются его прикончить, а не арестовать. Он попытался уползти прочь. Ноги мучительно ныли. Он пыхтел и хрюкал как животное. Пальцами скреб землю, пробивая себе путь.

— Давай, пацан, беги! Повеселимся!

Его огрели дубинкой сзади. Альдо услышал, как хрустнула и сломалась его лопатка. Невыносимая боль пронзила все тело. Он не хотел кричать. Умирать, так с мужеством.

— А ну вставай и беги, ничтожество!

Бандиты принялись колотить Альдо дубинками, ломая ему ребра. Локоть. Ноги. Он корчился в муках. Чья-то нога угодила ему по голове. Он начал терять сознание.

Внезапно боль кончилась. Жизнь начала угасать. Он прочел «Аве Мария». Наступил смертный час. Душа Альдо покинула тело, и он вдруг словно увидел юношу, что лежал у проселочной дороги: того избивали люди, укравшие его страну.

Он вспомнил о своей семье. Он их очень любил. Жаль, что он так и не дал им узнать себя настоящего. Он был очень скрытным.

Жаль, что он не знал любви женщины. Он был бы самым преданным мужем. Он не хотел уходить из жизни так скоро.

Но Альдо знал, что отправляется в лучшую жизнь — вечную, в объятия справедливого и любящего Бога.

И в этот последний миг ему стало мучительно больно: ведь теперь он больше не сможет защитить своего любимого Марко.

Утро в баре «Джиро-Спорт» шло неспешно. За стойкой дежурили Марко с Летицией, поскольку Альдо прошлой ночью домой так и не вернулся. Родители удивились, проснувшись и не обнаружив сына; они начали волноваться, поэтому Марко пришлось объяснить, что у Альдо интрижка с замужней дамой: наверняка он проспал. Теперь обоим братьям грозили неприятности: родители злились на них за ложь, а на Альдо особенно — за то, что спутался с замужней. Марко взбесили лицемерные возмущения отца, и в нем закипало раздражение.