В этот ответственный момент сенсорика пришла на помощь. Я почувствовал, что у меня как будто выросли двенадцать дополнительных рук. Стоп. Какие руки? Почему двенадцать? Двенадцать это два раза по шесть… Великаны! Они же мало разумные существа. Им переломали руки, а они продолжили работать. Никаких особых умений, просто стоят мельницей и херачат. А значит… Да, да, да! Контроль разума магии подобия.

– Юля, охраняй меня от урона! Я переманю великанов на нашу сторону!

Вожеватова быстро сориентировалась. Жена у Игната опытная воительница. Помнила про рой на смотре, объективно оценила обстановку. Она подбежала ко мне и активировала умение на отражение урона.

Я сосредоточился. Так. Как здесь… Куда им… Эм… Ай, пофиг! Мочите вот этих. Мочите вот этих! Теперь убивайте вот этих! Да, я таким топорным способом отдавал приказания. По-другому управлять магией контроля разума ещё не умел. Главное, что сработало! Великаны на мгновение сбились. Потоптались на месте и продолжили свои медленные взмахи. Но волн мы больше не чувствовали. А вот охотники…

Надо сказать, что к этому моменту их осталось семеро. Среди нас тоже были потери, все от Общества. Я насчитал восемь человек, убитых заклинаниями охотников. Ещё один умер от игольчатой волны. Смерть его настигла в самом начале боя, как только Талгат сбил купол. Мужичок отстал и замыкал забег общественников, поэтому ему досталась самая сильная волна. Я увидел, на что способно заклинание великанов на расстоянии. Труп был разодран, как от нападения акул.

Ещё двоих бойцов Малахит… застрелил собственноручно. При малейшем признаке потери разума, когда боец ослушивался приказа, когда на его лице мелькала улыбка сумасшествия, Юра, не раздумывая, выпускал пулю в лоб. Жесткие порядки в Обществе, ничего не скажешь.

С учётом того, как быстро общественники умирали, контроль над великанами пришёлся очень кстати. То ли волны вошли в резонанс, то ли охотники не приспособлены были отражать атаки существ своего измерения, но урон от шваброидов произвёл ошеломляющий эффект. Мы даже непроизвольно пригнулись, услышав пронзительные крики охотников. После чего каждый из них закровоточил, как праздничное фондю. Мы прекратили атаку, так как для всех стало очевидно, что охотникам конец. Вместо весёлого сафари на землян, потусторонние упыри накушались уральского гостеприимства.

– Это опасно? – спросила Берта, показав на великанов.

– Понятия не имею, – ответил честно Игнат.

Отдав приказ, я перестал контролировать шваброидов. И через минуту стало уместно слово «резонанс». Потому что наши великанчики замолотили руками, как бешенные мельницы. Неужели... Точно! Мы заметили, как на их коже начали выступать знакомые ранки. Игольчатые волны действуют на своих создателей! Как вам такое, переростки? Получите, гадёныши!

Великаны в смертельном угаре разгоняли темп, ран становилось всё больше и, в конце концов, шваброиды зафонтанили во все стороны. Через минуту в лужах потусторонней крови в скверике промышленного города лежали трупы. Как охотников, так и держателей.

– Ее! Победа!

Крикнул один из бойцов Малахита, однако Юра холодно отрезал.

– Рано радуешься.

Прокол слегка увеличился в размерах, загудел и начал плеваться силуэтами. Мы с обречённой безнадёжностью смотрели, как перед нами возникали новые враги. С человеческой внешностью, выше прежних, с горой мускулатуры, что визуально подтверждало силу потусторонних бойцов. Прокол выгружал их, как дрова из кузова грузовика. Один ряд, второй, третий. Вот уже площади сквера перестало хватать. Охотники становились вдоль дорог. Слева, справа, позади. Когда прокол закончил, перед нами стояло три сотни бойцов. И ни одного держателя, которого бы я мог привлечь на свою сторону.

– Вот ведь нехороший человек, – усмехнулся Юра-малахит, посмотрев на Игната.

Если у меня и оставались небольшие муки совести за то, что хотел катапультой убежать с Бертой из боя, оставив Вожеватовых против охотников, то они тут же исчезли. На Игнате с Юлей я заметил мерцающее свечение, производимое необычными костюмами. Только что их не было, и тут вдруг появились. Как выяснилось позже, для их активации необходимо время. А значит, Вожеватовы активировали костюмы сразу, как только заметили прокол. А значит, наша договорённость, что решаем проблему с охотниками, а потом между собой, не включала в себя ничего благородного. Слово Игнат, как обычно, сдержал. Но нужно было чётко знать формулировку этого слова. Вожеватов планировал быть на нашей стороне только до момента, пока костюмы не активируются.

Я вспомнил, слова Гурьева во время смотра. «Руби мне кисть, Мод! Я не удержу. Без костюма в портал нельзя, погибну». Я смотрел, как две светящиеся фигуры со всех ног бегут к проколу. Хоп, и они запрыгнули внутрь. Вожеватовы скрылись в потустороннем мире, оставив нас на верную смерть. Два десятка бойцов Общества и мы, три курсанта семнадцати лет. Против трёх сотен потусторонних охотников.

Телефонный разговор по секретной связи

– Конфликт между Сенатскими, Ольговичами и Модестом вскрылся. Ермолов теперь всё знает о покушении на свою семью.

– Он в курсе про нашего человека в интернате?

– Нет. Ему сейчас не до этого. Мощный прокол образовался в Перми.

– И?

– Всё под контролем. Наши учёные ожидали повторного появления в этом месте.

– Дальнейшие планы?

– Смотрим по обстоятельствам. Главное, что Модест согласился работать на нас, – улыбнулся Пётр Петрович Орлов. – Самый богатый человек планеты теперь с нами. С Державниками.

Сквер недалеко от дома Ермолова

Хорошо, что я не успел загрузить себя очередным моральным выбором по катапульте. Нельзя бросать друзей, Берту и Талгата. Нельзя бросать Малахита. Он всё ещё собирается убить меня, он действует в интересах Общества. Но они спасли нас. Можно, конечно, спасти катапультой Гимаева с Пермяковой. Но я не знаю, как вырубить Талгата. Боярин по своей воле внутрь не полезет. Не станет бросать меня здесь. Берта тоже. В общем, я не успел принять решение, о котором жалел бы всю жизнь, потому что услышал голос, усиленный через мегафон.

– Наклон на семь градусов, три минуты и шесть секунд. Двойная интенсивность. Предохранитель на четыре километра. Включайте, Аркадий Леопольдович.

Чёрт, откуда голос? Я огляделся. Чуть правее нас на огороженной стройке возвышался башенный кран. Я помнил его ещё по первой нашей встрече с разведчиком. Обычная стройка, обычный кран. Но в этот раз он повернул стрелу в сторону сквера. Раздался гудок и в месте, где должен был висеть груз, замигал огонёк. Простенький зелёный огонёк.

Потусторонних тварей моментально притянуло к проколу, откуда они появились. Охотники прижимались друг к другу, как в час-пик в переполненном метро. Невидимая сила как будто засосала их в цилиндр, образованный вокруг прокола. Тех, кому не хватило место внизу, подбрасывало наверх. Через несколько секунд перед нами предстала сюрреалистическая инсталляция. Невидимая сила удерживала цилиндр из трёхсот тел. Он возвышался над сквером на высоту девятиэтажного дома.

– О, Модест Альбертович! Я так рад с вами познакомиться!

Ко мне семенящей походкой подбежал низенький человек лет шестидесяти. Лысый, сморщенный и очень подвижный.

– Примите соболезнования, – смутился он. – Я считал Альберта своим близким другом… Мы вместе работали над редуктором. Такая утрата. Такая утрата, – он помолчал не более трёх секунд и продолжил с прежним восторгом. – Вы только посмотрите на это! О, не волнуйтесь, потусторонние твари полностью обезврежены. Редуктор, скажу я вам… Это такой уникальный механизм… Смотрите, Модест Альбертович, сейчас они… Видите?!

Какая-то внутренняя сила неожиданно разорвала тела на куски. Но вместо того, чтобы забрызгать нас кровью, весь напор ушёл в небо. До сих пор огороженный невидимым цилиндром. После чего из прокола начало исходить интенсивное свечение. Оно освещало небо и уходило вверх на огромную высоту.