Я заметил, что он озадачен. Ожидал, что я поражусь информации о том, что мои родители из Державников. Удивлюсь так же, как удивился, что Юля супруга Вожеватова. Отличный момент, чтобы опять надеть маску озабоченного юноши. Паренька, который больше думает не о политике, а о бабах.

– Да, да, слышал. Мои родители с вами, я тоже с вами, – затараторил я. – Всё хорошо, не волнуйтесь. Сделаю, как скажите. Меня сейчас волнует, что там с Вожеватовыми? Юля? Жена? Как так?!

Вроде, поверил. Я опять превратился в юношу, желающего отомстить. В паренька, чья девушка оказалось женой наставника. А главное, этот паренёк, как само собой разумеющееся, заявил, что он с Державниками. Не нужно долго обрабатывать. Орлов был доволен.

– Игнат был другом детства нашего Императора, – продолжил Пётр Петрович уже без напускной важности. Главную задачу он решил, привлёк на свою сторону. Теперь можно расслабиться. – Они вместе росли, вместе играли. Игнат был представителем боярского рода. Род древний, обедневший. Известно было только то, что кроме младенца Гнатки никого в живых от знатной фамилии не осталось. Один только Игнат Вожеватов.

И вот десяток лет назад обнаруживаются документы, чудом уцелевшие при зачистке во время гонения на Ольговичей. Игнат-то, оказывается, Ольгович! Причём, родство крайне близкое. А с учётом того, что никого из знатного рода не осталось, Игнат становился единственным наследником состояния всех фамилий рода. А это же… – Орлов замолчал и добавил шёпотом, – четверть Империи!

Понятно, что всё наследство ещё двести лет назад разделено между победителями, но юридически… Юридически… Понимаете, Модест Альбертович, какие могут быть казусы? В общем, надвигался большой конфуз. Чтобы его пресечь, Император специальным указом лишил Игната боярского рода и отправил директором интерната в Пермь.

– И как Вожеватов на это отреагировал? – спросил я.

– А вот это тайна. И не думайте, что я что-то скрываю. Просто у меня несколько версий, и все из «надежных источников». Значит, правды не добиться. Спрятана под версиями. Кто-то говорит, что Игнат сам попросил лишить его дворянства. Кто-то клянётся, что Игнат решил возродить клан Ольговичей. В любом случае, была кое-какая заварушка. Небольшой неудавшийся государственный переворот. А вот был ли он подстроен, и кем. Может, самим Императором… В общем, тайна. Факт в том, что Вожеватов теперь обычный гражданин. Однако подчиняется напрямую Императору. Даже встречается с ним раз в несколько лет.

– А Юля?

– О, это просто. Игнат тайно женился год назад. Привёл Юлю в интернат и представил в качестве дочери. Благо возраст позволяет. По нашей информации ей девятнадцать. Зачем он так сделал? Не знаю. Что-то задумывает. Понимаете, Модест Альбертович, – голос Орлова стал опять серьёзным. – С одной стороны, Игнат под покровительством Императора. С другой, он Ольгович. То есть тот, кто может стать знаменем для Сенатских. Тот, кто может сплотить Сенатских в их борьбе за парламентскую республику.

О, понятно. Опять вербовка. Нужно придерживаться своей роли.

– Я понимаю, Пётр Петрович. Мое первое задание, втереться в доверие к Игнату и докладывать о его действиях. Так бы сделал мой отец.

Хм. Как-то топорно получилось. Сначала кряхтел по поводу Юли, а теперь в шпионы подался. Не перегнул ли я палку? Не согласился ли слишком быстро? Но нет. Судя по выражению лица Орлова, он поверил. Видимо, лёгкий успех вскружил голову и ослабил бдительность следователя.

– Ваш отец гордился бы вами! – пафосно произнёс Орлов. – А теперь расскажите, что произошло на полигоне.

Наступил вечер. Я сидел на лавочке в сквере недалеко от своего дома. В том самом сквере, где несколько дней назад потусторонний разведчик пытался установить прокол. Я ждал гостей и оценивал ситуацию.

Я завербован Державниками. По крайней мере, они в этом убеждены. Кроме того, у меня слово перед Юрой-малахитом и Обществом. А ещё у меня остались нерешённые вопросы к Сенатским. С одной стороны, они убили мою семью, с другой стороны, поссорились с Ольговичами. Перед тем, как решить, что делать с редуктором, нужно понять, что происходит у Сенатских. Кроме того, мне нужно довершить месть.

Исполнители выявлены. Один убит мамой при нападении, Рогнеда умерла. Остались в живых Илья-могила и подонок Эдичка. Главный заказчик – могущественный аристократ с силой «десяти кольщиков». И вот тут я решил не лезть. Потому что месть этому человеку означала месть всему клану Сенатских. Это, по сути, вхождение в политику на долгие годы. А я хочу отомстить, спасти сестру и уйти на покой.

Есть ещё тайная личность в интернате, кто переманивает курсантов у Игната. Судя по словам Рогнеды, из Сенатских. На неизвестного тоже решил не тратить время. Если выясню, то отомщу. Но если успею уйти на покой до того, как встречусь с ним, так тому и быть.

На первый взгляд казалось, что у меня слишком пацифистские планы. Но оставался один важный нюанс в моей снисходительной мести. Сенатские по-прежнему хотели убить меня! Поэтому я не исключал обострения конфликта и пересмотра степени мести. Что однажды психану и полезу истреблять Сенатских, потом Державников, потом Общество, потом стану Императором… Ну ладно, ладно. Чёт, занесло.

Я сидел в сквере в ожидании встречи. После разговора с Орловым я вернулся к незавершённому делу. Кто знает, как пошли бы события, если бы не чёртов прокол. Ведь на следующий день после смерти родителей я собирался посетить место своего убийства. Мне не давала покоя упущенная улика. Увиденная, но не осознанная. Однако в тот раз я не дошёл до места преступления, потому что девочка с тараканьими ногами решила поиграть со мной в куклы.

Но сегодня днём я всё-таки добрался и всё понял.

– Где он?

– Под землёй в одном из люков, – ответил я Игнату.

Вожеватов появился в сквере и стоял в нескольких метрах от меня рядом с другой лавкой.

– Значит, я верно понял, что ты ищешь разговора со мной. Всю ночь меч пролежал недалеко от полигона. Думал, ты его уже выбросил. Но час назад он переместился сюда.

Сенсорикой я почувствовал, что Игнат насторожен, но не враждебен.

– Ваша ошибка в том, что Сенатские тоже могут отслеживать его.

– Что?!

– Да. Человек, который переманивает у вас курсантов, каким-то образом добрался до меча. Ваша неосторожность могла погубить Юлю. За мной и вашей супругой следили не только вы, но и Сенатские.

Вожеватов постоял немного, после чего присел на соседнюю лавку.

– Значит, знаешь… Зачем позвал?

– Помните? Я даю честное слово Вожеватова, что не задумывал и не похищал Владиславу Ермолову, – цитировал я слова Игната. – Я даю частное слово, что помогу тебе в поиске тех, кто её похитил. Я даю слово, что сам желаю найти и покарать людей, что ворвались в квартиру и убили твою семью. Я даю слово, что на твоей стороне.

– Я не потерял слово, – пожал плечами Игнат.

– Да. Отличная формулировка, и не придерёшься. Я восхищён, правда. А теперь… Рассказывайте, как дело было.

Игнат помолчал немного и решился.

– Мотивы раскрывать не буду. Тебе не понять, что значит расти без родителей. Не знать ни отца, ни мать. Вокруг тебя могущественные люди. С одной стороны, они заботятся о тебе, воспитывают. Постоянно напоминают о твоей уникальности. Древний род, ты единственный. Но подсознанием ты понимаешь, что являешься только инструментом в их властных играх.

Честное слово, если бы я не знал, что Вожеватов рос при Императоре, то подумал бы, что Игнат каким-то образом в курсе моего перерождения и издевается надо мной. Он же слово в слово рассказывает мою историю! Да, уж. Встретились два одиночества.

– Потеря боярства, знакомство с родословной Ольговичей. В общем, – продолжил Игнат, – постепенно и не сразу, но судьба свела меня с Сенатскими. Как только мы убедились, что твой отец скоро создаст редуктор, то начали действовать. Сначала подставили тебя под Юлю. Она молодо выглядит, – Игнат немного помолчал. – Предупреждая твой вопрос… Знаешь, когда речь идёт о тысячелетнем роде на такие мелочи не обращаешь внимание.