Первые тёплые слова без всякого официоза. Игнат Олегович взял телескопическую указку с набалдашником на конце и коснулся сетки. По ней пробежалось свечение и… люди пропали. Ни изображения, ни звуков. Только голые стены зала. А, понял! Та же охранная магия, которой заворожен забор интерната. Мы теперь не видим и не слышим тех, кто по ту сторону. Сетка к тому же стала прочна так, что ничем не прошибёшь. Ни одна тварь не взломает. Зрители нас видят и слышат, но огорожены от монстров, а мы не сможем получать подсказки. Справляться придётся своими силами.

– Пламя с откатом в минуту. Одна паутинная ловушка, – громко и быстро доложил Гурьев.

– Силовая броня сферическим диаметром пять метров. Тридцать-сорок касаний, – подхватил Фролов.

Они посмотрели на меня. Ага, понятно. Пацаны делятся умениями, чтобы я понимал из возможности. Парни уже видели смотр в прошлых годах, поэтому повторяют привычную тактику. Чтобы выжить, курсанты предпочитают объединиться.

– Ослепление касанием на две с половиной секунды с откатом в пять минут, – я начал делиться своими умениями. – Прыжок. Три по тридцать секунд или два раза подряд и всё, – смысл говорить о получасовом откате прыжков не было, если через полчаса смотр закончится. – Одна силовая катапульта. Умение нестабильно.

Я не стал продолжать. Меня слышит весь интернат. Незачем выпячивать способности. Звуковой нокаут, неизведанное пока умение запаха, а главное, замедление времени сразу не заметишь. Про инфразвук и запах знал Игнат. Кольщики во время моей борьбы с разведчиком были далеко. Значит, видели только прыжок. Про замедление времени вообще никто не знает. Вот и не нужно хвастаться. Мало ли врагов сейчас за мной наблюдают. А то, что они есть, я не сомневался.

– Береги патроны и умения, – подсказал мне Гурьев. – Сначала сражаемся холодным оружием. Самые сильные монстры будут в конце.

Из прокола на пол упало оружие. Три пистолета с запасной обоймой. Три меча и парные ножи к ним. Ага, значит прокол не совсем подлинный. Заворожен по определённым правилам. Но после истории с тигром я не сомневался, что враги будут хоть и слабее потусторонних охотников, но настоящие. А тридцатипроцентная смертность говорила, что залечить раны магическим способом не получится. Переломают, так до больничной койки. Убьют, так навсегда.

Первыми из прокола появились… карлики. Чего? Шесть человек по два на каждого. Они приземлились на пол и начали бегать вокруг прокола. Что за цирковое представление? Но пробежав два круга, они кинулись на нас, как ошалелые мячики. Помня о фокусе разведчика с параличом, первого малыша я встретил прямым ударом ноги, а второго с разворота. Оба отлетели на пару метров, но тут же вскочили с пола и моментально трансформировались в огромных мужиков.

Изо рта тварей раздались чавкающие звуки и, заработав руками, как мельницей, два качка попёрли в мою сторону. Ну, бокс, так бокс. Я ставил блоки, уходил от ударов и двигался между ними на полусогнутых. Раздавал джебы, апперкоты и боковые. Получалось, вроде, не плохо.

– Модест, ты чё творишь?! – заорал Гурьев. – Руби их к ху…

Он не закончил, отвлёкшись на противника. Я впервые обратил внимание на других. Оба курсанта с окровавленными мечами зарубили уже по пятому карлику. У их ног лежали, как маленькие тельца, так и две туши взрослых бойцов. Видимо тех, кто, получив несмертельный удар, использовал энергию чтобы трансформироваться в огромного мужика. Я своим боксом только подпитывал противников. Пока пацаны фаршировали новые партии прибывающих из прокола тварей, я устроил вечер бокса.

– Мой косяк! – крикнул я и схватился за меч.

Подгоняемый небольшой досадой и желанием загладить свою вину, я заработал мечом, как ошалелый. Сначала зарубил своих, а потом кинулся помогать пацанам. Закончилось тем, что, стоя у самого прокола, я ловил карликов на лету. Пока парни восстанавливали дыхание, я резал потусторонних пришельцев на комочки. Приземлялись они уже мёртвыми.

– У нас есть минута до появления следующей твари, – сказал Гурьев, когда карлики закончились. – Раны есть?

Мы заверили, что все целы.

– Тогда убираем трупы!

Гурьев стал кидать остатки тел к сетке. Логично. Не хватало только запнуться в решающий момент схватки. Мы успели расчистить зал до появление следующего противника.

– Осиная матка! Прячьтесь за меня!

Из портала появилась каракатица. Скорее она была похожа на пьяных аниматоров, запутавшихся в своих костюмах. Существо неуклюже расставляла конечности и трясла головой, похожей не самовар.

– Фокусируется, – пояснил Гурьев. – Первую атаку я отобью, потом будет минута отката. Тут уж, пацаны, каждый за себя.

– Может, силовую сферу? – предложил Фролов, напоминая о своём умении.

– Ни в коем случае! Береги на концовку. Даже если нас подстрелят. А то, что подстрелят, я не сомневаюсь. Готовьтесь к боли, пацаны.

Каракатица, наконец, устаканилась на полу. Тряхнула головой и оправдала данное ей прозвище осиной матки. Из «самовара» вылетел рой ос, каждая из которых величиной с кулак. Гурьев подождал момент, когда они подлетят на нужное расстояние, и выпустил струю пламени. Комочки закоптились и попадали на пол, издавая предсмертный писк.

– Теперь разбегаемся. Через минуту встречаемся на этом же месте! – скомандовал Гурьев и кинулся прямо на матку.

Смелый парень. Решительность, четкие действия, отличные боевые навыки. Умеют в интернате подготавливают бойцов. Умеют. Теперь я понимаю, почему кольщики устраивают смотр. Единственное учебное заведение на всю планету. Надеюсь, парни выживут. Ну что, Модест? Готовимся к боли и следим за пацанами.

Гурьев воспользовался моментом и проскочил мимо матки на другой конец зала. Мы с Фроловым не стали медлить и тоже разбежались в разные стороны. Это отвлекло каракатицу на несколько секунд. Она помотала мордой, выбирая направление. И не выбрав, задрала свой самовар наверх. Из пасти вылетел второй рой. Осы пожужжали немного, а потом разделились на три кучки и спикировали на нас.

Я понял, что имел ввиду Гурьев, когда говорил о боли. Эти твари стреляли жалами. Недолетая до жертвы, они выпускали жало, размером с пулю. Только острее и тоньше. Мне хватило доли секунды, чтобы понять, что ото всех не увернёшься. Я выждал подлёт и в последний момент активировал прыжок вверх. Жала с глухим звуком ударились в завороженную сетку, я приземлился обратно. Осы «в рукопашную» не кинулись. Они начали разворачиваться на второй круг.

Ага, понятно. Сейчас наберут дистанцию и опять выстрелят. Нужно действовать. Я снял рубашку. Специальное обмундирование, выданное нам до начала боя. Множество карманов и плотная ткань. Главное не дать им выстрелить. Я был уверен, что рубашка не выдержит. Мне нужно было накрыть переростков-насекомых до их атаки.

Получилось. Хватило обычного прыжка с разбега, и я накрыл свою часть роя рубашкой. Не всё же им иметь плюсы. Были и недостатки. Размер ос не позволял им быстро летать. А кроме того, они кучковались. Поэтому рубашки хватило. Я уронил её на пол и заработал ногами. Осы лопались под ними, как снежки.

– Ааа!

Я услышал крик и обернулся. Гурьев работал мечом. У него остались две осы, остальные валялись убитыми. Правда грудь курсанта была в мелких ранах и кровоточила. Часть жал достигло цели. Но кричал не он, а Фролов. У него было хуже. Осы заходили на очередной круг, вся спина пацана была в жалах. Похоже, он пропустил два налёта, и все выстрелы попали в цель.

Тридцать секунд прошло, поэтому я подобрал рубашку и активировал второй прыжок, чтобы накрыть рой. Получилось успешно. Под моими ногами дохрустывали оставшиеся осы.

– Пацаны, осталось два роя.

Увидев, что Фролов ранен, Гурьев подбежал к нам и приготовился к третьей атаке. Осиная матка снова выпустила своих деток. Гурьев аналогично выждал момент и выжег тварей на подлёте.

– Всё, мужики. Последний рой. Держитесь.

Гурьев приготовил меч и бросился обратно на другой конец зала. Осиная матка в этот раз задумалась надолго. Она заметила, что один из нас держит меч и готов к рою. Но два других её противника кучковались вместе. И один из них лежал раненым на полу. Матка помотала головой и выпустила весь рой в нашу с Фроловым сторону.