Наконец я добрался до весьма высокого и крутого холма. У подножия длинными уродливыми пеналами расположились два барака – для рабов, надо понимать, и с десяток домиков поприличнее – для надсмотрщиков и других свободных граждан. Большая конюшня выглядела приличнее рабских жилищ – к лошадям тут относятся явно получше людей. Слышался стук молотков и крики с другой стороны холма – там располагалась верфь и причалы для летающих лодок. На моих глазах одна из них взмыла в воздух и неспешно стала облетать холм по широкому кругу.

Я дошёл до ворот в невысоком заборе, опоясывающем холм. Тут охрана была ещё серьёзней – в доспехах, со щитами и копьями, даже бумаги посмотрели и выделили провожатого до дома. Пока стоял у ворот, обратил внимание на странные вензеля, расположенные через равные промежутки по верху забора, выглядящие тут также уместно, как цветной бантик на доспехах Рыцаря Смерти. Неужели сигналка? Или что-то посерьёзнее? Да тут живут параноики! Всё-таки, наверное, этот финт с устройством на работу в особняк не лишён смысла, пробраться незамеченным в таких условиях было бы трудно.

Через фруктовый сад поднялся вместе с охранником в усадьбу. Одноэтажная, но довольно высокая, прямоугольная, без окон с наружной стороны, она очень напоминала коробку какой-нибудь электрической подстанции или склада, безликую и невыразительную. Если бы не материал – симпатичный кирпич, и пристроенная сбоку высокая башня. Наконец я смог рассмотреть с близка этот обязательный атрибут всех клановых усадеб.

Башня была похожа на огромный гриб и одновременно выполняла функцию маяка и причала. Летающая лодка могла спокойно подлететь, даже ночью, и причалить к расширенной деревянной площадке на самом верху. Там же маячил дозор.

Внутри дом выглядел совсем по другому: паркет в каждой комнате, много гобеленов на стенах, разнообразная, часто не сочетающаяся друг с другом мебель. Множество статуэток, ваз и других красивых мелочей разных стилей и эпох в каждом свободном уголочке. Гнездо сороки, куда птица натащила побольше всего блестящего – вот первое впечатление.

Встретили меня начальник охраны и местная домоправительница – постаревшая, но ещё не утратившая свою красоту дама со строгим лицом. Осмотрев меня со всех сторон, они безмолвно переглянулись. Первым взяла слово дама.

– Нам вас рекомендовали как отменного специалиста своего дела, мастер Румата. Не каждый сможет заработать такую репутацию в ваши годы.

– Ещё мой отец говорил мне, что надо выбрать своё дело и прилагать все усилия, чтобы стать в нём настоящим специалистом. Упорный труд и каждодневные занятия с самого детства – вот основа моего успеха.

– И давно вы занимаетесь этим делом? – подключился начальник охраны.

– С девяти лет. – Решил себя сильно всё-таки не нахваливать, вдруг попросят что-то показать.

– С такого юного возраста? – удивилась домоправительница.

– Танцами можно заниматься в любом возрасте, прекрасная госпожа. – Ответил я с самой обаятельной своей улыбкой. На это замечание она почему-то зарделась и сказала:

– Возможно я тоже возьму у вас пару уроков. Но только после того, как вы позанимаетесь с нашей хозяйкой. Она очень изголодалась по танцам и жаждет выучить парочку новых.

Начальник охраны хмыкнул.

– Идём, я покажу тебе тут всё.

– Хотел бы посмотреть на зал для занятий.

– Это тебе уже хозяйка вечером сама покажет.

Комнатку мне выделили маленькую, в крыле прислуги, там мы на долго не задержались и пошли на кухню. Представив меня как нового учителя танцев, начальник охраны ушёл, а я остался наводить мосты.

Повара вовсю работали: месилось тесто, запекалось мясо, нарезались овощи. На меня посматривали в основном безразлично и разговоры заводить не спешили. Только в глазах одной из служанок, время от времени появлявшейся на кухне, я увидел сначала интерес, затем сочувствие и даже жалость. Очень интересно. Девушка, классическая сельская простушка, мне понравилась, несмотря на печать наивности на лице, а может и благодаря ей. А ещё благодаря внушительным буферам. А вечерок-то можно скоротать с удовольствием.

– Привет красавица, тебя как зовут? – Я подстерёг её около ступенек в подвал и перегородил дорогу.

– Секунда, добрый господин. – Она остановилась, потупив очи. Очень хорошо. Я положил руку ей на талию и придвинулся ещё ближе, так что ощутил жар молодого тела и прерывистое, глубокое дыхание.

– Никогда не встречал таких красавиц, как ты. Милых, нежных и мягких... – Мои руки не теряли времени и прошлись по самым интересным местам, прикрытым только тонкой тканью простого платья.

– Не врите, добрый господин. Уже все знают, что вы занимаетесь танцами каждый день. Я вам просто нужна для тренировки. – Она попыталась отстранится.

– А если и так. Я покажу тебе вещи, которых ещё не видел этот мир, и мы вместе взлетим на вершину блаженства. А ещё в твоих красивых ушках замечательно будут смотреться новые серёжки.

– Нам нельзя, добрый господин, если хозяйка узнает что мы танцевали – прикажет забить батогами до смерти. – Сказала не без сожаления и окончательно вырвалась. – И вообще, лучше уезжайте отсюда. Капитан, когда возвращается с похода, каждый раз вешает учителя танцев.

Секунда убежала, а я остался в раздумьях. Всё встало на свои места: и скабрезные намёки, и многозначительные взгляды, и эти мерзкие штанишки. Ну и мудак же ты, Ангус. А ещё мне предстояло знакомство с хозяйкой за ужином и неизвестно на сколько затянувшееся ожидание улетевшего на загонную охоту старшего сына. Любит этот отпрыск пострелять в рабов с летающей лодки.

За господский стол на ужин меня, конечно, не позвали. Домоправительница зашла на кухню и вызвала на смотрины.

Семья капитана Уолберга ужинала чинно рассевшись за большим лакированным столом со стульями с высокой спинкой. Место во главе пустовало – капитан был в рейде, как и по правую руку – наследник изволил охотиться. По левую руку обосновалась хозяйка, моя нанимательница, и я непроизвольно сглотнул, увидев её. Надеюсь, никто не заметил. Дальше сидели младший сын, начальник охраны и домоправительница. В углу столовой расположилась нянечка рядом с колыбелькой – дочка ещё даже не ходила. На входе замерла служанка, носившая смену блюд с кухни.

Все взгляды скрестились на мне. Я исполнил заученный поклон и, став ровно, выпятив грудь и расправив плечи, начал речь.

– Леди Уолберг, уважаемые дамы и господа, позвольте представиться: Румата Терранский. Не сочтите за бахвальство, но лучший хореограф в десяти мирах. Мастер пластики и ритмики. Знаток как всех классических бальных танцев, так и последних новинок – модернового дрыгоножества. Рад служить вам. – Я снова поклонился.

– А он миленький... – Хозяйка без стеснений меня рассматривала. – Обернись-ка. – И подкрепила свой приказ круговым движением указательного пальца.

– Как тебе орешек? – Домоправительница, и по совместительству тётя капитана, не скрывала ехидной улыбки, а я почти был готов наплевать на пожелания работодателя.

– Посмотрим, посмотрим...

– Мама, я тоже хочу новую игрушку. – Шкет лет девяти хлопнул ладонью по столу.

– Солнышко, но тебе ж папа совсем недавно привёз целый ящик...

– Я хочу такую как у тебя! И у Уильяма! Живую... – За столом раздались смешки старшего поколения.

– Тебе сначала подрасти нужно, милый.

– И ничё не надо! Я уже взрослый! Мы сегодня с дядей рабов пороли, я сам настоящим кнутом порол! Хочу игрушку, как у Уильяма!

– Хорошо, родной. Завтра что-то подберём для тебя. С тобой, Румата, мы после ужина продолжим. – Меня наградили многообещающим взглядом и рукой показали проваливать, что я с удовольствием и сделал, мельком отметив в интерфейсе открытие нового умения – "Актерская игра".

Некоторое время после ужина я вполне удачно избегал опасного внимания, прятался другими словами, и даже начал верить, что продержусь до утра. Поэтому когда рука начальника охраны опустилась мне на плечо, сердце реально пропустило несколько ударов.