Филь всегда вот так вот гладила ее по голове, когда случалось что-нибудь плохое, так что Кламми вспомнились дни ее жизни рабыней в особняке Нирваленов. Пусть Филь и всегда заступалась за нее, в памяти Кламми хранилось множество ужасных моментов, когда она не могла сдержать слез и даже хотела умереть.
Впрочем, хоть ее детство и было трудным, она всегда старалась поменьше жалеть себя. Дни, когда она в одиночестве и отчаянии пыталась сдерживать по ночам слезы, давно остались позади. А уж после того, как она увидела воспоминания Соры, и подавно расхотелось плакать из-за таких мелких бед...
— Кламми, ты уже спишь? — спросила Филь тихонько, чтобы не разбудить подругу, если та и правда уже уснула.
Ее голос отогнал очередную порцию воспоминаний Соры, которые чуть было не нахлынули на Кламми.
— Еще нет. А что?
— Ммм... Если тебе не спится, может, поболтаем немножко?
Тон Филь был непривычно серьезным, и Кламми насторожилась.
— Хорошо... Но о чем?
— Ты, похоже, полностью доверяешь этому мальчику, Соре... — с некоторой тревогой начала Филь. — И, говоря по правде, меня это немножко беспокоит.
Кламми молча ждала продолжения, и Филь спросила:
— Эта память, которой он с тобой поделился... Действительно ли это его память?
Соре прислуживала крылатая Джибрил, Хоть в той их игре и были использованы Десять Заповедей, подменить память было вполне возможно. Быть может, Сора передал Кламми фальшивые воспоминания, чтобы манипулировать ей? Вот на что намекала Филь.
— Думаешь, он меня обманывает? Да, вполне в его духе, — девушка улыбнулась,— навлечь на себя такие вот подозрения.
Филь вопросительно склонила голову набок, и Кламми рассмеялась:
— Можешь не волноваться. Ты его просто переоцениваешь.
В ее голове снова промелькнул обрывок воспоминаний Соры. Обычно они были полны ужасных вещей. Но это конкретное воспоминание...
— Фи, знаешь, зачем придумали слово «гений»?
— А?..
— Его придумали куклы, чтобы не считать за людей тех, кого не могут понять. Если они полезны обществу — это гении. Если вредят — то чудовища. В устах большинства людей эти слова не означают ничего хорошего.
Мол, это и не человек вовсе, поэтому человеческие мерки к нему неприменимы. Большинство людей это успокаивает. Но одна кукла не успокоилась.
— Когда-то он был простой куклой... Обычным дураком. Но отказался оставаться ею. Он был поражен гением, которого встретил. И пережил такое, от чего до сих пор не может оправиться...
Постепенно погружаясь в дрему, Кламми словно плавала в воспоминаниях Соры.
Как найти способ летать по небу, не обладая нужными для этого способностями? Как вообще узнать, способен ли ты летать? Все просто — подпрыгнуть в воздух и проверить, упадешь ли ты на землю. И раз за разом переживать падения, что ранят твое тело и душу...
Даже если внутри ты обливаешься кровью, можно стиснуть зубы, взглянуть на пример рядом и снова подняться.
— Он все равно встает на ноги. И усмехается, словно ничего не случилось...
В методах Соры не было искры, присущей настоящим гениям. Воистину, тяжело быть старшим братом такой талантливой сестры.
— Сора до ужаса неловкий. Но упрямый, поэтому у него и получается догнать и даже перегнать сестру. Он ведь и правда, как и сам заявляет, дурак. Обычный человек, достигший того же, чего может достигнуть любой другой. Простой дурак, впечатленный настоящим гением и пытающийся сравняться с ним, — бормотала Кламми, все глубже и глубже проваливаясь в сон, убаюканная непрекращающимися нежными поглаживаниями Филь. — Нужно всего лишь желание... и огромная, невообразимая сила воли...
Проваливаясь в сон, Кламми вспомнила одну фразу Соры, сказанную после победы во время выборов короля:
«В вопросах политических интриг и убийств мы эксперты получше вас».
За этой фразой потянулись собственные воспоминания Соры при этой фразе: руки, покрытые кровью... И разглядывающая их пустыми глазами кукла, которая всего лишь желала стать человеком....
— Какой же он... неловкий... Даже врать... и то толком... не умеет... И еще...
— Кламми? — тихо спросила Филь.
В ответ доносилось лишь посапывание.
Филь, продолжая поглаживать уснувшую сладким сном Кламми, долго размышляла о последних сказанных ею словах. О человеке, которого можно было назвать «таким неловким, что он даже врать толком не умеет».
Со стороны ведь казалось, что Сора врет словно дышит. Этот ухмыляющийся наглец, одно только присутствие которого заставляло насторожиться...
Сейчас Филь показалось, что она, наконец, все поняла.
— О... Понятно... Врунишка, не умеющий врать... Вот оно что...
Она окончательно осознала, почему этот человек, чью жизнь даже Кламми называла невероятной, вызывал у нее столько опасений.
И почувствовала неописуемое облегчение.
Филь наконец смогла представить себе мечту, которую хотел воплотить в жизнь Сора и в которую поверила Кламми. Она тихо улыбнулась и почувствовала, что, как и Кламми, впервые за долгое время спокойно погружается в объятия Морфея.
«Поскорей бы...» — и с этой мыслью Филь впервые за много, много лет провалилась в глубокий сон.
Глава 1. Попытка
— ЧЕГО-О-О?!
Дело происходило в королевстве Элькия, в столице, городе Элькия.
Всего несколько месяцев назад это был последний оплот иманити — людей, последних по рангу Высших, — их единственный город, стоявший на краю гибели. Сейчас же люди с невообразимой скоростью расширяли свои территории и уже поглотили могущественную морскую державу — Восточный Союз.
В данный момент замок королевства, совсем недавно преобразованного в федерацию, оглашали истошные вопли.
Слуги, суетливо снующие туда-сюда по замку, при первом крике на миг застыли на своих местах, но затем продолжили свою работу как ни в чем не бывало.
«Опять она, — подумали все. — Причем наверняка вопит по вполне справедливой причине». Иногда они сочувствовали происходящему, но им ничего не оставалось, кроме как заниматься своими делами.
— Чего-о?! Он дурак?! Дурак, да?! Ну точно дурак!!! — повторяла девушка с ярко-рыжими волосами.
Это была Стефани Дола (которую все чаще называли просто Стеф), глава рода Дола, графиня и внучка предыдущего короля — в общем, настоящая принцесса. Правда, в данный момент она походила на благовоспитанную барышню меньше всего: Стеф сидела на стуле вся растрепанная и просто вопила в потолок.
— Ты о ком-с? — спросила ее девочка-звервольф Идзуна Хацусэ, сидевшая рядом на полу, скрестив ноги, с книгой в руках. Это была маленькая, не более девяти лет на вид, девочка с крупными, как у фенека, лисьими ушами и хвостом. Книжку она держала вверх ногами, но сообщить ей об этом у Стеф не осталось сил.
— О Соре! Нет, о Сиро! Нет, это я сама дура!!! Какое там «можешь считать, что это уже сделано»! Дура, какая же я дура!!! — кричала она, всплескивая руками. — Найди, говорит, настоящую причину, почему заснула королева, в дедушкином кабинете! И я согласилась! Ну кто я после этого, как не дура?! Сколько тут, он думает, книг?! И вообще... — она обвела жестом весь кабинет. — Как прикажете искать что-то, чего тут может даже не быть?! Зачем я согласилась на это?!
Они были в кабинете ее деда — тайной комнате, спрятанной им от посторонних глаз. Здесь предыдущий король Элькии, всю жизнь притворявшийся глупцом, оставил ценнейшие сведения об играх других государств, владеющих магией и сверхспособностями, а также подсказки и наставления, как победить в них, используя только человеческие умения. Это наследие, на которое этот великий человек потратил всю свою жизнь, стояло на множестве полок, занимавших все стены кабинета. Этих рукописных фолиантов тут насчитывалось больше тысячи.
Они были расставлены в хронологическом порядке, но поскольку Стеф не имела даже примерного представления, в какой момент времени дед имел дело с сиренами, не оставалось ничего другого, кроме как проверять все книги подряд. Именно это и было причиной ее криков: Стеф только сейчас сообразила, какого объема работа ей предстоит.
