невыносимого. — Но, может, позже ты позволишь мне повторить это ртом, —

последняя фраза прозвучала полувопросом и Юэн медленно провёл языком по

краешку уха Бернарда. По всему телу пронеслись мурашки.

Бернард спиной ощущал его гулкое и частое сердцебиение, и ему казалось, что

пульсация, бьющая Юэну в ладонь, будто синхронизировалась с ритмом его

сердца.

— Ю...

— Что такое? — подобно змею-искусителю зашептал Юэн. — Поговаривают, что гончарное мастерство — очень сложное. Но так ли это на самом деле? У тебя

вроде неплохо получается, больше уверенности в руках.

— У тебя, я смотрю, есть уверенность в руках.

— В данный момент у меня в руках не только уверенность. Кое-что ещё, что

намного лучше.

Бернард засмеялся, но смех его прервался тихим стоном, потому что Юэн

продолжал настойчиво притираться членом между ягодиц. Бернард выдохнул, поглаживая ладонями крутящийся столб из глины. В такие моменты особенно

сильно хотелось доставить Юэну удовольствие, однако сейчас Бернард

практически ничего не мог сделать. Руки были испачканы в глине. Штаны

спущены и еле держались на бёдрах. Юэн целовал ему шею, ласкал мочку уха, попутно не переставая скользить ладонью вверх и вниз, от основания до

влажной головки. Иногда пальцы его останавливались под венчиком и

обрисовывали чувствительные края, тогда с губ Бернарда в красный воздух

срывались тихие стоны, и Юэн вторил им с жарким придыханием.

— Знаешь, — сказал Бернард сбивчивым голосом, — что я с тобой сделаю

после?

— Нет, не знаю, — прошептал Юэн, прикусил ему мочку и пустил плавную

волну бёдрами. — Расскажи. Можно в подробностях. Потом буду проверять, насколько твои угрозы совпали с реальностью.

Смоченными в воде средним и безымянным пальцами Бернард надавил на

верхушку глиняного столба — стенки расширились. Он надавил снова,

придерживая стенки другой рукой, затем ещё и ещё, повторив одно и то же

движение несколько раз. Медленно и плавно.

— У-ух, — с горячностью выдохнул Юэн. — Полагаю, это означает, что ты

сделаешь мне большую чашку и потом напоишь своим самым вкусным чаем?

— Примерно так, — засмеялся Бернард, прикрывая веки от ярких ощущений, пульсирующих уже в каждой клеточке тела.

У него подрагивали пальцы, из-за чего у чашки получались кривые бока, которые сложно было выпрямить. Бернард еле стоял на ногах. Кровь из них явно

устремилась в другое место. Тяжело дыша, он чуть повернул голову.

— Нравится этот курс гончарного дела? — с хрипотцой спросил Юэн. Он вновь

облизал свои пальцы.

— Непл... неплохо, — довольно закивал Бернард.

— Мне тоже очень нравится.

Юэн поцеловал Бернарда, ласкающе проведя языком по губам. Пальцы его снова

коснулись головки, горячо и влажно заскользили по уздечке, другая ладонь сжала

основание и задвигалась быстро и размашисто.

Гончарный круг остановился. Бернарда окатило настолько всепоглощающей

волной блаженства, что задрожали ноги, и он склонился корпусом к глиняной

заготовке чашки, едва не придавив её грудью.

На несколько секунд он выпал из реальности. Просто плавал в красном свете под

стук собственного сердца. Тяжело дыша, он посмотрел на руку Юэна, мягко

поглаживавшую его член. Влажно и липко. Мышцы расслаблялись, и из ног

уходили последние силы. Юэн перетирал между пальцами только что

выловленный «жидкий жемчуг».

— Моё уважение, Берн, ты так долго держался, — проурчал он.

Бернард всё ещё с трудом пытался отдышаться. Ноги подкашивались, а Юэн

по-прежнему горячо прижимался к оголённым ягодицам. Приятно было

ощущать его желание. Единственное, чего сейчас хотел Бернард — это перевести

дыхание и вернуть Юэну эмоции в троекратном размере.

— Так нечестно, — сказал Бернард, выпрямляясь. — Я не был готов к такому

уроку по гончарному мастерству. Едва вернулся с работы, а тут такое...

— Конечно, не был готов, — усмехнулся Юэн. — На то это и сюрприз.

Бернард посмотрел на свои испачканные глиной руки.

— Но чашку я всё-таки сделал, — в пол-оборота он повернулся к Юэну. —

Пять-десять минут, чтобы нам вдвоём привести себя в порядок, и — твоя

очередь.

Брови Юэна коротко и игриво взметнулись вверх.

— Как скажешь, босс.

12. Гончарный круг. Часть 2 🪼 (в любой момент после 28 главы

«Непроявленных плёнок»)

Юэн опустил руки в миску с тёплой водой и нажал на педаль, запуская

гончарный круг. Послышалось жужжание моторчика. Глина была прохладной.

Юэн немного поигрался с ней, то надавливая и меняя ей форму, то выравнивая

обратно в столб. Увлекательное и затягивающее занятие. Очень медитативное.

Даже Бернард, обнявший его со спины, некоторое время молча наблюдал за

происходящим. Однако вскоре руки его скользнули по предплечьям Юэна, пальцы зацепились за края рукавов кофты и медленно потянули ткань к локтям.

— Тебе по жизни длинные рукава, должно быть, мешаются, — задумчиво

прошептал Бернард.

— Иногда. Но в целом я уже привык.

— Ты мог бы сразу надеть футболку. Или ты всё ещё стесняешься шрама? Даже

когда мы дома совсем одни?

Юэн хмыкнул.

— Ты прекрасно знаешь, что не стесняюсь. Перед тобой так точно. Просто

надевать одежду с длинными рукавами — одна из моих устоявшихся привычек.

И у меня не так уж много футболок.

— У меня их много. Моя полка в шкафу с одеждой в твоём распоряжении, —

заботливо прошептал Бернард. — Хотя, подожди, ты и так ей пользуешься.

Юэн издал смешок. Бернард оттянул рукава обратно, ближе к запястьям, и

забрался руками ему под кофту, размашистым движением огладил спину. У Юэна

губы растянулись в довольной улыбке от таких нежных прикосновений, при этом

он продолжал делать вид, будто сосредоточен на глине.

— Не хочу, чтобы кофта пережимала тебе шрам, поэтому предлагаю её просто

снять, — сказал Бернард.

— Какие интересные инновационные решения.

Юэну пришлось отвлечься от гончарного круга, чтобы приподнять руки. Всё

равно он ничего толкового не делал, только мял глину, как тесто. С себя

футболку Бернард тоже снял и снова прижался к спине Юэна. Чувствовать его

оголённую кожу на своей было определённо приятнее, чем через ткань.

Опустив ладони на предплечья, Бернард кончиками пальцев принялся нежно

обрисовывать края шрама и его неровности. На некоторое время Юэна

заворожили эти прикосновения. В груди вспыхнули тёплые ощущения, как

бывало всякий раз, когда Бернард с осторожностью касался его правого

предплечья. Порой Юэну казалось, что Берн может делать это часами напролёт.

Гладить, целовать, просто греть своим дыханием. У Юэна мурашки бегали по

коже. И он в свою очередь был готов принимать эти ласки в том количестве, в

каком Берни хотел их давать.

Продолжая поглаживать шрам, с томным и низким придыханием Бернард начал

покрывать поцелуями Юэну шею и плечи, медленно и чувственно потираясь об

кожу губами.

— Я думал, ты дашь мне хотя бы ещё пару минут на работу с глиной, —

сбивчиво выдыхая, проговорил Юэн, на самом деле безумно довольный, что они

приступили к действительно важному.

— После того, что ты сделал? — с вызовом прошептал Бернард, едва касаясь

краешка уха кончиком языка. — Нет. Никакой пощады. И кстати, я свою чашку

слепил. Ты тоже должен.

Откровенно говоря, когда Бернард стоял за гончарным кругом, работать с глиной

ему было куда проще. Юэн всего-то приспустил с него штаны. Ничего

особенного. Теперь, когда они поменялись позициями, то начинали уже

наполовину обнажённые и разгорячённые с прежнего раунда. Поэтому

сложность работы с глиной у Юэна была выше, чем у Берни минут пятнадцать