И они пошли. Армирка — впереди, за ней, чуть справа, Камень с дробовиком в руках и винтовкой на плече, ну, а последней — купчиха Наталья. Стрельба тарахтела все так же, чуть организованней и локальней. Явно прослушивались несколько колец пальбы. И, судя по всему, уходя от одного из них, они шли прямо к другому. Раз-другой птахой чирикнули над головой шальные пули, но армирка даже не пригнулась. Она вела их тем же самым путём, которым они ехали на «Копейке». Вот они повернули налево, а вот и площадь, где они оседлали машину. Всё так же лежали кучками тряпья пять баронцев, и — никого живого. Подумав, Дарри сорвал у одного из убитых жёлтый платок — у того, которого он был повязан на руку, с шеи побрезговал. Подумал — и убрал в карман. А друидка всё вела их дальше, и вот — рынок. По сравнению с тем, как его запомнил Камень, почти безлюдный. И тоже — убитые, стрельба… Как оказалось, лавка, куда держала путь Варазза, было практически посреди рынка, возле маленькой часовенки богини Арру. Магические лавки всегда были рядом с храмами или часовнями этой светлой богини, покровительницы магии и волшебства. Из надписи на вывеске с уродливым крылатым существом, следовало, что лавка называется «Дракон благости». Она была небольшой, бревенчатой, вроде баньки, и любовно украшена затейливой резьбой. В отличие от нелепого чудища на вывеске, сама лавка была красива и сделана с душой. Фундамент из дикого камня надёжно держал её на себе, а дверь из массивных дубовых досок так же надёжно закрывала путь внутрь. Сама дверь была обита медью и висела на медных же петлях.

— Я уже жалею, что предложил идти сюда, — негромко пробормотал Вараззе гном, — уж больно место не подходящее.

Варазза, а следом за ней и Дарри с Натальей, прошли вдоль глухой стены и повернули за угол, где, очевидно, был главный вход в лавку.

— Да, совсем не подходящее, — подытожил он. У входа в лавку, пытаясь ее открыть, стояли четыре человека. Точнее, стояли трое, и один лежал. А открыть пытался один из стоявших, широченный, почти как гном, белобрысый нордлинг с короткой бородой и двумя девчачьими косичками, в которые были вплетены три зуба. В остальном он был одет как Пришлый — на плечах расстегнутый пыльник, кавалерийские сапоги, в которые были заправлены подшитые кожей галифе, под пыльником — потёртая кожаная куртка с множеством накладных объёмистых карманов, набитых магазинами к карабину СВТ, висевшему стволом вниз на правом плече. И, конечно, на шее под кожанкой красовался пропотевший и грязный жёлтый платок. За ним стояли одетые примерно таким же образом ещё двое, второй нордлинг, очень похожий на первого, но только помоложе и без зубов в косах, и южанин, с острым и смуглым лицом пройдохи. Плащей-пыльников, правда, на них не было, на них лежал без сознания четвёртый. Это был Пришлый. Он был голым по пояс, с грудью, торопливо, но умело перетянутой бинтами, на которых уже проступили обильные алые пятна.

— Чем могу? — вопросительно-любезным, но слегка высокомерным голосом спросила Варазза, обращаясь к старшему нордлингу. Тот потирал руку, которой пытался открыть дверь, очевидно, его приложило магией от запора, не сильно, а так, предупреждающе.

— Милость богов, хозяйка, — пролаял-пророкотал тот на виларском, — нам бы зелья исцеляющего. Покупал у тебя раньше. Старшого нашего ранили.

— Нет ничего проще, — кивнула друидка и, отодвинув нордлинга, подошла к двери, которая покорно открылась под её рукой, — пригодилось? От раны? Если да, то от какой?

— Да. В руку пуля попала…

— Должна предупредить, — перебила его армирка, — при ранении в грудь все намного сложнее, лучше потом все равно обратиться к лекарю. Я вижу, что у него пробито лёгкое. Ткани-то исцелятся, но в лёгком останется кровь, и как бы ему потом об этом не пожалеть.

— И где же мне найти лекаря?

— Раньше я бы сказала, что возле городской управы живет целитель Далер. Сейчас даже не знаю, найдете ли вы его там. В любом случае должна предостеречь — ищите лекаря как можно скорей. Не вносите его в лавку, не нужно трясти раненного лишний раз! — обратилась она уже к взявшимся за края пыльников нордлингу и южанину.

— Нам тоже остаться тут, госпожа? — тоном туповатого слуги спросил Дарри.

— Да, ждите здесь, — и она повернулась к старшему нордлингу, — вы знаете, сколько стоит флакон с зельем малого исцеления?

— Я думаю, столько же, сколько и в прошлый раз, шестьдесят золотых.

Армирка кивнула, и они вошли с нордлингом в лавку. Через минуту они вновь появились на крыльце. Нордлинг завязывал шнурки своего кошеля, а Варазза, держа в левой руке маленький, с гильзу двенадцатого калибра, флакон зелёного стекла, правой набирала его содержимое в крошечный шприц. Набрав, она протянула флакон нордлингу:

— Здесь ещё на один укол. Можно выпить, но колоть лучше.

Присев, она прямо через бинты уколола в грудь раненого. Дарри не раз наблюдал действие зелья малого исцеления, но тут он впервые увидел все другими взглядом: словно перламутровый вихрь вскинулся над местом укола. Как только этот вихрь ввинтился в бинты, раненый дернулся, задрожал и открыл глаза. Не понимая, что с ним и где он, он оглядывался вокруг. Его люди разом загалдели, загомонили, столпились, помогая ему встать. Как-то быстро они ушли в ту сторону, где был «Водар Великий». Дарри, наконец выдохнув, глядел им вслед и думал, живы ли Рарри, оба Балина и Орри… Затем сказал Вараззе:

— Я уж думал, придется стрелять. И почти был уверен, что они попытаются обобрать тебя…

— Рядом с часовней Арру? Да никто не решится, даже несмышлёныши-Пришлые. Да даже Созерцающие! Во-первых, здесь моё место силы. Это не храм, а всего лишь часовня, да и я не жрица Арру — лишь друидка. Но, как самая близкая к часовне служительница светлых богов, ухаживаю за ней самой и алтарём. Так что, в случае чего, могу пользоваться той силой, которую он смог накопить. А во-вторых… Богиня отвернётся от такого безумца и больше никогда не дарует исцеления ни через зелья, ни от заклинания! Ты же сам видел — он даже торговаться не стал. Я больше боялась, что они к вам приглядываться начнут. Ну, входите быстрей внутрь! — и она требовательно-приглашающе махнула рукой. Наталья, а следом за ней и Дарри, поднялись по лестнице на крылечко, и, пройдя сквозь скрипнувшую дверь с низкой притолокой, оказались внутри лавки. В ней было тесновато и темновато, но удивительно приятно пахло травами, воском и благовониями, а главное — его словно обняли ласковые руки Силы. Голова вдруг закружилась, и он едва не упал. Камень даже не заметил, кто и как помог ему сесть на диванчике в глубине лавки, хотя и услышал жалобный скрип самого диванчика под собой. Не заметил, как его освободили от рюкзака и оружия, рассупонили сбрую амуниции и стянули ее. Дарри еле разобрал ласковый шёпот армирки: «Я же говорила, бедный мальчик, что у тебя магическое истощение. Вот, выпей!» Он пил что-то пахнущее ванилью и мёдом, и ещё оно, как паром, клубилось доброй силой, а потом всё пошло какими-то отрывками и обрывками. Он держал какой-то тяжёлый шар, словно тёплый и пушистый, ласковый, а армирка, обхватив своими прохладными пальцами его голову, снова прильнула к нему поцелуем, таким сестринским, не плотским. И как только она это сделала, из шара в него хлынула, вытесняя и гася огонь в животе, такая же прохладная, как её пальцы, волна добра и Силы, а он улыбнулся по-детски и потерял сознание.

Глава 9, в которой герой возвращает себе сознание, но теряет голову, а также разбирается в своих способностях.

Дарри очнулся. Это произошло мгновенно, как будто лампочку включили. Он чувствовал себя настолько сильным, настолько свежим и могучим… Словно он был сосудом, который долго наполнялся, но вот вдруг перелился, а Сила, бурлящая в нем, текла через край и требовала выхода. Вокруг было довольно темно, но лавка у армирки вообще была темноватой, так что понять, сколько времени, было затруднительно. Он лежал, раздетый догола и укрытый, на чудом не развалившемся диванчике. Рядом, в кресле, прикорнула Варазза. Впрочем, как только он пришёл в себя, она тут же проснулась, так же легко, как и сам Камень. Купчихи не было видно.