П е т р о в. По делу, я думаю.

Б а с о в. Да, все вроде идет к тому…

Отдел кадров.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а  и  П е т р о в  ведут прием.

Перед ними сидит рабочий, В и к т о р  С а м о х и н.

П е т р о в. Виктор, вы уже подыскали себе другую работу?

В и к т о р. Да.

П е т р о в. Мне очень жаль, что вы приняли такое решение.

В и к т о р (с вызовом). А мне нет. Мне всю жизнь внушали, что надо быть честным.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а. Да какая это у тебя-то жизнь!

В и к т о р. Какая ни есть, она моя. Но, оказывается, неважно, как работаешь, важно, какие у тебя отношения с начальством. У кого хорошие, тому — выгодная работа, а нам — самую трудную. В школе нам говорили: приходите на завод, вас тут ждут. Никто никого не ждет. Да и Самсонову не нужны молодые. Им нужны асы, которые дают план. И за это им — почет, премии, награды. А мы ведь еще не все умеем и тянем участок назад. Чего с нами возиться? Может, это и справедливо с их точки зрения. Простите, но это мое твердое решение. Я ухожу.

П е т р о в. А куда? Если не секрет.

В и к т о р. На нефтехимический. Там уже много наших.

П е т р о в. Счастливо. Но мы будем рады, если вы передумаете и вернетесь.

В и к т о р. Я не вернусь. (Уходит.)

Л ю д м и л а  И в а н о в н а. Надо было его еще поагитировать.

П е т р о в. Этого мы упустили.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а. Да они сами не знают, чего хотят.

П е т р о в. Они, может быть, и не знают, но нам бы знать не помешало…

В конторке цеха.

С а м с о н о в (кричит в телефонную трубку). Да, требую, да, жалуюсь. (Кладет трубку.)

П е т р о в (входя). На что жалуетесь, Петр Самсонович?

С а м с о н о в. Я лично всем доволен.

П е т р о в. Плохо. Для нашего общества более важна здоровая критика, чем безудержный оптимизм.

С а м с о н о в. Это почему же?

П е т р о в. Если человек всем доволен, он сам не двигается вперед и не помогает двигаться обществу. У нас еще много работы, много недостатков, у нас нет причин быть довольными. Вы со мной не согласны?

С а м с о н о в. Еще не знаю.

П е т р о в. Петр Самсонович, я к вам, собственно, за советом. Сегодня подал заявление об увольнении Виктор Самохин. Мне в сводке надо указать причину, а я из его объяснений не все понял.

С а м с о н о в. А чего понимать? Трудностей испугался.

П е т р о в. А вы ему специально трудности устраивали?

С а м с о н о в. Почему — специально?

П е т р о в. Я просмотрел наряды. Зарабатывал он меньше всех. Работу ему давали какую потруднее.

С а м с о н о в. Конечно, я регулирую. У меня есть рабочие многодетные. Ветераны. Им надо дать заработать. На них и план держится. Надо — они и после работы останутся, чтобы завод выручить, а Самохина никаким рублем не заманишь лишние два часа поработать. Для него, видите ли, личное свободное время дороже денег. Никакого патриотизма, никакого уважения к традициям и нуждам завода.

Входит  Ч е р н о в. Он в хорошо сшитом комбинезоне и в берете, из-под которого виднеются длинные волосы. Достает журнал, делает в нем какие-то пометки.

Ты чего?

Ч е р н о в. Мы останавливаем прессы третьей линии.

С а м с о н о в. Ты что! Да начальник никогда согласия не даст. План и так заваливаем.

Ч е р н о в. На этих прессах работать опасно. Инженера по технике безопасности я предупредил. До свидания. (Уходит.)

С а м с о н о в. Вот так. Все знают, обо всем могут судить. Вы обратили внимание на его волосы?

П е т р о в. Очередное колебание моды.

С а м с о н о в. Какое тут колебание! Все перепуталось. Раньте такого волосатого встретишь на улице, и ясно: фарцовщик, стиляга. А сейчас требуется осторожность. Я одного такого приложил на улице, а он следователем из милиции оказался! Вы думаете, почему я так спокойно с ним разговаривал? Не оборвал ни разу. Никаких нотаций. А ведь я мог и просто приказать.

П е т р о в. Я думаю, вы с ним хорошо разговаривали.

С а м с о н о в. Правильно! Хорошо! А вы знаете, что он член парткома завода и депутат горсовета? Как это понимать? Член парткома — и волосья, из-за которых даже шеи не видно. Куда же мы идем? И это не только ослабление этики и элементарного порядочного поведения, здесь мы уступаем идеологически.

П е т р о в. А как вы относитесь к лысым?

С а м с о н о в. Как — к лысым?

П е т р о в. Ну, у которых совсем нет волос на голове. Это же тоже ненормально. У всех есть, а у них нет. Может быть, запретить им в таком виде появляться в обществе?

С а м с о н о в. Иронизируете?

П е т р о в. Почему же? Я вполне серьезно. И готов обсудить этот вопрос…

П е т р о в  и  Б о р и с  Ч е р н о в  у пресса, который Борис ремонтирует.

Ч е р н о в. Все верно. А что с ним сделаешь? У него лучший участок в цехе. А про молодежь и что она наше будущее — все это лирика. Он сегодняшним днем живет. Он план делает.

П е т р о в. Ну хорошо. Ты вот студент третьего курса. Почти инженер. Будущий, так сказать, командир производства. Возникает такая ситуация. Самсонов уходит на пенсию. Тебя ставят начальником участка. Ты видишь, что молодых зажимают. Что ты предпринимаешь?

Ч е р н о в. Ну, во-первых… Я бы платил, конечно, за индивидуальную выработку, но премии давал, если бы план выполнил не только участок, но каждый рабочий. Тогда бы и мастера, да и сами рабочие зашевелились бы, сразу стали бы заинтересованными, чтобы все получали выгодную работу. Во-вторых…

П е т р о в. Не надо — во-вторых. Что, это разве трудно? Ты этого не можешь добиться?

Ч е р н о в. Могу… Но…

Но  П е т р о в  уже стремительно зашагал из цеха.

В квартире Татьяны.

О л и м п и а д а  наблюдает за  д о ч е р ь ю, которая собирается на танцы. Примерила одно платье, поколебалась, решила надеть другое.

О л и м п и а д а. А тебе он нравится?

Т а т ь я н а. Не знаю еще. Малость странный он.

О л и м п и а д а. Это не он, а ты должна быть для него странной. Если хочешь знать, мужик скроен очень примитивно, он всех женщин разделяет на два разряда — которые сразу и которые не сразу. А ты ему выдаешь третий вариант — непонятный. Его надо удивлять. И поддерживать к себе интерес. А то он начнет сравнивать. Ага, ты, скажем, похожа на Лариску, а это уже неинтересно. Ты должна быть ни на кого не похожа. Чтобы он помучался, разгадывая твой кроссворд.

Т а т ь я н а. А если он в меня влюбился и я в него влюбилась? Зачем тогда эти игры?

О л и м п и а д а. Ну, если любовь, то это счастье большое…

Т а т ь я н а. Может, лучше и подождать этого счастья?

О л и м п и а д а. Так можно всю жизнь прождать. Ничто, милочка, само не приходит. Иногда приходится свое счастье и за шиворот брать.

Т а т ь я н а. Я тебя, мать, чего-то не пойму. Кого будем за шиворот брать — Федора или этого психа?

О л и м п и а д а. Пока держи в напряжении обоих. В нашей женской доле никогда нельзя знать, где найдешь, где потеряешь. Танька, да у нас ведь интересная жизнь начинается. Но было ни одного, а теперь два кавалера, есть из чего выбирать.

В гостинице.

Собирается на танцы и  П е т р о в. Тут же  О л ь г а.

О л ь г а. Я тебя видела в галстуке только один раз. Сегодня — во второй. Что случилось?

П е т р о в. Иду на танцы.

О л ь г а. Я бы, пожалуй, тоже не отказалась от этого мероприятия. Лет десять на танцах не была.