П е т р о в. Пойдем. Только сегодня я не смогу уделить тебе должного внимания. У меня свидание.

О л ь г а. Ну тогда я лучше останусь.

П е т р о в. Извини, но лучше оставайся.

На летней танцплощадке.

Оркестр все убыстряет темп, и  т а н ц у ю щ и е  уже понеслись вскачь. Современная мода завоевала и Красногородск: здесь и традиционные костюмы с обязательными галстуками, и яркие рубашки с джинсами, и длинные юбки «бананы», и уже консервативно-привычные «мини».

П е т р о в  танцует с  Т а т ь я н о й, что-то ей говорит, Татьяна смеется. Затем она танцует с  У в а р о в ы м, а Петров стоит в стороне.

Петров в одиночестве возвращается с танцев, за ним медленно двигается группка  п а р н е й  во главе с Уваровым. Петров остановился, остановились и парни.

К Петрову подходит  Б о р и с  Ч е р н о в.

Ч е р н о в. Михаил Петрович, вас, кажется, бить собираются.

П е т р о в. Кажется, да.

Ч е р н о в. Я вас провожу.

И они пошли вместе, а за ними двинулись парни.

Михаил Петрович, мы тут толковали с ребятами. Нехорошо получается. Вы исследуете, а мы вроде подопытных кроликов. Ничего не знаем. Может, рассказали бы, что и зачем? Я говорил в парткоме. Там такое мероприятие поддерживают.

П е т р о в. Давай. Расскажу.

Ч е р н о в. Тогда после работы в красном уголке.

П е т р о в. В уголке жарко. Давайте у речки. Наберем пива.

Ч е р н о в. А это будет считаться мероприятием?

П е т р о в. Конечно. Суть ведь останется. А если к пиву вяленой рыбки и соленых сухариков, очень даже совместится приятное с полезным.

Ч е р н о в (неуверенно). Давайте попробуем…

П е т р о в (оглядываясь). По-видимому, начнут на пустыре, у сквера. С одной стороны — стена, с другой — пруд.

Ч е р н о в. Конечно, это нехорошо. Но нам надо начинать первыми. Иначе накостыляют. А так у нас будет хоть внезапность.

П е т р о в. Пожалуй, драться придется. Но только я и он, один на один. Так будет справедливо.

Приближается  У в а р о в.

Ч е р н о в (глядя на него). Опасно. Он вас потяжелее килограммов на двадцать. Если зацепит — рассыпетесь.

П е т р о в. Ну, это еще надо зацепить. (Уварову.) Федор! Ты меня, наверное, очень боишься, если собрал столько помощников. Давай один на один.

Уваров выходит вперед, расстегнул ворот рубашки, отпустил галстук. Петров снял пиджак, и они пошли навстречу друг другу.

Отдел кадров.

П е т р о в  и  Л ю д м и л а  И в а н о в н а  ведут прием. Под глазом у Петрова налеплен пластырь.

П е т р о в. Начнем, что ли?

Л ю д м и л а  И в а н о в н а (распахивая дверь). Пожалуйста.

Входит  У в а р о в.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а. Федор, а тебе чего у нас надо?

Уваров молчит.

П е т р о в. Людмила Ивановна, нам с Федором наедине поговорить надо.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а  уходит.

У в а р о в. Что будем делать дальше?

П е т р о в. Ничего. Вчера было пятеро на двоих. Завтра будет десять на десять… Послезавтра город разделится пополам. Потом все это перекинется на область, потом мы будем драться в масштабах Российской Федерации, потом…

У в а р о в. Я серьезно. Государства договариваются, неужели мы не можем договориться?

П е т р о в. Государства могут, а мы — нет. Федор, только она сама может решить.

У в а р о в. Решать буду я… Не прощаюсь.

П е т р о в. Я тоже…

П е т р о в  и  Т а т ь я н а  в кинотеатре. На них поглядывают.

Т а т ь я н а. Ну, уже пошло… Теперь разговоров не оберешься.

П е т р о в. Каких разговоров?

Т а т ь я н а. Что Таньку Елкину приезжий подцепил.

П е т р о в. А может, она — приезжего? Тань, а ты на танцах плохо поступила.

Т а т ь я н а. А я никак не поступила. Я просто ушла.

П е т р о в. Не так просто. Ты ведь как рассчитала: с Уваровым пойдешь — я могу обидеться, со мною — Уваров тарарам устроит. Лучше сбегу одна пораньше. А сколько ни бегай, выбор придется сделать. Ты ведь знала, что меня бить будут?

Т а т ь я н а. Точно не знала, но предполагала.

П е т р о в. А в беде бросать нехорошо… Знаешь, человек, который думает только о себе, счастливым не бывает!

Т а т ь я н а. Если хочешь знать, я специально ушла. Если бы ты сбежал, когда тебя били, я бы с тобой и разговаривать не стала. Какой это мужик, если он трус.

П е т р о в. Понятно… Значит, это была заранее запланированная акция. А что ты теперь планируешь?

Т а т ь я н а. Ничего не планирую. Будь как будет…

П е т р о в. А если меня снова бить будут?

Т а т ь я н а. Рядом с тобой встану, конечно… Если ударить не смогу, царапаться буду… Не провожай меня.

П е т р о в. Почему?

Т а т ь я н а. Я не хочу, чтобы нас увидела мама… У нее на меня другие планы…

Отдел кадров.

П е т р о в  и  Л ю д м и л а  И в а н о в н а беседуют с работницей  П о т а п о в о й.

П о т а п о в а. Стал он ездить, а потом сделал мне предложение. Продала я, значит, дом в деревне, перебралась из колхоза в город. Квартира у него от завода хорошая. Надо, значит, устраиваться. Куда? Он говорит — на наш завод. Будем вместе. Мне понравилось в цеху. Освоила пресс. И заработок хороший. А тут начали меня бросать по разным станкам. Хоть и разницы особой нет, а все надо приноравливаться. Устаю, значит, нервничаю. Прихожу домой совсем замотанная. И хозяйство домашнее начала запускать, да и не женщина я к вечеру для мужа от такой усталости. Дерганая стала. Нет, думаю, надо кончать. Кончать надо… Насмотрелась я уж на такие семьи. Он на нее: «Ты того-то не сделала…» А она на него: «А ты — этого…» А оба работают. И некому успокоить. Глядишь — развод. Молодые еще могут снова семью создать, а мне рисковать нельзя. Я и так вдовою двадцать лет ходила. Так что надо мне уходить с завода.

П е т р о в. Не надо уходить. Вы будете работать только на одном прессе. Не будут вас перебрасывать с места на место.

П о т а п о в а. Меня не будут, другую заместо меня будут — на чужом несчастье своего счастья не наживешь.

П е т р о в. Сегодня, пожалуйста, работайте, а к концу смены мы ваш вопрос решим.

П о т а п о в а. Ты у нас человек новый… У нас быстро ничего не решается… (Уходит.)

П е т р о в. Этот вопрос надо срочно решать с Прокопенко.

Л ю д м и л а  И в а н о в н а. Михаил Петрович, я к Прокопенко не пойду. Он со мной разговаривать не станет.

Кабинет начальника цеха.

П е т р о в  и  П р о к о п е н к о.

П е т р о в. Поймите, она всю жизнь работала в колхозе. Привыкла к простым и примитивным операциям. Перестраиваться ей трудно.

П р о к о п е н к о. А надо перестраиваться. Интересы производства требуют взаимозаменяемости. И это не так уж и сложно.

П е т р о в. Не сложно в двадцать лет и даже интересно, но не в сорок пять.

П р о к о п е н к о. У меня нет другого выхода.

П е т р о в. Сколько в цехе не хватает рабочих на сегодня?

П р о к о п е н к о. Двадцать шесть человек. А что?

П е т р о в. А теперь будет не хватать двадцать семь. Чего вы добились?