Дмитрий нежно взял её за руку, и она почувствовала, как внутри неё что-то потянуло в сторону него. Было трудно поверить, было страшно, но теперь у неё была хотя бы надежда. И эта надежда была достаточно сильной, чтобы начать всё с начала.

— Это всё, что я прошу, — сказал он тихо. — Просто попробуй. А если будет сложно, если ты почувствуешь, что не можешь, скажи мне. Я буду рядом.

И хотя всё оставалось ещё неясным, хотя её сердце было полным сомнений, Ксения почувствовала, что на этот раз она может сделать шаг вперёд. Маленький, робкий шаг, но шаг.

Ночь пришла быстро, скрыв все следы дневной жары и оставив за собой лишь холодное молчание. Ксения шла по улицам, чувствуя, как холодный воздух щиплет её лицо, а мысли словно завихряются в голове. Дмитрий все ещё был рядом, но теперь в их молчаниях было что-то другое. Было ощущение, что они оба держат себя в руках, не позволяя обостриться тому, что может развалить всё изнутри.

Она не могла забыть слова, которые он сказал. «Просто попробуй». Это было так просто, а в то же время так сложно. Ксения не была уверена, что готова снова верить. Она и раньше доверяла, и что из этого вышло? Доверие было подорвано, и её сердце теперь требовало большей осторожности.

— Ты не хочешь поговорить? — спросил Дмитрий, нарушив тишину.

Он выглядел так же напряжённо, как и она. Было понятно, что каждый шаг даётся им с трудом, но он не сдавался. Он шёл рядом, как всегда, поддерживая её присутствием, но ни слова не требуя взамен. Тот же Дмитрий, только теперь чуть более сдержанный.

— О чём говорить? — ответила Ксения, не оглядываясь на него. — Все слова уже сказаны.

— Но не все чувства, — сказал он тихо. — Ты ведь знаешь, что это не так. Мы оба понимаем, что нельзя всё завершить лишь словами.

Она посмотрела на него, но не могла найти ответа. Он был прав, конечно. Слова были лишь верхушка айсберга. Всё остальное пряталось в чувствах, в том, что оставалось внутри, невыраженное, неоформленное, пугающее.

— Я не уверена, что хочу, чтобы это продолжалось, — сказала она наконец, сжимая пальцы. — Я не уверена, что могу снова довериться.

— Я не прошу тебя сразу всё забыть. Я прошу только время. Понимаешь? Время, чтобы это прошло. Я прошу не решать всё сразу.

В их разговоре было что-то болезненно искреннее, но для Ксении это было слишком тяжело. Она всё больше чувствовала, как её мир рушится и как что-то внутри неё ломается. Тот самый страх, тот, что она скрывала от всех, от самого себя. Всё это вызывало у неё панический страх. И она понимала, что если не сделает шаг назад, всё может обрушиться.

— Но ты не понимаешь, — продолжала она, пытаясь бороться с эмоциями. — Я не могу забыть. Я не могу просто закрыть глаза на всё, что было.

Дмитрий молчал. Он знал, что её слова — это не просто обида или боль. Это был внутренний конфликт, с которым она не могла справиться. Он не пытался её переубедить, не просил больше никаких объяснений. Просто был рядом. И это уже было чем-то.

Вечер продолжал углубляться в ночь, и они оба, как будто в предчувствии, замедлили шаг. Ксения остановилась у одной из витрин, глядя на своё отражение. Легкий, беспокойный взгляд, глаза полные мыслей, но пустые, как всё вокруг. Она не могла сказать, что чувствует, а её отражение, казалось, лишь подтверждало её внутреннее беспокойство.

— Пойдём, — сказал Дмитрий, мягко тронув её за руку.

Она не ответила, но последовала за ним, ощущая, как напряжение в её теле понемногу спадает. Она была готова дать себе время, чтобы понять, что она хочет. Возможно, даже принять тот факт, что она нуждалась в этом времени.

Ксения шла, не зная, куда ведёт её этот странный путь. Улицы стали пуще холоднее, и было ощущение, что ночь поглощает все её мысли. Дмитрий шёл рядом, молчал, но каждый его взгляд говорил сам за себя.

— Ксения, — произнёс он тихо, словно размышляя, стоит ли говорить что-то в эту ночь.

Она не ответила, только ускорила шаги. Не потому, что хотела уйти, а потому, что каждая минута молчания становилась для неё всё тяжелее. Каждая неизречённая фраза тянула её за собою в пропасть.

— Почему молчишь? Ты ведь всегда говорила, что молчание хуже слов, — сказал Дмитрий, теперь уже с лёгким раздражением, но в голосе звучала забота.

Ксения остановилась, её плечи напряжены, дыхание поверхностное. Она не могла не услышать, что в его словах сквозит и беспокойство, и скрытая боль. Она повернулась к нему, встретив его взгляд.

— Я не знаю, что тебе сказать, Дмитрий. Вся моя жизнь как будто бы в воздухе. Не могу найти землю под ногами.

Он сделал шаг к ней, протягивая руку.

— Ты не одна, — произнёс он, и в этих словах было столько искренности, что Ксения вдруг почувствовала, как её сердце чуть-чуть распахивается навстречу.

Тот самый момент, когда все твои страхи, все эти стены, возведённые годами, начинают рушиться.

— Я боюсь снова попасть в ту же ловушку, — сказала она тихо. — Боюсь снова стать уязвимой.

Дмитрий молча слушал её, не пытаясь перебить. Он знал, что её слова — это не просто страх, это кричащая боль. Боль, которую она так долго скрывала.

— Мы не будем торопиться, — ответил он после паузы. — Все будет, как ты захочешь. Я только прошу одного — не закрывайся. Я рядом.

Она обвела его взглядом, и, несмотря на все сомнения, почувствовала, что в её груди что-то начинает оттаивать.

Вместо того, чтобы продолжить путь, они просто стояли, и время как будто остановилось. Она не помнила, сколько они так простояли, но, возможно, в этот момент происходило больше, чем за всю неделю.

Когда они вернулись домой, воздух в квартире казался ещё более тяжёлым. У Ксении было странное ощущение, что её пространство сжимается, что каждый шаг и каждый взгляд её обременяют. Её собственная тень на стенах казалась чужой, она чувствовала себя как будто не в своем теле.

Дмитрий сел на диван и молча стал смотреть в окно, не обращая внимания на её движение. Он не нарушал тишину, но его присутствие было ощутимо, как будто всё в этой комнате было частью их нераскрытого разговора.

Ксения прошла мимо него, чувствуя его взгляд на себе, но продолжала двигаться вперёд. Она всегда любила тишину, но сейчас она казалась ей неудобной. Внутри неё бушевали вопросы, но не было сил искать ответы.

Когда она остановилась у зеркала в прихожей, она замерла. На неё смотрела её собственная усталая, но крепкая отражённая фигура. «Ты не знаешь, чего хочешь», — пронеслось в её голове. Она знала, что это правда. Всё в её жизни было сейчас на паузе, словно кто-то нажал стоп на плёнке её жизни.

— Ты не хочешь поговорить? — голос Дмитрия прервал её размышления.

Она не ответила сразу. Смотрела в свои глаза в зеркале, пытаясь понять, что же не так с её отражением.

— О чём ещё можно говорить? — наконец спросила она, чувствуя, как её голос срывается. — Ты же видишь… я сама не понимаю, чего хочу.

Дмитрий встал, не спеша подошёл к ней и стал рядом, глядя в её глаза в зеркале. Он не касался её, но его присутствие было так близким, что она почувствовала, как её сердце бьётся чаще.

— Ты знаешь, — сказал он тихо. — Я не требую от тебя всего сразу. Я не требую, чтобы ты вернулась, как было раньше. Я прошу только одно — дать себе время и понять, чего ты хочешь. Не для меня. Для себя.

Её руки сжались, и она почувствовала, как внутри неё что-то отзывается на его слова. Это было что-то более глубокое, чем просто словесный ответ. Это было чувство, которое она долго игнорировала, потому что боялась его.

Она повернулась к нему, и их взгляды встретились. В его глазах не было ни боли, ни злости — только неподдельная забота. Ксения закрыла глаза, почувствовав, как слёзы начинают собираться на ресницах.

— Я боюсь, — сказала она, снова почувствовав, как её голос дрожит. — Я боюсь, что не смогу снова довериться. Но я не могу просто уйти. Я не могу забыть.