Рабарак

Корабль Рабарака, сына Огня, одного из младших принцев Огненной кроны, опустился на посадочную площадку Фартака. Фамильного дома и единственного места в галактике, где наследники огненного трона могли встретиться без посторонних глаз. Этот дом когда-то построил их предок Сарог Фартак. Поместье строилось для его огненной спутницы, Ламали. Юной драконицы, которой не повезло стать истинной королевского наследника.

В те времена закона парности не существовало. Браки среди монархов заключались исключительно по политическим соображениям. Когда у дракона появлялась пара, она могла претендовать только на титул любовницы. А дети, появлявшиеся в таких союзах, отдавались на воспитание отцу. Такая участь могла ждать и Ламали. Но Фартака то ли любили боги, то ли ненавидели. Они даровали ему в пару настоящую драконицу. Гордую, сильную, непокорную.

Ламали отказалась не просто делить кровать с Сарогом, она вообще запретила ему появляться у нее на глазах, до тех пор, пока тот не расторгнет помолвку и не даст клятву на брак. Фартак сначала пытался уговаривать строптивую драконицу, потом попытался задарить ее подарками, но ничего не получалось. И тогда будущий король совершил то, о чем жалел долгие столетия. Он соврал Ламали о том, что помолвка расторгнута и заключил тайный брак с истинной.

Все было прекрасно. Ламали забеременела. Сарог был на седьмом небе от счастья. Беременную жену поселил в горах, в только что обустроенном поместье и мечтал, что сын появится именно в этом доме, на земле его предков.

Все бы было хорошо, но обязательств принца перед домом Гарад никто не отменял. Сарогу пришлось покинуть Ламали, чтобы сочетаться вторым, политическим браком. Ламали он сказал, что отлучится на несколько дней по

делам. Та сделала вид, что поверила. А сама обернулась драконицей и полетела в столицу. Предупредить Сарога о том, что Ламали улетела, слуги не успели. Обманутая драконица ворвалась прямо в храм. Она не плакала, не билась в истерике, но произнесла самое страшное для драконов проклятье. Дословно его никто не помнил. Оно оказалось настолько сильным, что драконы не просто боялись его повторять, но и записывать. Суть проклятия была в том, что драконицы могли понести дитя только от истинного. А члены королевской семьи только от истинной, которая состояла с наследником в законном браке.

Произнеся эти слова, Ламали улетела. Сарог долго пытался ее найти. Ничего не получалось. Ламали как сквозь землю провалилась. Чему несказанно был рад отец Сарога. Он надеялся, что пара сына исчезла навсегда и он сможет спокойно передать наследнику трон. Но короля ждал сюрприз.

Семейная жизнь со второй женой у сына не складывалась. Сначала они пытались жить вместе, как это велели традиции тех времен. Но забыть Ламали Сарог не смог. Король требовал, чтобы ему подарили внука. Но у молодоженов ничего не получалось. А когда драконица сообщила о своей первой беременности, радость длилась всего три дня. Потом наступил траур по нерожденному дракону. А потом еще по одному, и еще. Усугубляло ситуацию то, что сам Сарог знал, что где-то далеко растет его сын. Сын, которого родила Ламали. Та, кого он отчаянно любил и не мог забыть.

Годы шли. Будущая королева теряла одного ребенка за другим. В порыве отчаяния она начала ходить по гадалкам и ворожеям. Но все как одна твердили, что ребенка она не выносит. И единственный шанс стать матерью — развестись с принцем и покориться судьбе, заключив брак с истинным, которого ей подарили боги.

Драконица этого даже слушать не хотела. Развод Сарогу давать отказывалась, а своего истинного, служившего при дворе, втаптывала в грязь и унижала. Тот терпел, любя её. А Сарог терпеть устал. Годы поиска Ламали и своего сына, проблемы в семье и недовольство отца его почти сломали. И однажды ночью он отправился в храм, просить развода у богов.

Были услышаны молитвы самого Сарога, или у короля наконец-то на место встали мозги, или он просто не мог больше наблюдать за страданиями собственного сына и оплакивать нерожденных внуков, никто не знает. Но через месяц он объявил об официальном разводе своего сына и принял «Закон о Парах».

А еще через год Сарог обнаружил Ламали и своего сына в поместье Фартака. Злые языки говорили, что в жилах Ламали текла кровь черных арахнидов. Но на злые языки никто внимания не обращал. А время правления Сарога и Ламали было названо временем расцвета Драконов.

Стоя у стен поместья, Рабарак вдыхал теплый воздух родной планеты и ждал появления брата. Им с Ларом предстояло присоединиться к призракам Асшариха и выяснить, каким образом Варадару удалось похитить женщин, и кому понадобилось столько живого товара.

Василиса

Место, в котором мы оказались, было не просто странным, а очень странным. После недолгих плутаний по лесному массиву выяснилось, что мы находимся не в тропическом лесу, а в пустыне. Точнее, в каком-то месте, похожем на пустыню. Барханы и миллионы тонн песка были черного цвета. Я даже не была уверена в том, что это песок. Структура больше напоминала пыль или пепел. Ветра не было. Местное солнце безжалостно палило, раскаляя барханы как огонь чугунную сковороду.

- Это точно не Земля. — Сделала вывод Ляля. — Иначе я бы знала об этом месте.

- С тобой сложно спорить. — Сжала ладошку девочки и оттащила ее в тень. – Не выходи пока на солнце.

- Почему?

- У нас нечем лечить ожоги.

Ляля сморщила нос, подумала и кивнула, признав мой аргумент достаточно весомым. А я в это время стояла и думала, что нам делать? Перспективы вырисовывались не самые радужные. Если это пустыня, то есть ли что-то за теми песками? Или мы попали в альтернативную вселенную «Дюны» или «Татуина»? Есть ли у нас в принципе шанс выжить? Допустим, убить пару зверушек и отфильтровать воду из реки я смогу с помощью подручных средств и такой-то матери. Ну а что дальше? Насколько нам этого всего хватит?

Мысли текли плавно, неторопливо, как будто пытались экономить энергию. И тут до меня дошло, что река где-то брала свое начало и должна была куда-то впадать. За эту мысль я зацепилась как за спасательный круг. Дышать сразу стало легче. Во-первых, на этой догадке уже можно было строить какой-то план. Во-вторых, успокаивала себя тем, что к точке «до» мы с Лялей всегда успеем вернуться.

- Что будем делать? — Оживилась девочка, как будто почувствовала, что решение уже принято.

- Сегодня попробуем решить вопрос с едой и водой.

- А завтра?

- А завтра пойдем по реке. Посмотрим, куда она нас приведет.

- Как настоящие исследователи! — Восхитилась Ляля.

- Да, как исследователи. — Поддержала девочку.

Внутри у меня уже вовсю бушевала паника. И только присутствие рядом ребенка заставляло держать себя в руках.

- Давай вернемся к капсулам. На земле поспать еще успеем.

- Хорошо. А ты заметила, что в этих комбинезонах не холодно и не жарко. Мне кажется, они какие-то особенные.

Я провела рукой по гладкой ткани. Честно говоря, я об этом совсем не думала. Только радовалась, что не приходится бегать по пересеченной местности голышом. Этого моя нервная система точно не смогла бы выдержать.

- Скорее всего, дело в ткани. Я такую раньше не видела.

- Я тоже. А мы будем ловить рыбу?

- Даже не знаю. Давай сначала посмотрим, что там за река.

Ляля спорить не стала и резво зашагала в сторону капсул. А я начала рассуждать о том, как отличить ядовитых рыб от съедобных. И вообще, стоит ли рисковать. Пропитание как-то добывать нужно, но умереть от яда...

Ханторас

Корабль нага гудел как растревоженный улей. Медики были заняты телами. Часть женщин умерла еще во время процедуры «реставрации». Информация об этом была зафиксирована в информационном блоке капсул. Остальные умерли уже в космосе. Но, если верить прогнозам с тех же капсул, шансов выжить у землянок не было. Сочетание генов, которое отвечало за адаптивность, было подобрано неверно.