— А учёба?

— Учиться будешь в индивидуальном порядке, прямо на рабочем месте, непосредственно вникая во все рабочие моменты. У тебя должно получиться. Я справлялась в учебной части, преподаватели тобой довольны, по успеваемости нареканий нет.

— Но, — растерянно проговорил Сашка. — Я же ещё почти ничего не знаю, я всего…

— Это не имеет значения. Программа обучения составлена таким образом, чтобы ученики осваивали профессию с самых низов, каждый бывший студент должен пройти карьерную лестницу, начав с самой ничтожной ступеньки. Но тебе занимать низкие должности не придётся. Ты не просто студент, ты — Бельский. Твоё положение неизмеримо выше положения всех твоих однокурсников.

Сашка ошарашенно молчал.

— Значит, Алекс, завтра в девять я жду тебя в административном секторе. Ты знаешь, где это, проходил стажировку у Кравца.

И тут Сашка вспомнил, где он её видел.

— Смотри сам, Шура, я ведь не настаиваю. Это дружеский совет, рекомендация старшего товарища, не более.

Тонкая ложечка дробно постукивала о край чашки. Сашкин взгляд был прикован к этой ложечке и к сухому запястью, покрытому редкими завитками светлых волос, выглядывающему из широкого обшлага халата.

— Ты понимаешь, Шура, о чём я толкую?

— Понимаю, Антон Сергеевич.

В дверь тоненько заскреблись, и по лицу Кравца брезгливой гримасой пробежало раздражение. Ложечка в его руках звякнула и замерла, и словно в ответ на внезапно образовавшуюся тишину в комнату серой тенью скользнула женщина, поставила перед ними на низенький сервировочный столик поднос с каким-то угощением.

— Антоша…

— Вон пошла, дура, — равнодушный голос Сашкиного начальника тонкой плетью прошёлся по худому телу женщины. Она вздрогнула и втянула морщинистую цыплячью шею в воротник мешковатого платья.

— Не стой столбом, — шипящий шёпот Анжелики прозвучал прямо в ухо, и Сашка снова дёрнулся, как от удара током. — Пойди, пройдись по залу. Побеседуй с людьми.

Сашка послушно кивнул, а Анжелика (про себя Сашка называл её исключительно по имени, а при личном обращении всегда мучительно подыскивал безлично-вежливые формы) уже упорхнула от него, подошла к высокому красивому мужчине, в котором Сашка узнал Мельникова, отца Стёпки (Сашка видел его в больнице у Анны Константиновны). Вот уж на ком чёртов смокинг сидел как влитой и вряд ли доставлял какие-то неудобства.

— Олег, а где твоя супруга? Почему ты один? — проворковала Анжелика, приближаясь к отцу Стёпки.

Сашка отошёл от них, огляделся. Слава богу, Вера всё так же мрачно стояла в стороне, подпирала спиной колонну. Пожалуй, она была единственной, кого он был рад здесь видеть. Он торопливо приблизился к ней.

— Алекс Бельский? — фыркнула она, и в её глазах свернула насмешка.

— Вер, не надо, пожалуйста, — тихо попросил он.

И она поняла, кивнула, насмешка в глазах погасла, взгляд стал серьёзен.

— А я-то думала, куда ты подевался. На занятия ходить перестал. А ты, теперь, выходит, птица высокого полёта.

— У меня индивидуальное обучение, я почти всё время при Марковой. Она — моя родственница, как оказалось. Ну и начальница теперь.

— Да уж, — протянула Вера. — Повезло так повезло.

— Вер, ты мне лучше скажи, есть какие-то новости? Стёпа? Что-то слышно про Нику?

— Ничего не слышно. Я думаю, её все ещё держат взаперти. Этот её психопат дядюшка, наш новый Верховный.

Сашка только сейчас понял, что подсознательно ждал, что на этом рауте будет Ника. У неё-то точно происхождение такое, какое надо. Может и её тоже будут наряжать, как куклу, и таскать по этим сборищам, как его и Веру.

— А вообще, Саш, я ничего толком не знаю, — с горечью продолжила Вера. — В учебке такие дела творятся — всё перекрыли, общаться между группами нельзя, дежурных в коридорах выставили, из числа добровольцев, — она не смогла сдержаться и бросила на Сашку колкий взгляд. «Из числа добровольцев, таких же стукачей, каким был ты», — догадался Сашка, прочитав недосказанное в её глазах.

Впрочем, это выражение было мимолётным, взгляд её снова стал затравленным и тоскливым.

— Я ни с кем не могу видеться. Ни с близнецами, ни с… Марком, — губы Веры дрогнули.

— А Стёпа? — Сашка понял, что Вере трудно про это говорить, и перекинул разговор на другое. — Про Стёпку что-то слышно? Он дал о себе знать? Он нашёл Кира?

Вера поспешно опустила глаза.

— Да, Стёпка мне звонил три дня назад. Он устроился в больницу, медбратом.

— И как? Он выяснил, что с Киром? — Сашке очень не понравилось, что Вера не смотрела на него, прямая и категоричная Вера редко отводила взгляд, разве что…

— Саш… Кир умер.

— Нет, — выдохнул Сашка и в растерянности залпом выпил бокал, который Анжелика велела ему взять с подноса официанта, услужливо встретившего их на входе, и с которым он так и таскался всё это время. Непривычно резкий вкус и пузырьки ударили ему в нос, и на глаза навернулись слёзы — то ли от попавших внутрь газиков от игристого вина, то ли от того, что Кир…

— Извини. Надо было как-то не так сказать, — в глазах Веры, которые она всё же вскинула на него, Сашка уловил сочувствие. — Вы же дружили с ним, в последнее время.

Сашка и сам не знал, дружили они с Киром или нет. И как назывались их сложные отношения — дружбой, приятельством, товариществом. Но он знал одно — вместе с его смертью в душе образовалась пустота, которую он никогда не сможет заполнить.

— Степка там дёргается. Спрашивает, делаем ли мы что-то, чтобы вытащить Нику, — Вера поспешно сменила тему. — А я… что я могу сделать? Я тут одна, меня к ней не пускают. Я просила маму, чтобы она поговорила с Рябининым, они хорошо знакомы. Но она сказала, что Рябинин и слушать её не стал. Может, у тебя есть идеи?

Сашка покачал головой. Идей у него не было.

— Чёрт, её только тут не хватало! — внезапно Вера скорчила брезгливую гримасу. — Блин, дура, вырядилась, как невеста какая-то. Извини, Саш, я не хочу с ней говорить! — и Вера быстро отошла вглубь зала — Сашка даже не успел сообразить, почему.

Впрочем, его недоумение длилось недолго. Прямо к нему, улыбаясь, шла Оленька Рябинина, даже не шла — плыла: в длинном нежно-кремовом платье, с двойной ниткой жемчуга на нежной шее и в сверкающей короне-диадеме она действительно смахивала на невесту. Сашка напряжённо замер.

— Саша! Ой, прости… Алекс, — она протянула ему руку, и он машинально, как его учили (а его учили, к нему каждый вечер ходил то ли гувернёр, то ли воспитатель — Сашка так и не придумал, как называть своего преподавателя этикета и хороших манер), наклонился и прижался губами к прохладной руке, ощутив сладкий цветочный запах, от которого к горлу тут же подкралась тошнота.

— Надо же. Кто бы мог подумать, — ворковала Оленька, разглядывая его так, как будто видела впервые. — Мы с мамой были очень удивлены, когда узнали, кто ты. Правда, это замечательно?

— Да, замечательно, — пробормотал Сашка и тут же вежливо добавил, вспомнив очередной урок правил хорошего тона. — Это платье очень тебе идёт.

— Правда? — улыбка Оленьки стала ещё шире. — Ой, ты не представляешь, сколько стоил материал! Это — настоящий атлас, в Башне такой не делают. Это — винтаж.

— Очень красиво, — согласился Сашка.

— Столько сил ушло на примерку, портниха-дура чуть не испортила ткань. Я несколько часов стояла, как манекен, чтобы оно село идеально. Ты же понимаешь, что я сегодня должна выглядеть по-особенному.

Сашка рассеянно кивнул, привычно пропуская болтовню своей бывшей девушки мимо ушей.

— Ой, Саш, то есть, Алекс… Алекс и вправду красивее. Алекс, ты же на меня не обижаешься, да?

— Я? — удивился Саша, непонимающе моргнув. — Почему я должен обижаться?

— Просто, ты должен меня понять, Алекс. Всё случилось быстро и неожиданно, но мама сказала, что такая возможность выпадает раз в жизни. Господи! — она наконец заметила Сашкин недоумённый взгляд. — Так ты что, ничего не знаешь ещё?