В Париже артист был принят главой правительства и министром иностранных дел. Он добивался для Ранавалоны награды — ордена Почетного легиона. Но зачем было оказывать милости туземной королеве? Ведь она уже подписала договор. Вскоре на Мадагаскар был послан двенадцатитысячный отряд под командой генерала Дюшена. Тананариве взят штурмом после артиллерийского обстрела, два министра — вожди национальной партии — расстреляны, а Ранавалона выслана сперва на остров Реюнион, затем в Алжир. Там, в плену, она и умерла в 1917 году.

Казнев вскоре отошел от артистической деятельности. Он написал несколько книг, мирно дожив до 1913 года в родной Тулузе.

Конечно, участие в подобных неблаговидных авантюрах не делает чести артистам.

Интересна судьба театра Пале-Рояль, переименованного в Театр Робер-Гудена. На его сцене парижская публика увидела новый иллюзион, получивший наименование «черного кабинета». Впервые он был показан немецким иллюзионистом Максом Ауцингером (1839–1928), выступавшим под псевдонимом Бен Али Бей. Его программа называлась «Индийские и египетские чудеса» — в 80-е годы прошлого века восточная тема сделалась чрезвычайно модной. Иллюзионисты начали выступать с китайскими, японскими и индийскими фокусами, нередко выдавая себя за «восточных магов».

Чудеса Бен Али Бея вызывали изумление. Зритель попадал в волшебный мир. Портал сцены был декорирован в виде роскошного шатра, покоившегося на сфинксах. Бен Али Бей, в богатом одеянии восточного жреца, совершал чудеса. Светящиеся мыльные пузыри, золотые кубки и разноцветные шары вдруг появлялись в пустом пространстве, парили в воздухе и неожиданно исчезали. Пустые сосуды и шкатулки на глазах у зрителей наполнялись сверкающими драгоценностями. Яркие мотыльки кружились в воздухе. Скелет танцевал под музыку. Большая гусеница обматывалась шелком и превращалась в кокон, из которого выходила девушка с крыльями бабочки. Девушка подавала Бен Али Бею чашу, и чаша превращалась в змею.

В этом сказочном зрелище, поставленном с большим вкусом, самым загадочным было то, что иллюзионист почти не прикасался к появлявшимся и исчезавшим предметам. Они издали повиновались мановению его руки.

Движения Бен Али Бея были плавными и четкими. Реплики, которые он произносил звучным низким голосом, с приятным юмором, связывали в одно целое весь каскад иллюзий. В заключение, выходя кланяться, Бен Али Бей снимал с плеч свою голову и ставил ее на стол.

Никто не мог понять, откуда появлялись и куда исчезали предметы. Секрет же был очень прост. На сцене, со всех сторон затянутой черным бархатом, находился помощник в черном бархатном костюме, в таких же перчатках и с капюшоном на голове. Даже прорези для глаз были закрыты черным тюлем. Одетый в черное, помощник был невидим на черном фоне, в то время как весь реквизит делался нарочито ярким.

Достаточно было закрыть предмет куском черного бархата, чтобы казалось, будто он исчез, или приоткрыть бархатное покрывало, чтобы предмет появился. Специальное освещение делало иллюзию полной.

«Черный кабинет» произвел настоящий фурор. Все иллюзионисты начали подражать Ауцингеру. Даже такие самобытные артисты, как Александр Германн, Робинсон, Буалье де Кольта включали в свои программы «черный кабинет».

На сцене Театра Робер-Гудена выступали все известные иллюзионисты. В их числе был и Жозеф Буатье де Кольта (1848–1903). По желанию отца он готовился к карьере священника, но богословие не увлекало юношу, и он поступил в Академию художеств. Одновременно для собственного удовольствия и развлечения друзей занимался карточными фокусами. После встречи с родственником матери — фокусником Витошем де Кольта, он бросил академию и против воли родителей стал странствующим иллюзионистом. Витош де Кольта вскоре вернулся в Венгрию, а Буатье, присоединив его имя к своему, продолжал работать один. Все номера, исполнявшиеся иллюзионистом, были изобретены им самим. Многие из них дожили до наших дней. Это и появление платков из тарелок и горящих свечей, и аспидные доски, на которых сами собой возникали надписи, и фонтан из карт, и искусственная рука, рисующая картины, и многое другое.

Знаменитый трюк Буатье де Кольта — клетка с живой птицей, исчезавшая у него в руках. Тотчас же после исполнения трюка иллюзионист снимал с себя сюртук и бросал его в зрительный зал для осмотра, а получив обратно, опять вынимал из сюртука клетку с птицей, которая снова исчезала. Артист поднимался по лестнице высотой в семь метров, изолированной от всего окружающего, и, дойдя до верхней ступеньки, неожиданно растворялся в воздухе.

Особенным успехом пользовался его трюк «Растущий кубик». Иллюзионист выходил на сцену с маленьким чемоданчиком, вынимал из него игральную кость (черный кубик) и ставил на легкий ажурный столик. Под столиком горела лампа, показывающая, что никаких механизмов или приспособлений там нет. Магический пасс фокусника — и кубик начинал увеличиваться. Артист не пользовался никаким прикрытием, все шло при полном освещении. Когда кубик достигал высоты одного метра, иллюзионист поднимал его, и под кубиком оказывалась сидящая ассистентка — жена де Кольта.

Мадам де Кольта была «гвоздем» номера «Исчезающая женщина». Она садилась на поставленный посреди сцены стул. Чтобы показать, что стул изолирован от пола, под ним расстилали газету. Ассистентку окутывали покрывалом, Буатье де Кольта делал пасс — и женщина исчезала. Оставался лишь пустой стул на газете…

Свои трюки иллюзионист запатентовал в 1873–1891 гг. После После смерти Буатье де Кольта его вдова согласно завещанию артиста, уничтожила всю аппаратуру и реквизит. Только «растущий кубик» сохранился в коллекции М. Кристофера (США). Несколько иллюзионов, оставшихся незапатентованными, были разгаданы мастерами оригинального жанра. Неразгаданным остался лишь один трюк фокусника, получивший наименование «Тайны Буатье де Кольта».

В конце прошлого века возникла еще одна ветвь иллюзионного искусства, вскоре приобретшая значительную популярность. Ее появление стимулировала книга Артура Конан Дойла «Приключения Шерлока Холмса». Фигура хитроумного сыщика, выходящего победителем из самых запутанных ситуаций, импонировала широкой публике. Иллюзионисты перенесли образ популярного книжного героя на сцену, подвергнув его соответствующей трансформации. «Звездой» этого жанра стал друг Конан Дойла американец Гарри Гудини (1874–1926).

Кто же такой Гарри Гудини, непревзойденный «король эскапистов», как называли его американские журналисты, маг и чародей, многие тайны которого не разгаданы до сегодняшнего дня?

Настоящее имя и фамилия его — Эрих Вейс. Он родился в Будапеште в семье бедного еврейского раввина, отца восьмерых детей. Не надеясь на Бога, Вейс-старший в погоне за лучшей долей вскоре после рождения Эриха эмигрировал в Америку. Он поселился в маленьком городке Аплтон, в штате Висконсин.

Как вспоминал впоследствии сам Гудини, первым толчком к тому, чтобы начать овладевать секретами иллюзионного мастерства, оказалась… любовь к кондитерским изделиям. Поскольку сладости в доме были под строгим контролем родителей и держались под замком, маленький Эрих наловчился извлекать их из шкафа. Какие только запоры ни придумывал отец, а конфеты и печенье продолжали пропадать!

Потом мальчик принялся за часы. Он разбирал их и собирал, причем, к удивлению взрослых, они продолжали ходить. Увидев, как один из гостей дома проделывает фокус с картами, наблюдательный парнишка тут же сумел его повторить. А затем Эрих стал сам выдумывать трюки с монетами, лентами, шариками. Причем уже в те годы он отличался не только ловкостью и сообразительностью, но и удивительными терпением и настойчивостью.

В Аплтон частенько наезжали бродячие цирки. Маленький Вейс старался не пропустить ни одного представления и, не отрывая глаз, следил за тем, как во рту какого-нибудь факира исчезает шпага или как буквально запеленатый в простыню и завязанный хитроумными узлами иллюзионист мгновенно освобождался из их плена.