- Кум, — только-только упомянула про него сестрица, а тот уже тут как тут. — Слыхал, чего наш Костя учудил? — с чувством сграбастал в объятия тот вернувшегося, да втроём осенили себя символом веры. — Да пребудут лета его правления в спокойствии.

- Откуда? — отложил в сторону изношенные за столетие сапоги Бадет. отстегнул портупею, где висели наградной кортик, боевой нож и личный огнестрел да надел домашние тапочки. — Только-только с командировки вернулся. Сразу домой пошёл без праздных разговоров по пути.

- Хех, — лукаво сощурился шурин и забавно поиграл густыми, причёсанными усами. — И что, никто не попался под руку и никого не выпытывал за новости?

- А зачем? — принял из рук жены полотенце, пахнущее обжитым шкафом, зятёк. — Знаю, что на уши свободные и неосведомлённые присядешь, как возможность появится, вот и не стал портить тебе удовольствие.

- Эх и добрый ты мертвец, кум, — смущённо пригладил усы Вез. — Всё бы такими были. Уж тогда бы мы!

- Обожди маленько, — мягко положил на плечо родственника ладонь возвращенец. — Дай с дороги помоюсь, что ль.

- Не вопрос. Подожду, конечно, — резко поменял настрой тот. — Мытьё — это дело благое. Нужное даже, так скажу, ведь в чём его суть, — снова завёл своё помело шурин. — Ты причащаешься после или после...

- Вез. Потом, — в очередной раз прервал пространный монолог словоохотливого брата вахтовик. — Минут десять потерпи. Не больше. Под еду, — и посмотрев, что на них не обращает внимания жена, коснулся горла двумя пальцами. — И поговорим.

- Всё понял, — коснулся губ говорун, исполнив жест запирания оного на замок амбарный. — Занимайся своими делами.

На том и ушёл Бадет смывать дорожную пыль да марафет наводить.

- Ну чего ты в самом деле-то, братец? — запричитала на поспешность своего неугомонного родича хлопочущая Уна. — Али совсем скучно? Ну так я занятие тебе завсегда найду.

- Нет-нет, что ты, — мягко ответил ей Вез. — Сама же знаешь, шило у меня в одном месте.

- Нет у тебя там ничего, — как отрезала женщина, поставив на стол большую посуду с густым варевом. — Кроме обострённого чувства авантюризма, — грохотала утварью, бубня под нос, она.

- Каюсь, имеется такой грешок за душой, - не стал больше раздражать сестрицу тот да пододвинул к себе плошку простую, но с интересной резьбой по ободу да залил в неё пышащего паром варева. - Не усидеть на месте коли почую выгоду.

Уна продолжать бессмысленный и вот уже сколько раз звучащий разговор не стала. Уж пусть лучше брат рот свой займёт едой, чем присядет кому-нибудь на уши со своей пустой болтовнёй. Однако логичное смирение не подействовало на поднявшиеся эмоции, оттого и наводила лоск посуде накинутым на плечи широким полотенцем. Не стоит столь трогательный момент омрачать пустой перебранкой — повод для того обязательно подвернётся позже. Не завтра, так послезавтра.

- Сколько лет прошло, а он всё также о пустом печётся? — Вышел из умывальни хозяин дома да обхватил жену сзади, уткнувшись носом ей в макушку, да жадно вдохнул тот запах. Сколько бы не прошло перерождений, а сей запах во время «жизни» он помнил постоянно. Ну как помнил... Смутно догадывался о нём. — Я дома.

- Дома он, — буркнула Уна, смутившись хоть и привычному ритуалу, но всё также внезапному. — А ничего, что дети отца родного не видели уже сколько веков? Ещё и хозяйство подзапустилось, — дабы скрыть подлый румянец, она пошла в атаку привычным для её рода-племени (того, что с Венеры) способом. — Вон порог избился уже, крыльцо покосилось, ножи не точены, калитка не смазана...

- Полно тебе, душенька, — под потупившийся тактично взгляд шурина нежно провёл по волосам суженной Бадет. — Сама ведь знаешь — служба. К тому же не с пустыми руками, а с получкой и трофеями. Сейчас состряпаю прошение, повышеньице выбью да землицы али квадратов приращу. Будет нашим охломонам великовозрастным с их семьями где кости бросить, да дочам приданое богатое дам, а сей домик приведу в порядок. Будь спокойна в этом. А там, глядишь, и новых настругаем.

- Ох, охальник! — всплеснула руками жена да, поняв, что сражение она проигрывает, предприняла единственно верное решение: «тактическое отступление с перегруппировкой». — Ладно, ведите свои важные мужские разговоры, но только смотри, без беленькой.

- Да как можно, — честным взором посмотрел муж в её очи. — За кого ты нас принимаешь?

- За алкашню пропащую, — также честно ответила ему та. — В общем, я сказала - ты услышал.

С тем и покинула она кухню, оставив двух мужчин наедине друг с другом.

- Эх, — вздохнул Вез, не выдержав и пяти секунд тишины. — Суровая она.

- Зато внимательная и добрая, — поправил его Бадет, усаживаясь за стол. — Что ж. Давай, банкуй, — выудил он из-за пазухи фляжку офицерской настойки. Не беленькая же, значит, не нарушил слова. — Помело.

- Во-о-от, — протянул задорно собеседник и также полез в нагрудный карман за стопочкой телескопической. Дыхнул в неё, протёр да подставил под горлышко фляжки. — Теперь совсем другой разговор. Вздрогнем, — резко крякнув, опрокинул шурин в себя настоечку да занюхнул её краюхой тускло-серого (ибо растёт на земле мёртвой) хлеба да надсадно произнёс. — Ну так слушай, как говорится, «Дело было в степях Херсонщины»...

--- Спустя долгие дебри рассказов, что в последние годы звучали за каждым столом во владениях Константина ---

- Эко он, конечно, завернул, — удивлённо цокнул Бадет, уминая за обе щеки нажористый супчик.

- А то ж! — наконец нашедший девственные (в плане информации) уши Вез занялся излюбленным делом. — Наш Глава тот ещё удалец!

- Полно тебе, полно, — чуть охолонил раздухарившегося от чувств шурина недавно прибывший. — Ты лучше вот чего поведай, — обмакнул он в жижу пышный хлеб и со смаком его употребил. — Не за просто так ведь примчался аккурат под возвращенье моё. Выкладывай, чего гложет.

- Вот не зря личное знатейство-то тебе дали да семью разрешили создать за службу справную, — проявил Вез одно из своих особых свойств, а именно «Большое ухо». Обо всём умудрялся он узнавать самым первым. Как? Неизвестно, но всегда в курсе событий.

- Да чего там со знатностью-то, — вяло отмахнулся собеседник от слов родича. — Статус Семейства в основном почётный и не даёт особого состояния. Сам же получил, а не даровал барин какой. Надо теперь под кого-то идти, а из местных кандидатов достойных патронов днём с огнём не сыщешь, а коли и сумеешь, то не взглянут на выскочку без роду, племени.

- Ну кручинься понапрасну, — снизил тон Вез и чуть наклонился над столом. — Мне тут по секрету услышать кой-чего довелось. Знаешь Окса? Ну который в соседнем городке атаман рейдеров. За Грань ходит раз в квартал или на Полях Вечных Битв зависает.

- Припоминаю что-то, — нахмурился Бадет, шерша чуть потускневшую память в поисках сей личности. — Это который с дядьём твоим в армии одно время служили?

- Он самый, — закивал шурин головой. — Так вот, встретил я его как-то по случаю. Шабашит в период отдыха команды, подрабатывая инструктором по обороне. На калым копит. Нас зазывал на скорую свадебку. Вот-вот должна состояться.

- Дело хорошее, — прокомментировал хозяин дома. — Костя, да прибудет с ним доброе посмертие, — оба осенили себя символом веры, — одобряет.

- Кто ж спорит о том. Дело точно угодное Ему, — ткнул вверх перстом шурин. — Так вот, завязался у меня с ним разговор. Пока языками чесали, успели порядком накушаться, и под горяченькую выболтал он, что сосед егойный, который по матушкиной линии приходится родственником одного зело состоятельного трактирщика, услыхал как-то в разговоре шефа, как уже его знакомый, коий работает на телеграфии, краем уха задел разговор двух болтушек, у которых есть один общий знакомец, работающий в одном «секретно-секретном» заведении типа ресторации в областном центре. Так вот этот знакомец своими глазами и ушами застал разговор небольшой группы служак-ветеранов, которые на радостях за языком не уследили.