Тронный зал дворца поражал своим великолепием даже по меркам человека, видевшего императорские дворцы многих эпох. Стены, украшенные фресками величайших мастеров, изображали сцены славной истории республики. Золотые канделябры освещали зал, наполненный цветом одежд венецианской знати.

На возвышении, под балдахином с гербом святого Марка, восседал дож Марко Корнер — пожилой, но ещё крепкий мужчина с проницательным взглядом и решительным подбородком. Его головной убор — знаменитая догаль, символ власти венецианских правителей, поблёскивал в свете свечей.

— Кардинал и магистр Виктор Крид! — объявил церемониймейстер.

Крид приблизился к трону и склонил голову — ровно настолько, чтобы показать уважение, но не создать впечатление подчинённости. Как кардинал Святой Церкви и магистр независимого ордена, он был равен по статусу дожу, если не выше его.

— Ваша Светлость, — произнёс он. — Благодарю за аудиенцию. Я прибыл, чтобы обсудить вопросы, важные как для Венеции, так и для Ордена Рассветных Рыцарей и Кипрско-Александрийского королевства.

— Добро пожаловать в Венецию, Ваше Высокопреосвященство, — ответил дож. — Ваша слава дошла до нас задолго до вашего визита. Победитель Александрии, фаворит Папы, создатель нового ордена… Впечатляющие достижения для столь короткого времени.

В его голосе звучало уважение, но также и осторожность опытного политика.

— Время — понятие относительное, Ваша Светлость, — с лёгкой улыбкой ответил Крид. — Некоторые дела требуют веков, другие решаются за дни. Всё зависит от обстоятельств и людей, вовлечённых в них.

Эта загадочная фраза вызвала шепотки среди собравшихся. Слухи о необычной природе кардинала Крида уже достигли Венеции, и многие гадали, сколько правды в рассказах о его бессмертии.

— Мудрые слова, — кивнул дож. — Но перейдём к делу. Я понимаю, что вы прибыли с конкретными предложениями?

— Именно так, — Крид сделал знак своим помощникам, и они развернули перед дожем карту Восточного Средиземноморья. — Как вам известно, Орден Рассветных Рыцарей получил от Его Святейшества Папы Урбана мандат на защиту христианских интересов в Леванте. Мы уже обосновались в Александрии, где вскоре заложим нашу главную крепость и базу.

Он указал на точки на карте.

— Наша цель — создать систему безопасных портов и торговых путей, связывающих Европу с восточными рынками. Путей, защищённых от пиратов, сарацинов и прочих угроз. — Крид посмотрел в глаза дожу. — И мы предлагаем Венеции стать нашим главным торговым партнёром в этом предприятии.

Дож подался вперёд, его глаза сузились.

— Продолжайте, Ваше Высокопреосвященство. Я внимательно слушаю.

— Вот наше предложение, — Крид указал на конкретные пункты на карте. — Мы гарантируем безопасность венецианских кораблей во всех портах, контролируемых Орденом и Кипрско-Александрийским королевством. Мы снижаем торговые пошлины для венецианских купцов на тридцать процентов по сравнению с другими иностранными торговцами. И мы предоставляем Венеции эксклюзивное право на создание торговых факторий в определённых районах Александрии.

Среди венецианских патрициев прокатился одобрительный шёпот. Предложение было щедрым, даже слишком щедрым на первый взгляд.

— В обмен, — продолжил Крид, и его голос стал тверже, — мы просим следующее. Во-первых, финансовую поддержку для строительства и содержания системы крепостей ордена вдоль восточного побережья Средиземного моря. Во-вторых, предоставление определённого количества кораблей для нашего флота. И в-третьих, что самое важное, — он сделал паузу, — обязательство Венеции прекратить всякую торговлю с генуэзцами через посредников.

Последнее условие вызвало возгласы удивления и возмущения среди венецианских патрициев. Венеция и Генуя были исконными соперниками, но, несмотря на это, через сложную систему посредников и нейтральных портов обе республики поддерживали выгодные торговые связи.

— Это слишком суровое требование, Ваше Высокопреосвященство, — подал голос один из членов Малого совета. — Такое ограничение нанесёт существенный ущерб нашей торговле.

— Который с лихвой компенсируется привилегиями в Александрии и других восточных портах, — парировал Крид. — Кроме того, мы не требуем немедленного прекращения всех связей. Мы предлагаем постепенный переход, рассчитанный на три года.

Дож жестом призвал советника к молчанию и обратился к Криду:

— Ваше предложение… интересно. Но я должен обсудить его с Большим советом. Такие решения не принимаются одним человеком, даже дожем.

— Разумеется, Ваша Светлость, — кивнул Крид. — Я и не ожидал немедленного ответа. Однако, — он сделал паузу, — я должен отметить, что аналогичное предложение будет сделано Генуе, если Венеция сочтёт наши условия неприемлемыми.

Это заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Венецианские патриции зашумели, некоторые даже вскочили с мест. Сама мысль о том, что их исконные соперники могут получить такие привилегии в Восточном Средиземноморье, была для них невыносима.

Дож сохранил внешнее спокойствие, но его пальцы крепче сжали подлокотники трона.

— Это… необычный подход к переговорам, кардинал, — сказал он, когда шум немного утих.

— Я предпочитаю честность, Ваша Светлость, — ответил Крид. — Орден Рассветных Рыцарей нуждается в сильном торговом партнёре. Мы предпочли бы видеть в этой роли Венецию, учитывая её славную историю и опыт в восточной торговле. Но если придётся, мы обратимся к альтернативам.

Дож обменялся взглядами с несколькими старшими членами Совета, затем кивнул.

— Я ценю вашу откровенность, Ваше Высокопреосвященство. Большой совет соберётся завтра утром для обсуждения вашего предложения. А сегодня вечером я буду рад видеть вас на банкете в вашу честь. Возможно, в более неформальной обстановке мы сможем лучше понять позиции друг друга.

— С удовольствием, Ваша Светлость, — Крид склонил голову. — И я надеюсь, что наши переговоры завершатся к обоюдной выгоде.

Когда аудиенция завершилась, и Крид покинул тронный зал, к нему незаметно присоединился Марко Дондоло, его верный спутник и теперь рыцарь Ордена Рассветных Рыцарей.

— Как всё прошло, Ваше Высокопреосвященство? — тихо спросил он, когда они оказались в относительном уединении венецианских садов.

— Лучше, чем я ожидал, но не так хорошо, как хотелось бы, — честно ответил Крид. — Дож заинтересован в соглашении, но многие патриции настроены скептически. Нам предстоит непростая борьба за их голоса.

— И что вы намерены делать? — Дондоло нахмурился. — Если Венеция откажется от нашего предложения, это серьёзно ослабит позиции Ордена в Восточном Средиземноморье.

— Венецианцы не откажутся, — уверенно сказал Крид. — Они слишком хорошие торговцы, чтобы упустить такую выгодную сделку. Вопрос лишь в том, какую цену мы заплатим за их согласие.

Они прошли вдоль аккуратно подстриженных кустов, наслаждаясь редким моментом тишины в суете дипломатических переговоров.

— Вы знаете этих людей лучше, чем я, Марко, — продолжил Крид, останавливаясь у небольшого фонтана. — Вы сами венецианец. Что, по-вашему, станет решающим аргументом для них?

Дондоло задумался, погружая пальцы в прохладную воду фонтана.

— Прибыль, разумеется, — наконец сказал он. — Но не только она. Венеция — гордая республика. Для патрициев важно не просто получить выгоду, но сохранить честь и независимость. Они не примут условий, которые покажутся им унизительными или ограничивающими их свободу.

— А наше требование о прекращении косвенной торговли с Генуей воспринимается именно так, — понимающе кивнул Крид.

— Да, Ваше Высокопреосвященство. Это не столько вопрос денег, сколько принципа. Венецианцы веками соперничают с генуэзцами, но это их соперничество, их правила игры. Любое внешнее вмешательство в эти отношения воспринимается как посягательство на суверенитет республики.

Крид молча обдумывал эти слова. За свою долгую жизнь он научился ценить не только силу оружия, но и понимание человеческой природы. Гордость могла быть не менее мощным препятствием, чем армии и крепостные стены.