— Только будь осторожна, — прошу я ее. — И лучше на ком-то из детей. Асия сможет вылечить их, если потребуется. Саму себя подлатать всегда сложнее.

Алиса кивает и начинает осторожно, кончиками пальцев водить по браслетам на руках одной из освобожденных девочек. На вид ей лет четырнадцать, русые кудряшки выглядят милыми, но в глазах ребенка остается безнадежность. Она не верит, что сможет освободиться. Я не могу представить, что она пережила, прежде чем попала сюда, а уж тут… Может быть, мои испытания над мутантами и не были такими жестокими.

Мы все ждем в напряжении, пока Алиса осторожно манипулирует с защитой. Проходит не меньше минуты, прежде чем браслет начинает накаляться снаружи.

— Ай, — ребенок не сдерживает вскрик, но старается терпеть и не отдергивать руку.

Время поджимает — мы понимаем это, когда снаружи раздается топот и крики военных.

— Мы задержим их, — говорит Макс.

Он и еще десять мутантов распределяются по помещению, в основном у выходов. Я знаю, что они приложат все усилия, чтобы задержать охрану, но мы все сильно рискуем… Бой начинается неожиданно. Становится страшно от криков и выстрелов. В таких условиях что-то делать практически нереально, но Алиса остается сосредоточенной. Луна тоже находится с нами и пытается успокоить оставшихся детей. Мы хотим освободить около десятерых малышей, помимо которых взаперти было еще пятеро подростков и Асия. Она единственная из взрослых, кого держали в этих камерах.

Грохот, сопровождаемый дрожью стен, каждый раз заставляет с ужасом коситься на двери. Наши ребята выкладываются по полной, но мы в стане врага, шансов на успех нашей операции с каждой секундой становится меньше и меньше. Мы слышим крики военных, которые пытаются перегруппироваться, чтобы напасть с другой точки. И снова многочисленные выстрелы и взрывы.

— Получилось, — вздох облегчения Алисы и браслет с щелчком раскрывается на запястьях девочки. Она удивленно смотрит на упавший металл и сильный ожог на руке, на щеках слезы — не то боли, не то счастья. Мы все еще далеки от освобождения, но теперь понятно, что нужно делать.

Дальше дело идет быстрее, но все же нужно еще слишком много времени, чтобы освободить всех. Второй Алиса освобождает Асию, чтобы в случае чего она могла подлечить наших защитников без риска быть поджаренной.

— Я слышал, как они приказали нести сюда новое оружие, — в дверях появляется Максим. — У нас есть пара минут — не больше.

Алиса кивает, она старается всеми силами, но мы катастрофически не успеваем освободить всех. Это понимают все. Я смотрю на слезы в глазах малышки, у которой на шее все еще остается ошейник.

— Черт, — ругаюсь я, а затем беру ее на руки. — Зайка, я попробую освободить тебя, хорошо?

Ребенок кивает. Я никогда раньше не видела столько безысходности в глазах такого маленького человека. Кажется, что она смирилась даже со своей смертью. Вот только я не смирилась с этим, и должна хотя бы попытаться помочь Алисе.

Мои силы отличаются от других, даже я сама не до конца понимаю, что умею. Я провела столько экспериментов на себе, что давно перестала понимать, кто я. Закрываю глаза и пытаюсь почувствовать ошейник и наручники, держу девочку за руки и будто бы оказываюсь на ее месте. Должно быть слабое место в этой защите. Расплавить механизмы я не могу… А что если? Представляю, как ошейник и браслеты исчезают, пусть валяются где-то снаружи, но не на телах этих детей.

— Вау, — охает малышка у меня на руках. Я открываю глаза и вижу, что она свободна, и не только она — все ошейники и браслеты из помещения, в котором мы находились, исчезли.

— А можно было сделать так сразу? — Фыркает Алиса, будто ничего особенного не произошло. — Я почти выдохлась, а нам еще как-то выбираться…

Луна смотрит на меня задумчиво, а я и сама толком не понимаю, что только что сделала.

— Готовы? — Макс заглядывает к нам в очередной раз и моментально понимает, что можно выдвигаться. — Тогда идем. Выходим через центральный выход, будет прорываться боем, детей в центр и стараться прикрывать от огня.

Все идет наперекосяк. Нам удается покинуть помещение ценой жизни одного из ребят, еще двое ранены. Как только мы окажемся хоть в минутной безопасности, Асия сможет их подлатать, но пока это сделать невозможно. Нас окружают все больше и больше, зажимая в тупик между двух зданий. Дальше пути нет…

Десятки автоматов и АПМ-1 направлены на нас. Кажется, это конец. Выбраться от сюда нет шансов. Я не смогу переместить всех разом под огнем, а они его откроют, стоит сделать одно неверное движение. Может быть, удастся как и прошлый раз поставить стену? Не уверена, тогда это вышло скорее импульсивно.

— Так, так, так, — голос генерала этой базы звучит достаточно спокойно. Он понимает, что уже победил. — Кажется, у вашей группы появилась дурная привычка врываться на военные базы. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь?

В его ситуации можно и поиронизировать. Хотя я бы не стала лишний раз так вести себя с опасными мутантами.

— Я лучше умру, чем вернусь в клетку, — шепчет у меня за спиной подруга, но генерал слышит ее.

— Ну уж нет, ты будешь жить очень долго, — ухмыляется он. — А вот счастливо — не обещаю, после этой выходки уж точно. Сдавайтесь по-хорошему.

Даже не думала, что он предложит такой вариант. Ведь среди нас есть мутанты, которых уничтожают без раздумий. Кажется, на этой базе проводят эксперименты на уровне моих. Любопытно. Только вот… его фраза была обычной уловкой, потому что в следующую секунду вокруг нас стал появляться дым, запах которого я узнаю сразу — блокатор силы. В тех, кто попытался дернуться — выстрелили из АПМ. Они не пытаются убить нас, а намеренно загоняют в тупик и обессиливают.

— Я почти не контролирую силу, — тихо говорит мне Макс. Чувствую легкое покалывание в пальцах. Слишком быстро. Они что-то подмешали в мою формулу, а это злит. Ненавижу, когда в мои изобретения суют свой нос недоучки. Хотя не буду спорить, они ускорили действия сыворотки, но какими будут последствия?

— Знаю, — сквозь зубы отвечаю я, не оборачиваясь. Прислушиваюсь к своим ощущениям, все плохо. — Только Алиса может еще хоть что-то сделать, но она выдохлась еще на детях.

— Вот и всё, — говорит генерал, уверенный в своей победе.

Никто из присутствующих не догадывается об одной вещи. Это МОЯ сыворотка, что бы они там с ней не делали. И я не настолько глупа, чтобы создавать оружие, которое бы могло мне навредить. В этом мире достаточно опасных для всех в равной степени вещей. И если уж я сделала блокатор, то это не значит, что он будет блокировать и мои способности.

— Не стреляйте, — я медленно поднимаю руки вверх, чувствуя, как внутри вместе со злостью нарастает спокойствие. — Вы ведь догадываетесь, кто я?

— Лицо предателя нужно хорошо знать, — кивает генерал. — Тебе нечего нам предложить, ты не только мутант, но и попадаешь под трибунал, как военный преступник.

— Знаю, — не остаюсь в долгу я. — Хотя вы так нагло пользуетесь моими же разработками против меня. Можно было бы и сказать спасибо.

— Спасибо, — пожимает плечами мой собеседник. — Довольна?

— Не совсем. Вы не учли один маленький нюанс.

Я разворачиваю руки ладонями к себе и выдыхаю, понимая, что должна делать дальше. Пугающее даже саму меня спокойствие заполняет разум. Нужно остановить их. Генерал тоже понимает, что у меня все еще есть силы. Его приказ «огонь» растворяется в воздухе эхом. Успевает раздаться лишь несколько выстрелов. А затем все солдаты замирают с оружием в руках.

По земле моментально растекаются тонкие линии, похожие на разряды тока в небе. Тонкие нити молний сверкают насыщенным синим цветом, завораживая своей красотой и пугая мощью. Они обвивают каждого, кто находится рядом, оплетая ноги будто маленькие змеи, поднимаются выше и выше, пока все тела людей не оказываются в моей власти. Пули в нашу сторону замирают в воздухе, так и не завершив свой путь. Они не падают, просто остаются неподвижно зависшими перед своими целями. Мир вокруг будто прекращает свое существование. Кажется, никто даже не дышит лишний раз. Я вижу все будто в замедленной съемке. Напряжение искрится, заставляя вздрагивать тех, рядом с кем мерцает воздух, разрываемый электрическими импульсами.