— Борись, — говорю я девушке, которая мечется от высокой температуры. Ее тело должно перенести это, а вот нехватка кислорода не принесет организму ничего хорошего. Приходится добавить к лечению кислородную маску, чтобы хоть немного поддержать уровень в пределах нормы. Я сделала все, что в моих силах, чтобы помочь ей. Теперь остается только ждать и верить в ее жажду жизни.

Прохожусь по остальным мутантам, беру у них кровь для минимальных анализов и представлений о их здоровье. Последним оставляю того самого измененного парня, который хотел убить меня. Должно быть он уже не раз пожалел, что не сделал это сразу.

Он единственный из всех пленных не спит, хотя по моим расчетам должен был. Я делаю мысленную пометку, что нужно выяснить причину, а сама приступаю к привычным действиям под его внимательным взглядом. Нужно ввести сыворотку и взять кровь.

— Так значит это все твоих рук дело? — Щурится мужчина, изучая шприц в моих руках. Нет ни малейшего желания отвечать ему, почему-то даже прикованный к кровати он вызывает у меня жутковатое ощущение удушения, будто его и не лишали сил. Само его присутствие давит на меня огромным валуном.

Молча продолжаю свою работу под неотрывным взглядом мутанта. Наклоняюсь, чтобы внимательно изучить оттенок радужки, ведь в ряде случаев он напрямую связан с силой измененного. У него совершенно необычные глаза, в которых переплетаются темно-фиолетовый и синий цвета. Выглядит необычно, но красиво. Прежде мне не попадались такие вариации мутаций.

— Может все же ответишь, крошка, — вдруг подается ко мне он. Крепкие мышцы на руках напрягаются, а крепления опасно натягиваются, отчего в палате раздается неприятный треск, будто еще чуть-чуть и ему удастся освободиться. Его лицо оказывается слишком близко к моему, я кожей чувствую его горячее дыхание. Глаза мутанта смотрят прямо в мои, буквально проникая в них. На долю секунды мне кажется, что он захватывает мое сознание. Еще и этот чертов запах мокрого асфальта и хвои, будто я стою на шоссе, проходящим сквозь густой лес. Я будто проваливаюсь в другую реальность, из которой не хочется выбираться. Меня тянет к этому мутанту, но в то же время по коже бегут мурашки, неужели мне страшно? Наваждение быстро проходит, оставляя после себя неприятный осадок чего-то потерянного. У него сейчас нет силы, во мне говорит напряжение и усталость. Отшатываюсь от него. Я сама выдумала все это. Делаю глубокий вдох, вновь чувствуя этот приятный запах.

— Не заставляй меня приковывать тебя еще надежнее, — злюсь я. Он был слишком близко ко мне. Этот чертовски симпатичный мутант ведет себя так, будто это не он лежит зафиксированным на столе и не может использовать свою силу.

— Я бы не отказался, если бы ты вовсе убрала эти долбанные ремни, — невозмутимо говорит он. Я не успеваю следить за его настроением. Еще секунду назад он прожигал меня ненавистью, после назвал крошкой и теперь ведет себя подозрительно спокойно и уверенно.

— Я пока что хочу жить, поэтому прости. Ты опасен. В идеале, ты должен быть под снотворным. Но кажется, тебе нужна доза побольше. — Я говорю это больше для себя, чем для него. Мне странно разговаривать с этим мутантом. Слишком стойкое чувство, что он хозяин ситуации, а не я. И оно мне совершенно не нравится.

— Во-первых, ты наколола меня какой-то гадостью, и я не могу использовать силу. Во-вторых, мы находимся в какой-то клетке на базе военных, где будет не особо умно нападать на медика. Ну и в-третьих, клянусь, я не причиню тебе вреда. Да и ты, кажется, будешь посильнее меня.

Его слова звучат так убедительно, что хочется потянуться к ремням. Я с сомнением смотрю на мутанта. Он прав во всем. Как минимум, я всегда могу применить силу и вновь приковать его. Только нужно ли мне это? Подставляться лишний раз точно не стоит.

— Может быть позже, — зачем-то говорю я правду, замечая в глазах парня толику разочарования.

— Что с Алисой? И остальными ребятами? — Меняет тему разговора парень.

— Алисой? — Переспрашиваю его, потому что не понимаю, о ком он говорит.

— Рыжая девушка с огненной силой, — объясняет мутант, чуть ли не фыркая при этом. Ему не нравится, что я обезличиваю их, но так проще, да и от куда мне знать?

— Ей хреново, — отвечаю честно, переставляя пробирки с одного места на другое. — Если бы вы не вмешались, она была бы здорова!

— Ну да, вы бы угробили ее раньше.

— Нет, я бы все держала под контролем, — меня одолевает возмущение, потому что я точно знала, что делаю. Недовольно смотрю на мутанта, который так раздражает в эту минуту. Почему все так хотят испортить мои эксперименты? Смахиваю выбившуюся из «хвоста» прядь с лица и вновь ставлю пробирки в другое место, просто чтобы чем-то занять руки.

— Что ты с ней сделала?

— Кое-какие эксперименты, — ухожу от ответа я, внимательно вглядываясь в надпись на пустой пробирке. Не помню, когда я успела сделать на них отметки о мутантах. — И вообще, тебя это не касается.

— Еще как касается, она — мой человек. Все эти ребята — мои люди. Я отвечаю за них, а вы хотите причинить им вред.

— Я еще ничего им не сделала.

— Еще, — повторяет он, выделяя главное слово в моей фразу. — Ясно все с тобой, крошка. Ты та еще скотина, раз используешь нас, как зверей. Твои военные лучше, да? Они же люди. Только вот ты помнишь, кто ты на самом деле?

— Заткнись, — рычу я, вдруг осознавая, что теперь и с этой стороны меня могут выдать. Пусть другие ученые и не горят желанием заниматься изучением подопытных, если кто-то зайдет к ним — меня запросто могут рассекретить. Надо бы подумать о том, как не подпустить других ученых в это блок.

— Отвяжи меня, — бросает он.

— Нет.

— Отвяжи, может мы сможет договориться. Что ты хочешь за свободу моих людей?

Он будто читает мысли, но это невозможно без его сил. Я не предлагала ему сотрудничество, хоть оно так и манит. Ведь послушный мутант первого уровня — просто идеальный материал для изучения. Только у меня все еще остаются сомнения. Может быть рыжая успела поделиться с ним моими предложениями? Хотя она вряд ли приходила в себя после всего произошедшего.

— Давай, крошка, — улыбается этот демон искуситель.

— Черт, — ругаюсь я, подходя к мутанту. Провожу рукой по креплениям, слегка касаясь кожи мужчины. Стоит ли так рисковать? Но как же хочется получить послушный образец, с которым можно сотрудничать… Я и так рискую, пока эти измененные находятся здесь. Вновь смотрю на мутанта, который не сводит с меня своего взгляда, гипнотизирует. Чувствует, что я вот-вот сдамся. Закрываю глаза. Все уже идет наперекосяк, так будь что будет! Отстегиваю ремни фиксаторов, освобождая мужчину. — Если ты согласишься добровольно участвовать в моих экспериментах, я организую побег всем твоим людям, кроме рыжей.

— Всем, и Алисе тоже, — не соглашается он.

— Нет, ей нужна помощь. — Отрицательно качаю головой, не готовая отказаться от такого ценного экземпляра.

— После — отпустишь.

— После и будем говорить, — парирую я с нажимом в голосе.

— Только я должен убедиться, что они на свободе, — выдвигает очередное требование мужчина, вновь пытаясь поймать мой взгляд, но я перевожу его на расстегнутые фиксаторы.

Что я творю? Я отказываюсь от десяти подопытных ради одного? О чем я думаю? Военные никогда не простят мне эту выходку, даже генерал не сможет помочь в этой ситуации.

Парень растирает запястья, на которых красуются следы ремней. Я отворачиваюсь к компьютеру, чтобы запустить процесс реакции крови. Это и дает ему фору, чтобы оказаться рядом со мной.

Мутант буквально дышит мне в шею сзади. Чувствую его близость всей кожей, хоть он и не касается меня. Невольно сильнее выпрямляю спину. Прядь волос щекочет щеку, отзываясь на его дыхания, но я не решаюсь ее убрать. Слишком близко… Мне не нравится, когда нарушают мои личные границы, тем более я не представляю, что у него в голове. Мои движения становятся слишком жесткими, будто вынужденными. Пусть у него нет сил, но он сильнее меня физически. Вроде бы я в любой момент смогу его остановить, но от этого неприятное ощущение не отпускает. Будто это я попала в ловушку, а не он.