Не успела среагировать, как меня развернули, прижимая к твердой, накаченной широкой груди. Щекотка всегда была моей слабой стороной и Доменик этим воспользовался. Заливисто смеясь, стала вырываться, вообще не обращая внимание на мимо проходящих по тротуару людей.

- Вы посмели указывать, маленькая мисс? Кажется, сегодня кто-то слишком почувствовал свободу, забыв о своем молодом человеке и про то, как он дорожит вами, чтобы так просто даровать ее вам.

- Отпусти, Доменик, - мучения прекратились и я выпрямилась, поднимая голову и надула губки, которые поцеловали.

- Напрашиваешься, знаешь? Вновь похищу тебя, и теперь никто не найдет. Только моя. В моей власти и только для моих глаз. Ммм, я загораюсь этой мыслью с каждой секундой, мечтая воплотить в жизнь, - знаю, что может сделать.

- Ох, ты стал бредить, родной, - шумно выдохнула, разворачиваясь и подняв руку, погладила его по щеке, чувствуя, как щетина колит руку. – Увидимся в ресторане.

Только я повернулась, как меня вернули в обратное положение, взяв за подбородок и целуя со всей жадностью. Глубокий, властный, заявляющий права поцелуй. Обняв Доменика, опустила руку ниже и сжала ягодицу, заставляя прервать поцелуй.

- Ты невыносима. Не стыдно сжимать задницу в центре Москвы взрослому мужику? А если оштрафуют?

- У меня богатый жених, против которого не действует ни один закон, как Российской Федерации, так и Италии, - я шлепнула его по попе, чмокнув на прощание и ушла.

Сев в машину, провела задумчиво по губам, улыбаясь, словно дурочка. Спасибо, что Машка помалкивала, ведь видела, что сейчас не лучшее время, чтобы меня трогать. Я сейчас в другом мире. Другой реальности.

Сидя в кресле, пока мне делали прическу, собирая волосы назад, нанося гель, я до сих пор витала в облаках. Что меня ждет вечером, после встречи с деловым партнером? Сегодня была нежность, игривость, ни единого намека на пошлость. Лишь маленькие, юные шалости, как подростки. У нас существенная разница в возрасте, но рядом с Домеником, все становится таким нестоящим не то, что времени, а вообще нашего внимания. Я не могу говорить о вечности, старости, зная, что в этом мире из нас двоих кто-то станет жертвой, но я буду ценить каждый день, каждую прожитую минуту с этим мужчиной.

- Поразительно, - воскликнула Маша, вытаскивая меня из грез. – Ты так изменилась за такой короткий срок. Стала… не сказать, что взрослой, потому что я видела вас недавно вместе, а воодушевленной, свободной, при всем том, что этот мужчина ограничивает твою свободу. Впервые, я не могу дать этому понятие. Помешательство? Мы говорим о вечно рассудительной Валерии Царевой. Страсть? Я тебя умоляю. Ни один мужчина не сможет залезть тебе в трусики, миновав сердце. Отвлечение? Ты не смотря на свой возраст, мудрее всех вместе взятых философов, и знаешь, что такая интрижка оставляет после себя кровавые вмятины на сердце и не использовала бы мужика заранее предполагая, что сама себе причинишь вред. Так что же это?

- Меньше знаешь - крепче спишь, - лукаво произнесла я, пожимая плечами.

- Причем еще больше закрылась. Нужно спросить у Доменика рецепт зелья, который он тебе наварил и залил, причем не один литр. Это одно единственное логичное объяснение, которое я могу дать.

- С вашей неприкрытой ненавистью, осталось только рецептами обмениваться. Кстати, хорошо, что вспомнила. Почему у тебя такое противоречивое отношение к Доменику? Одновременно ты и восхищаешься им, наверняка, учитывается, что он итальянец, а также терпеть не можешь.

- Вообще в точку не попала. Просто, детка, - Машка изменила голосок на более сексуальный, шепотом разговаривая, - ты только моя. Без моего разрешения ты не получишь глоток воздуха, да и он тебе не понадобится, потому что мой член заменит тебе кислород.

- О Боже, - поморщилась я в отвращении. – Фу, Мария, фу и еще раз фу. Не знаю, где ты вычитала подобные омерзительные фразочки, но лучше сожги ту книгу, иначе мою прежнюю подругу не вернуть.

Она затряслась от смеха, вскидывая голову, но ей обожгли голову плойкой и Маша ойкнула, возвращаясь в прежнюю позу.

- Знаешь, - протянула я, приоткрывая ротик задумчиво, прищурив глаза, - иногда я задумываюсь о будущем. Какими мы станем? Будут ли дружить наши дети, да и вообще доживем ли мы? Говорят же: «Если тебе дали книгу с описание твоей жизни, прочитал бы?» и все отвечают отрицательно. Я бы сразу же схватила эту книгу, забыв про все, лишь бы узнать концовку. Эпилог. Все мы любим счастливый финал, но многие даже не задумываются, что он не наступает, лишь когда все вместе, все живы и здоровы. Нет, это когда ты сидишь на своей веранде, попивая чай и не жалеешь вообще ни о чем, действительно понимая, что это лишняя трата времени, которого практически не осталось. Когда ты осознаешь, что не прожил жизнь зря, а оставил, по крайней мере след хотя бы на следующее поколение, а не на сотни лет, как великие писатели или музыканты. Важно понять, что остались люди, в чьей памяти ты останешься жить. Прости, я вовремя не могу заткнутся.

- Нет, - Маша протянула руку, переплетая наши ладони и сильно сжала. – Не жалей прямо сейчас. Я понимаю к чему такие разговоры. Не скажу, что будет хорошо, кидая обещания, наверняка, как твой итальяшка, а просто знай, что я всегда буду рядом. В любое время и в любом месте. Ты боролась, ради близких, а я буду бороться, ради того, чтобы ты однажды позвонила и сказала, что я могу тебе помочь. Ты даже не представляешь, как ты мне помогла, просто заполняя внутреннюю пустоту, которая держалась годами во мне.

- Девочки, мы сейчас расплачемся, - заявила Катерина, делающая мне прическу и мы засмеялись, закрывая тему, наконец-то вспоминая, что мы не одни.

Я выглядела роскошно. Платье идеально подчеркивало мои достоинства и впервые я горжусь тем, что я дюймовочка. Не всем высоким девушкам подойдут подобные наряды и наоборот, не все образы подходят маленьким. А ножки у меня симпатичные… Сочность тоже может быть соблазнительной. Красная помада только подчеркивала мои полные губы, скрывая, то самое родимое пятно. Волосы приглажены, покрыты лаком и заколоты шпильками сзади.

- Ох, - ко мне вышла вся при параде Машка, которая тоже решила сегодня пойти развеяться, жаль, что не с нами, а просто в кино. – Я в очередной раз начинаю сомневаться в своей ориентации. Уверена, что смогу отбить тебя, но мне нужно согласие.

- Мне тоже кажется, что все идеально. Поедем? – упустила ее шуточки.

Посмотрев на своих телохранителей, порядком уставших, но тщательно скрывающих это, разместивших на диване, решила, что действительно пора. Мы договорились с Домеником встретится на месте. Жаль, мне реально нравилось находится с ним в дороге.

Подбросив Машу к кинотеатру, попрощалась и стоило нам только отъехать, как Рик протянул мне две коробочки. Одна большая и другая чуть поменьше.

- Доменик передал, - простой и четкий ответ.

Принимая коробки трясущимися руками, положила на колени, гадая, насколько же на этот раз ему обошлось порадовать меня. Только Доменик скорее утешает себя, считая, что я восторгаюсь в глубине души, как умалишенная. Мне больше важна не материальная составляющая. При желании и его дозволении, я смогу заработать, конечно, не так много, но обеспечить себя и не нуждаться ни в чем. Нам нужен человек, способный принять нас такими, какими мы есть, просто быть рядом и ничего не требовать взамен, кроме, само по себе разумеющегося – взаимной любви.

Открыв коробочку побольше, перед собой увидела прекрасное колье из желтого золота и множества лепестков на нем. В другой коробочке поменьше, лежало два похожих браслета и нацепив, сняла часы, положив в сумочку, потому что по мне, так эти украшения не сочетаются. Любая другая, бросилась бы в объятия, а потом бы благодарила всю ночь, не вылезая из постели. Для меня же это было оскорблением, прежде самой себя. Наведалась таких девчонок. Современные инстаграмные шл*хи, не имеющие гордости и забыв про скромность. Да, я надела мини, но я не оголила попу, нацепив полностью прозрачный наряд. Я знаю грань сексуальности и вульгарности. Исполняла вчера танец? Я предупредила Доменика, а не сама взялась за фужер. Для меня унизительно, сделать нечто большее, чем сказать «спасибо», потому что я не привыкла к подобному. Меня воспитывали по-другому. Отец не дарил маме цветы, подарки без повода, только на очень важные даты. Родители не выражали при нас чувства, боясь потревожить детскую психику. Предупредили, что за каждое приходит расплата, не обязательно такой же купюрой. Я не могу назвать себя невоспитанной, потому что всегда я поступаю в первую очередь по справедливости.