Утром я задумчиво проводила по шраму на животе, уставившись невидящим взором в потолок. Сегодня важная для меня дата. Пять лет с момента, когда я заново родилась. Находится на волосок от смерти очень страшно. Слышать от врача, что ты находилась в шаге от того, чтобы отправится в рай к любимым мужчинам достаточно нереально и сложно для восприятия. Но в пятнадцать лет я многое переосмыслила. Дала массу клятв самой себе и одну из них – сражаться за свою жизнь. Не всегда профессиональные врачи, настоящие герои окажутся рядом, чтобы меня прооперировать, выдать таблетку или перебинтовать. Я не должна допускать подобного отношения к своему телу, но проводя выше, касаюсь шеи и влага выступает на глазах от такого легкого прикосновения, причиняющего боль. Напоминание сработало. Намек предельно ясен. Самого подходящего времени больше не найдешь. Припугнули, давая понять, что могут повторить и тогда меня ничего не спасет. Судьба уж точно не дает второго шанса, касательно жизни.

Как бы я не хотела лицезреть побитую собаку в отражении, после душа все же взглянула и хмыкнула, сбрасывая наваждение. Придет расплата, девочка. Обязательно. Каждый получит по заслугам. Верь и продолжай идти с гордо поднятой головой, как будто именно от тебя зависит судьба тех мразей. Шея окрасилась в фиолетово-синий оттенок и пришлось потратить не мало тонального крема, чтобы кожа приобрела более менее прежний вид. На животе же, прямо на шраме был сливовый синяк к которому даже прикосновение мочалки вызывало невыносимую боль. Переживу. Не смогут сломить, даже если изуродуют всю.

Черная шелковая блузка без рукавов и с горлышком, прикрыла самое ужасное. Тело все тянуло, когда я натянула черную кожаную мини юбку и выбрала красные простые босоножки, садясь на кровать, чтобы наклеить пластырь на колено. Избитая, как снаружи, так и внутри. В возрасте двадцати лет выгляжу, как переживший по крайней мере пять знаменательных битв войн. А еще говорят, что женщины слабые существа… Тяжело ими являться, когда на тебя ведется охота, как на какую-то лосиху на протяжении стольких лет.

Волосы также прикрывали воротник. Нужно со всех сторон обезопасить себя не только от того голубоглазого, но и от Доменика. Вспыльчивость его не сыграет мне на руку. Нужно, чтобы он немного успокоился, отошел от этой ничтожной обложки.

Святая троица уже сидела за столом, не притрагиваясь к еде, дожидаясь меня. Волнуются, вижу невооруженным взглядом. Подобные психи, даже моя мама не видела. Маша единственная может догадываться о моем состоянии и то наполовину, ведь знает, что сегодня за дата. Намного значимое число, чем настоящее день рождение, которое я почему-то всегда ненавидела.

Доменик поднял голову, осматривая меня, но я приняла решение, без его участия. Имею право, ведь идет речь о моих близких.

Подхожу к столу, вставая напротив Доменика, соблюдая дистанцию и достаю из сумки карточку, бросая на поверхность стола.

-  Так не может больше продолжаться. Понимаю, что неподходящее время и тебе нужна помощь, поэтому до конца недели разгребу завал, а в субботу полечу к себе домой. К маме. Наши отношения зашли в тупик, Доменик. Я выжита, обессилена, а ты пользуясь этим начинаешь крутить мной, передвигать туда, куда ты хочешь и когда хочешь. Я повторяла тебе уже в самом начале, что на роль куклы я не сгожусь. Это мое последнее слово. Имею полное право взять передышку, чтобы подумать, действительно ли я хочу строить совместное будущее с человеком, которому контроль важнее, чем мнение любимой женщины. У меня все. Приятного аппетита, мальчики, а ты Маш пошли со мной.

Болезненный укол в сердце, когда я решаюсь посмотреть ему в глаза. Доменик не может поверить, но тем не менее мой удар попал в цель. Ему действительно очень плохо.

- Ты не можешь быть серьезна, - невыносимый шепот, вырывается из него и Доменик встает, чтобы подойти ко мне, но я отшатываюсь, боясь.

Не его, а тех людей, которые могут его зарезать, как и Антона. Сегодня подходящая дата. Подготовлю почву, дам Доменику время, чтобы остыть, а потом уже буду действовать.

- Не подходи ко мне, ладно? Я и так держусь из последних сил, чтобы не сбежать от тебя, настолько мне противны оковы, которые ты на меня надел.

Вранье. Я приму с удовольствием даже яд из рук Доменика, но ему знать не обязательно. Всю жизнь из-за меня страдали другие. Для чего? Чтобы мне же было больнее. Я не имею понятия, кто стоит за тем мужчиной, как зовут того садиста, но я впервые действительно осязаю смертельный захват у себя на горле. Тот мужчина сдерживался, та ярость для меня был настолько непонятна. Как я могу вызывать ненависть у постороннего, что она ощущается так остро? Клубок тайн все еще больше запутывается, а моя зависимость Домеником не помогает. Затмевает глаза розовой пеленой, даровав надежду, что этот мир не настолько жесток и меня никто не тронет.

- Я тебя не отпущу, слышишь? – Доменик подлетает ко мне и касается больно кисти, что я вскрикиваю, но он наклоняется, заглядывая в глаза, как будто хочет найти искренний ответ, но не получит. Я слишком дорожу им и своей семьей, чтобы раскрыться.  – Вчера с тобой что-то произошло, но ты скрываешь от меня. Я прав? Котенок, приди в себя! Ты не можешь, так поступить с нами!

Грустная улыбка очерчивает мои губы, когда я выпускаю кисть из его хватки, обреченно прошептав напоследок, чтобы слышал лишь он:

- Ты сам все разрушил, Доменик. Я не собираюсь быть лишь приставкой к тебе. Пора расставлять приоритеты правильно, пока ты мне не закрыл весь обзор на реальное положение вещей. Я личность, а не собачонка на которую можно нацепить поводок и выдрессировать.

Я ухожу прежде, чем Доменик может что-либо произнести. Сердце, как отбойный молоток, стучит невпопад из-за того, что я посмела обидеть его истинного хозяина. Порой мы должны принимать важные решения, не смотря на то, что можем причинить грубыми словами душевную боль.

Маша на протяжении всей дороги пытается со мной заговорить, но как рыба постоянно открывает и закрывает рот, не находя подходящих слов. Разве не видно, что никакие речи не помогут? Я выгляжу невменяемой со стороны. Безумной. Хотите открою секрет? А я и никогда не была обычной нормальной девчонкой. Складывается ощущение, что я родилась для того, чтобы ощутить всю жестокость этого мира на себе и пройти в одиночку весь жизненный путь.

- Прости, ты пропустила сегодня тренировку, - решаюсь я заговорить первая, говоря, как можно беззаботнее. Истинная редкостная сука, вот кто я.

- Не могу поверить своим ушам, - закричала наконец-то Мария, аж Заур сидящий за рулем подпрыгнул от ее визга. – После всего, что ты натворила, явно находясь под наркотой, извини, более подходящего объяснения не могу найти, ты просишь прощения за какую-то никчемную тренировку? Проснись, Царева или я тебя сейчас прямо об эту дверь со всей дури башкой ударю, чтобы мозги на место встали. Вернись прежняя девчонка, а эту стерву засунь глубоко в задницу, пока я ей хук справа не прописала.

Хмыкаю, немного оттаиваю, но очки скрывают всю печаль моих глаз. Прикусывая губу, выдыхая тревожно через нос. Если бы все было просто. Как в школе. Два плюс два, ровняется четырем. Нет, здесь другая арифметика и я слишком глупа и неопытна, чтобы хотя бы прочитать правила.

Открываю замок сумки, которая лежит на моих коленях и достав пистолет, проверяю магазин, прежде чем снять с предохранителя и всучить в ладонь потрясенной подруге.

- Это будет действеннее. Там восемь патронов, - я указываю на свой висок, говоря бесстрастно. – Выпусти мне весь магазин в висок, потому что я реально за*балась находиться в этом мире.

- Эй, ты нормальная? - возвращает мне пистолет и вытирает руки об свой комбинезон, очищаясь, как будто от грязи.

Покачав головой, ставлю обратно на предохранитель, пряча в сумку.

- Тогда замолчи и не сыпь угрозами, давая мне ложную надежду, что я могу спастись от всей дряни, которая меня окружает.

Подкладываю руку под голову, облокачиваясь о стекло двери, проводя языком по сухим губам. Тяжело справляться со всем в одиночку, но должна, чтобы обезопасить близких. За нами постоянно следует хвост, которого никто не может уловить, но он есть. Значит, посмотрев на мою холодность, сделает правильные выводы, передав хозяину. Я вам дам то, что хотите. Правда заключается в том, что я решаю, когда нанести ответный удар. Достаточно выросла, чтобы перестать быть грушей для битья.