Очередное пятничное заседание Политбюро началось с обсуждения вопросов, поднятых Семичастным. Пожилой генерал, самый старший член высшего партийного органа, до сих пор был незаменим. Он же докладывал скрипучим голосом.

— В ряде городов Армянской ССР и в городе Степанакерте Азербайджанской ССР прошли стихийные выступления националистического характера с призывом вернуть Армении, как они утверждают, исконные исторические земли армянского народа, забрать часть турецкой территории с горой Арарат, отобрать у Азербайджанской ССР Нагорный Карабах и Нахичеванскую ССР. Комитет госбезопасности СССР установил трёх основных идейных вдохновителей националистического экстремизма: писатель Зорий Гайкович Балаян, поэтесса Сильва Барунаковна Капутикян и академик-экономист Абел Гезевич Аганбегян. К сожалению, мы не нашли должного понимания у ЦК компартии Армении. В КГБ республики были вынуждены полностью сменить руководство комитета, а также всех управлений и отделов этническими армянами из Москвы, Ленинграда, Киева, Тбилиси.

Неужели началось и здесь⁈ У Гагарина натурально потемнело в глазах. Если бы он находился в космосе с датчиками, оповещающими ЦУП о его самочувствии, на Земле бы уже били тревогу: человеку дурно! В Кремле пытался ни единым движением лица не выдать эмоций, понимая, что краснеет — кровь хлынула к лицу сильнее чем в невесомости.

Армяне… Одна из самых образованных, энергичных и предприимчивых наций в СССР! Без научных открытий, сделанных ими, без армянского вклада в культуру держава была бы беднее. Может, именно поэтому таким проще внушить: вам тесно в советских пелёнках, вы — несправедливо обиженные.

Когда Семичастный закончил, первым задал вопрос:

— Владимир Ефимович! Я не юрист, но, насколько помню, действия в ущерб государственной безопасности СССР, а разжигание межнационального конфликта именно к таким и относится, считается изменой Родине. То есть — расстрельная статья?

— Юрий Алексеевич! Понимаю вашу обеспокоенность, но статья шестьдесят четвёртая Уголовного кодекса РСФСР и соответствующие статьи кодексов других союзных республик применялись последние четверть века только к гражданам СССР, уличённым в шпионаже. Мы решительно открестились от практики применения пятьдесят восьмой сталинской статьи.

— Я не за сталинские репрессии, а за точное и строгое соблюдение закона. По вашим словам выходит, что трое перечисленных граждан нарушили закон, совершили тяжкие государственные преступления против СССР. Они арестованы? Когда предстанут перед судом? Этот вопрос адресую и Генеральному прокурору.

Семичастный смешался, что и понятно: столь резкие телодвижения невозможны без одобрения Политбюро, а здесь речь идёт об изменении государственной политики — вместо некоторого либерализма и закрытия глаз на мелкие националистические вольности вводится суровая ответственность. Он открыл было рот для ответа, но его опередил Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Армении Карен Демирчян:

— Товарищи! Давайте воздержимся от поспешных решений и разберёмся. Мнение уважаемых деятелей науки и культуры Армении о принадлежности нашей республике Арцаха и Нахчавана, исконных земель Великой Армении, основано на бесспорных исторических фактах. Эссе «Очаг» великого армянского деятеля культуры Зория Балаяна, на которого указал товарищ Семичастный, это настоящий гимн армянского патриотизма!

Шкабардня попытался урезонить Демирчяна, но в это время ещё громче расшумелся Гейдар Алиев, сам уроженец Нахичевани, он умудрился перекричать армянина:

— Уважаемый Карен Серобович! Знайте, гораздо более обосновано мнение уважаемых азербайджанских учёных: никакой такой Армении вообще существовать не должно, а есть только Западный Азербайджан, временно занятый потомками диких племён, пришедших из турецкой Анатолии в Закавказье и принявших христианство.

Тут Гагарин не выдержал. Изо всех сил треснул ладонью по столешнице.

— Хватит! Замолчали оба!

Многие в Политбюро вышли из низов, когда-то были очень простыми людьми, могли и матом загнуть, но в этих стенах после изгнания Хрущёва прижилось деликатное обращение. Поэтому грубый окрик возымел шокирующее действие, Юрий Алексеевич без стеснения продолжил в той же казарменной манере, намеренно вызывая оторопь. Тем более он единственный знал перспективы эскапад в духе «Великой Армении».

— Насрать, кто, где, зачем и когда жил. Крым — бывшая греческая колония, отдадим его грекам и НАТО? Тогда Калининград — немцам, Ленинград — шведам, Закарпатье — венграм. Да и Москва, где мы заседаем, когда-то была под монголо-татарами. Товарищ генсек, вы получили ярлык на княжение в Улан-Баторе? Нет? Так по армянской логике вы — самозванец! Как и я в прошлом, когда сидел на вашем месте. Товарищ Алиев, товарищ Демирчян, никакого Западного Азербайджана, включающего Эриванскую губернию, и никакой Великой Армении никогда не будет. Не умеете жить в дружбе, так учитесь жить хотя бы в мире.

Остолбенение от столь резкого спича продолжалось. Если Алиев и Демирчян запросто могли перебивать друг друга, авторитет Гагарина был куда выше, молчали и слушали.

— Давайте заканчивать. Армяне вправе жить в Азербайджане, да они вообще где хочешь живут. Азербайджанцы — в Армении. Если армянам неймётся, передадим в состав Азербайджана Зангезур. В наказание. Мало? Так по Конституции у нас есть свободный выход из СССР! Карен Серобович, представьте на миг: вокруг вас — граница СССР, самый жёсткий визовый и таможенный режим из возможных. Ах, простите, кусок границы с другим государством тоже есть — с вашей любимой Турцией. Устроим референдум, согласятся ли ваши соотечественники на такой вариант, к которому вы их ведёте, Карен Серобович?

— Зачем вы так, Юрий-джан…

— А вы подумайте, Карен-джан, каждый квадратный сантиметр советской земли — это не собственность проживающих там армян или азербайджанцев, да хоть татар с якутами. Это — собственность и достояние всего советского народа, он отстоял своё право в Великую Отечественную, когда армяне и азербайджанцы вместе с другими народами СССР защищали общую Родину.

— Что вы предлагаете, Юрий Алексеевич? — спросил Генеральный.

— Действовать по букве закона и Устава КПСС. Комитету Госбезопасности и Генеральной прокуратуре обеспечить привлечение к уголовной ответственности всех зачинщиков и вдохновителей антигосударственных выступлений, мера пресечения — только арест. Ввести в проблемные районы контингент внутренних войск и отряды милиции. Рекомендовать Центральному Комитету компартии Армении освободить товарища Демирчяна от должности Первого секретаря в связи с полным непониманием задач национальной политики КПСС. Назначить ответственных товарищей, проводящих политико-воспитательную работу в республике в духе верности интернационализму и Конституции СССР с нерушимостью внутригосударственных границ.

Даже силовики удивились крутости предлагаемых мер.

— Не слишком ли, Юрий Алексеевич? — промолвил Семичастный.

— Может, слишком мало. Мы уже не успеваем, не отреагировали вовремя. Сила Советского Союза — в единстве. Даже самая малая трещинка способна развалить конструкцию, казалось бы, монолитную. И не надо упрекать меня в сталинизме, Владимир Ефимович, вспоминая пятьдесят восьмую статью. Тогда называли «врагами народа» едва ли не каждого заметного, сеяли страх, подавляли саму мысль о возможном сопротивлении. Мы в ином положении, нам страх не нужен. А вот неотвратимость воздаяния за преступление против СССР — очень даже.

— Необходимо подготовить специальное постановление ЦК по национальной политике, — распорядился Шкабардня и объявил следующий, далеко не столь важный вопрос.

Демирчян, формально ещё не выведенный из состава Политбюро, это прерогатива ЦК, сидел напротив Гагарина и зло зыркал. Юрий Алексеевич чувствовал нутром, что тот скорее присоединится к троице Балаян-Капутикян-Аганбегян, чем пойдёт на попятный. Что же, каждый сам себе выбирает судьбу. А вот место отбывания наказания определяет орган Министерства внутренних дел, ведающий исполнением приговора.