Он так быстро убежал, что Джинни сказала «пока» в пустоту коридора.

— И что это было? — спросила она.

— Узколобость и неумение чётко выстраивать диалог, — пришёл ей неожиданно ответ.

Со стороны поворота из темного, малоосвещённого коридора, как из тени, соткался Том. Он, сцепив руки за ровной спиной, подошёл к ней.

— Для тебя каждый второй узколобый, — ответила Джинни.

— Не моя вина, что они идиоты, — пожал он плечами.

Джинни фыркнула — ещё бы! Она спрыгнула с подоконника и, приземлившись на пол, выпрямилась. Из стены вышел призрак толстого монаха; они с Безголовым Ником о чём-то спорили и совершенно не смотрели, в кого летели, а точнее — через кого. Она поежилась от неприятного холодка, словно по ней мазнули вымоченной в холодном яичном белке кистью. Очень противное чувство! Реддла её положение позабавило, и он, не скрываясь, кривил губы в ухмылке.

Сделав глубокий вдох, она сдержала раздражение, а потом, подумав, взмахнула палочкой, и из её кончика вырвалась стая жёлтых птичек, что налетела на Тома. Заставив того уклоняться и отмахиваться от птиц, но стоит отдать должное — от её сглаза он избавился быстро.

— Какая глупая выходка, Джин, — заключил он, смахивая с плеча жёлтое пёрышко.

— Знаю, но твою ухмылочку с лица я всё же стёрла, — поигрывая палочкой, ответила Джинни, её голос так и сочился надменностью.

Том поднял взгляд на узорчатый потолок, что-то прошипев на парселтанге в ответ на её ехидную улыбку. Джинни рассмеялась — доводить Реддла до ручки было развлечением номер один! С видом молниеносного удовлетворения, словно её главная жизненная миссия была исполнена, Джинни прошла мимо Тома, направляясь на ужин в большой зал.

— Уже конец второго курса, — произнёс Том ей в спину. — До сих пор не могу поверить в реальность происходящего...

Джинни остановилась и, повернув голову, оглянулась на Тома. Тот стоял по центру коридора под лучами закатного солнца, точно охваченный пламенем. Он выглядел одиноким и уязвимым. Джинни поджала губы и задержала дыхание, прежде чем медленно выдохнуть и шёпотом произнести: — Мерлин, я жалею бывшего Волан-де-Морта, со мной явно что-то не так!

— Да, скоро мы станем третьекурсниками, — добавила она громче, так чтобы Том её услышал. — Пошли обедать? — протянула она ему руку.

— Идём, — как никогда искренне улыбнулся Том, беря её за руку и переплетая их пальцы.

Он жив.

— Джинни, детка, иди позови Тома, я связала для него новый жилет, пусть примерит, — попросила миссис Уизли Джинни, которая расслабленно возлежала среди ажурных подушечек на диване.

Джинни недовольно надула губы, ей было неохота вставать. Она очень устала после игры в квиддич с братьями, и единственным её желанием в данный момент было продолжить проводить время в лености.

— Ну, ма-ам, скажи Рону, — провыла Джинни, прижимая к лицу подушку, надеясь, что её мать отзовёт просьбу.

Молли Уизли опустила палочку и, уперев руки-в-боки, грозно свела тонкие брови на переносице. Её милая дочурка с каждым годом всё больше и больше стала уподобляться её оболтусам-братьям, даже стала канючить, как те!

— Джиневра Молли Уизли, помоги матери и поднимись к Тому, или я заберу твой новый набор зельевара!

Услышав строгий голос матери и страшную угрозу, инстинкты Джинни забили тревогу, и, забыв об усталости, она подскочила с преувеличенно бодрым «Да, мам!». Миссис Уизли сдула с лица прядь волос и с гордым видом удалилась заниматься домашними делами.

Джинни быстро поднялась на второй этаж и прошла к самой крайней комнате с дверью из тёмного дуба — комнате Тома. Она трижды постучалась, прежде чем толкнуть дверь.

Она вошла в его комнату; ожидаемо, самого Реддла в ней не оказалось, так что ей стоило уйти, но девичье любопытство взяло верх, и она тихой мышкой проскользнула в чужую комнату. Оглядевшись, она не заметила беспорядка, который был присущ всем её братьям, кроме Перси. Ровно расставленный ряд книг на полках, задвинутый к столу стул. Ни одной лишней вещи, и даже заправленная кровать казалась идеально выровненной с чётким ровным краем одеяла.

Джинни повертелась, поразглядывала его полки и прочие мелочи, прежде чем пройти к столу — к самому манящему и интересному.

На столе лежал чёрный дневник, очень похожий на прошлый дневник Тома, но без его инициалов. Джинни прикусила губу, протягивая руку к обложке дневника. Она замерла на миг, терзаясь противоречием: мама учила не трогать чужие вещи, но интересно же, жуть как!

Она, дотянувшись, открыла дневник и заглянула в него, и обомлела: весь дневник был обклеен колдографиями, и под каждой красовались приписки — длинные и короткие. Но что особенно поразило её, так это то, на скольких фото была она одна. Если, не зная чей это дневник, открыть его, может показаться, что она для него самый ценный человек в жизни. Но это Том Реддл, для него единственный ценный человек — это он сам. Исходя из этого, Джинни могла прийти к единственному, как ей казалось, верному выводу.

— Он ищет на меня управу, — хмыкнула Джинни, переворачивая страницу, которая упорно отказывалась открываться.

Дверь скрипнула, и Джинни испуганно подскочила, обернувшись. На пороге замер Том. Увидев в её руках дневник, его лицо переменилось, став пугающим; он тяжёлым быстрым шагом подошёл к ней, вырывая из её рук свою вещь.

— Я... я просто, — начала она неуверенно оправдываться, понимая, что перешла черту.

— «Я-я просто» — передразнил он, — просто не нужно трогать мои вещи без разрешения, — холодно отрезал Том, засовывая дневник в выдвижную тумбочку и с громким хлопком закрывая её.

— Чего ты злишься? Ну, увидела я фотки, и что дальше? — тут же в ответ принялась наступать Джинни. — К слову, пятая мне понравилась, сделай мне копию.

Том поджал губы в напряжённую ровную линию, не планируя отвечать на её увиливания. В дневнике явно было что-то ещё, что-то, чего ей, Джинни, никак нельзя было увидеть. Её любопытство разыгралось сильнее, но драконить Тома ещё больше она не решалась — тот и так кипел не меньше котла близнецов с их «экспериментами».

Не дождавшись от Реддла ответа, Джинни продолжила:

— Мама просила тебя спуститься к ней, я это должна была тебе передать, — сказала она и, пожевав губу, неловко прошла мимо Тома, направляясь к спасительной двери.

— Стой, — остановил её Реддл, и Джинни заперла на полушаге.

«Мантикору мне в печенку! Нужно было быстрее идти!» — проскользнула мысль, от которой Джинни скривилась; оборачиваться совсем не хотелось, ведь она очень сомневалась, что её ждёт что-то хорошее. Джинни медленно, не переставая надеяться, что Том всё-таки передумает и отпустит, повернулась к нему лицом и вопросительно протянула: «Да-а?».

— Ты... Нет, ничего, — мотнул он головой, как если бы пытался стряхнуть какую-то назойливую мысль. — Передай, что я сейчас спущусь.

Джинни возмущённо надулась и, уперев руки-в-боки, громко возмутилась: — Я не почтовая сова! И не твой домовик, тебе нужно — ты и спускайся!

И, круто развернувшись на пятках и взмахнув рыжими волосами, удалилась из комнаты Тома. За закрытой дверью она схватилась за сердце: дракон и тот менее жуткий в гневе, чем Том Реддл! А она не только оставила последнее слово за собой, но ещё и успешно смылась из его комнаты. Ей определённо нужно дать орден Мерлина или записать в книгу подвигов как самую живучую и храбрую (не будем вспоминать её испуг при виде оборотня — это явно напугает любого)!

Выровнявшись и посмотрев в обе стороны коридора, Джинни оттолкнулась от двери и пошла на улицу к братьям.

По пути она всё же передала слова Тома и, получив вольную от мамы, уже со спокойной душой смогла играть с братьями в квиддич.

Солнечный день, окрашенный в яркую летнюю зелень и разбавленный пёстрыми цветами, что украшали живой ковёр поляны на заднем дворе их дома, так и манил сыграть. Перси с книгой устроился на скамейке с очередной заумной книгой, а Том продолжал сверлить взглядом из своего окна. Джинни даже допустила мысль о колдофото ему в подарок на Рождество.